…О таком я только читал, причем не о нашем времени, а применительно к XIX веку. Вспоминаю, что Табаков говорил о том, как вы сыграли эту роль в 1990-м: это не техника, а то, что мой ученик взял из своей души. Здесь и Пастернака впору вспомнить: "И тут кончается искусство и дышат почва и судьба". Я даже не представлял, что в сегодняшнем театре может быть такое, тем более вы около 20 лет не выходили на сцену. Это внушает веру в то, что актерский театр, театр эмоций, театр, который захватывает публику, жив. А еще я в некотором роде машина времени - в 2001-м, перед вашим спектаклем "№ 13", я брал у вас интервью и видел совершенно другого Машкова - вестернизированного, нацеленного на личный успех. Когда я увидел вас в "Матросской" - тут, наверное, образ с исполнителем слился, то подумал: как изменился человек! Вы действительно что-то переоценили, пересмотрели и поэтому взвалили на себя театр?
Владимир Машков: Я начинал со студии Табакова, с нашего подвального театра, проводил здесь очень много времени. Был ему предан. Потом меня захлестнула кинематографическая волна, мне хотелось повидать мир. Но я всегда был в контакте с Олегом Павловичем. И для меня всегда будет главным актерский театр, театр, где, как говорил Станиславский, царем сцены является актер с его живым существованием, живыми чувствами, большой правдой и большой верой.
Когда случилась великая потеря, уход Олега Павловича, настал момент выбора. Либо оставаться таким же свободным, как вы точно сказали, неким наблюдателем, или, как говорил Табаков, "подставить плечо" и шагнуть в неведомую для меня ситуацию. Я кинулся в океан. Пока что мы - слава Богу! - двигаемся вперед. Сегодня идет 599-й день, как я здесь, и практически про каждый из них я могу рассказать отдельно. Мы продолжаем дело.
Существует ли то, что можно назвать "школой Табакова" - и театральной, и человеческой?
Владимир Машков: Ее очевидное воплощение - Школа Олега Табакова, куда принимаются одаренные ребята после 9-го класса. Мы ищем их по всей стране, поступив, они живут на полном обеспечении Москвы. Наша задача - продолжать то, что было им заложено, изучать его метод. Как-то Олег Павлович сказал: "Я хочу научить артистов сопротивляться режиссерскому театру". И это подтверждают слова Станиславского: "Лучше актера никто не знает свой талант". Без живого, полного энергии, знаний и чувства коллективного сотрудничества артиста никакой режиссерский изыск не будет подтвержден. Для учеников Табаков это абсолютная аксиома.
Состоялось уже несколько выпусков школы Табакова, но я не припомню, чтобы кто-то из ребят был сильно на виду, блеснул в сериале или фильме. И второй вопрос: формально это колледж, но ведь там на самом деле получают высшее образование. Что же им, поступать в ГИТИС?
Владимир Машков: Год назад я взял в штат театра Табакова сразу трех молодых людей - Ангелину Пахомову, Пашу Чернышева и Владислава Миллера, которые очень успешно работают в нашем театре, играют много ролей. Принимая этих ребят в театр, я надеялся на их работоспособность, талант, и они это подтверждают.
Система среднего образования артиста мне - даже по тому, как это звучит, - не нравится. Придя в школу, я сразу занялся тем, чтобы ее изменить. Мы выпускаем профессионально готовых актеров, которым 20 лет, а ранний успех - об этом говорил еще Табаков - важен для артиста. Я пытаюсь доказать возможность такой системы, когда мы набираем студентов после 9-го класса, и учатся они у нас не 4, а 5 лет, получая диплом о высшем образовании. Есть поручение президента, в профильных министерствах идет работа, разрабатываются документы. И я надеюсь, что курс, который мы сейчас набрали, окончит уже высшее учебное заведение.
Репертуар, который вы строите, сбалансирован: "Матросская тишина" - трагедия, комедия "Ревизор", а сейчас вы ставите спектакль, в котором не выйдете на сцену…
Владимир Машков: Терри Джонсон, автор пьесы "Ночь в отеле", определил ее жанр как "комедия относительности". Сама эта история рассказывает о возможной встрече Мэрилин Монро, ее мужа, бейсболиста Ди Маджио, Альберта Эйнштейна и сенатора Маккарти. Пьеса впервые ставится в России, наш актерский состав позволяет ее освоить. Это Оля Красько, Михаил Хомяков, Сергей Угрюмов и наш давнишний коллега, один из основателей этого театра, наш педагог, актер МХТ Авангард Леонтьев. Моя задача как режиссера сделать так, чтобы в центре этой истории был актер, только он может оживить сложнейший текст Джонсона.
В Голливуде вы представляли русскую актерскую школу, здесь кажетесь послом Голливуда. Что вы хотели бы привнести в учебный процесс и на сцену?
Владимир Машков: Общемировой театральной школы быть не может хотя бы потому, что в разных культурах иные представления о том, что такое "елочка зеленая". Мы - носители великой русской театральной культуры. Но высшая точка существования любого - и русского, и американского актера - это когда ты в себе находишь другого.
А что бы привнести в учебный процесс… Да то, что, по моему личному опыту, могло бы пригодиться актеру. К примеру, владение музыкальным инструментом. Еще у нас в школе расширенный курс фехтования. Ребята занимаются танцами, вокалом. Основа работы артиста - внимание, поэтому введен курс престидижитации. Также у нас есть уникальный предмет - я говорю об амбидекстрии, соединении межполушарных связей. Актер должен одинаково владеть и правой, и левой рукой.
А где вы этому научились?
Владимир Машков: У меня папа был левша. В кукольном театре он работал правой и левой рукой одновременно. Для меня это природное знание, пользу которого я понимал всегда.
Не ожидается ли новый фильм с вашим участием?
Владимир Машков: Как такового отпуска у меня не было, но случился один выходной день. Я с удовольствием разделил его с Сергеем Владимировичем Урсуляком на съемках его нового телевизионного фильма по рассказам Жванецкого. У меня будет маленький эпизод, а дальше пока возможности плотно сотрудничать с кино нет.
Олег Павлович находил время на съемки…
Владимир Машков: Табаков уникален. Но чтобы тянуть столько возов, он в 29 лет получил инфаркт. Я в самом начале пути. И инфаркта не хочется.
У каждого человека есть какое-то главное событие, определившее его жизнь. Было ли что-то подобное у вас?
Владимир Машков: Лучше, чем написал Булгаков, не скажешь. Мое главное событие - впереди.
Вот теперь я вас из 2001-го узнаю.
Владимир Машков: Как же я так изменился?
Сейчас у меня ощущение, что для вас гораздо важнее другие люди. И вы действительно похожи на Абрама Шварца из "Матросской тишины".
Владимир Машков: Это знание, которое умножает печали. Актер, по большому счету, - чемодан с неприятностями. Беды и боли, которые были в жизни, становятся топливом для реализации на сцене.