Федор Бондарчук: С каждым своим фильмом слышу предупреждения об опасности

Вы говорили о том, что в российском кино мало развита тема вторжения инопланетян.

Федор Бондарчук: Ну да. Это просто факт.

Зато сейчас вышло сразу несколько отечественных фильмов, в которых затронута тема апокалипсиса: "Аванпост", "Эпидемия", "Вторжение"… Почему сегодняшние творцы обращаются к этой теме?

Федор Бондарчук: Мы смелее в выборе жанров, как мне кажется, стали. Начали появляться хорроры, антиутопии, даже экранизации русских комиксов. Но все эти жанры и герои не были частью нашей визуальной культуры. Мы не знали этих героев - суперменов, женщин-кошек, инопланетян и так далее. Конечно, мы принимаем их, все это жутко талантливо сделано, особенно юное поколение, но для моего... Правда, мы в свое время покупали чешские или польские комиксы в магазине "Книга" на Тверской. В литературе был Кир Булычев, да и вся великая советская фантастика. Но литература была другого характера! Скорее - движение мысли и духа, как у Стругацких. А вот именно "со щупальцами", как в "Войне миров" Герберта Уэллса, плюс комиксы, конечно, - это все-таки более свойственно, как мне кажется, англосаксонской культуре. Мы начали все это воспринимать после появления первых видеомагнитофонов, но и то - по крупицам - доступа не было.

Поэтому, когда возможность получения информации стала другого качества, тогда и появился зритель, который смотрит западное кино, любит его, интересуется им. Но со стороны продюсеров предлагать нашим режиссерам делать такие проекты - в этом всегда есть риск. Я, например, с каждым своим фильмом слышу предупреждения об опасности. Когда снимал "9 роту", то мне говорили, что невозможно представить военную драму в широком прокате. Кто пойдет смотреть? Когда работал над "Сталинградом" - то же самое. Как можно? Тема Великой Отечественной войны сакральная для всех нас! Играть в "консервативное изображение" - может быть, и получится, но делать стереокартинку, с большим количеством компьютерной графики, когда фильм будет восприниматься как компьютерная игра... Однако я знал, что делал, и в результате мы выиграли. Точно так же, как есть некие страхи создателей таких фильмов и с финансовой точки зрения. Зачастую боятся рисковать, боятся быть первопроходцами.

Тем не менее продюсеры пробуют работать в этих жанрах, и зачастую успешно. Приведу вам в пример сериал "Лучше, чем люди" - появился на Netflix Original (первый российский проект!) и был переведен на 25 языков. Мы все уже живем в мире машин. Мини-восстание техники происходит здесь и сейчас, просто многие этого не замечают. Боты "сговариваются" на каком-то удобном им языке. И это наша реальность - их автономный договор, без согласования с создателем, не учитывая протокол. Так же, как искусственный интеллект в нашей жизни, о демократизации технологии которого все время твердит Илон Маск. Мы интересуемся этим, пробуем представить себе день завтрашний и послезавтрашний. Все это - серьезные темы для разговора, который интересует меня и, как мне кажется, сегодняшнего зрителя. Особенно, когда он - в нашем случае в форме кино - ведется талантливыми и свободными молодыми людьми. Так что вот эти две составляющие - отсутствие продюсерского страха и способность рисковать, и аудитория, которая хочет видеть в киновселенных, уже ставших привычными, наших, российских героев - и есть ответ на ваш вопрос.

Как вы считаете, готовы ли российские кинематографисты снимать кино такого масштаба, если они - не Федор Бондарчук и не обладают такими возможностями? И готовы ли наши зрители воспринимать, когда, например, привычные им улицы и кварталы разрушаются в "войне миров", уходят под воду и так далее…

Федор Бондарчук: Ну, во-первых, "такие возможности", как вы говорите, надо заслужить, заслужить у зрителя в первую очередь! Знаете, я с такой тревогой жду ответа на этот вопрос вместе с вами. Концентрация талантливых людей, которые работали на "Вторжении", просто зашкаливает. Все они получают огромное удовольствие от своей работы. Во "Вторжении" финальные титры идут 13 минут! Это самые большие титры из всех моих картин. И все это, в основном, - молодые кинематографисты, не говоря уже о специалистах по компьютерной графике. То, что у них горят глаза, и есть возможность высказаться - это счастье! А готов ли наш зритель смотреть кино, где часть Москвы уходит под воду, - проверим 1 января (смеется).

Вы будете использовать технологии съемок сцен с водой, которые наработали на этом фильме, в своей следующей работе - картине "Человек-амфибия"?

Федор Бондарчук: Да, безусловно. Дойти бы до нее. Так же, как все, что было наработано во время съемок "Сталинграда". Это огромный труд, новые технические вызовы для нашей индустрии. Наверное, рано об этом говорить, но я скажу: не исключаю возможности создания третьего фильма. Большая Вселенная - "Притяжение", "Вторжение" - это так сложно. Казалось бы, есть - герои, город, есть - инопланетяне. На самом деле труд невероятный. Поэтому в этой Вселенной может быть, например, и монофильм про нового героя, которого сыграл Юрий Борисов...

Героя Юрия Борисова вы "списывали" с Терминатора?

Федор Бондарчук: Совсем не планировал ничего списывать! Так получилось (смеется), когда все собралось! Юра играл на зеленом фоне в основном, и действительно, когда собрали картину, и в финале вся его харизма вдруг проявилась. Взгляд, энергия… Где-то я это видел... Да, действительно, там в одном кадре - чистый Терминатор.

Но Юра, в первую очередь, для меня стал открытием как большой драматический артист. Мы начали с ним пробы с большого монолога. Для того чтобы делать такие эксперименты, какие присутствуют в нашем фильме, уже во время репетиций, артист должен быть максимально подготовлен. Он может импровизировать, но у него должна быть база. Я давно не видел такого уровня подготовки. Это - первое. Второе. Юра - перфекционист. Чтобы исполнить один эпизод с пистолетом, когда он смотрит в глаза Олегу Меньшикову, а руками "играет с оружием", он долго готовился, и в итоге все сделал так убедительно, что я поверил в то, что за ним биография человека, который прошел несколько "горячих точек". Здесь не хватит одного искусства монтажа. Все можно смонтировать - подставить руки другого профессионала, но Юра все делал сам. У него есть возможность, или он так планирует - я не знаю, но в период работы над фильмом он ничем другим не занимался. Мы ему поменяли стрижку, он буквально "впитывал", как должна сидеть форма - примерялся, экспериментировал со своей внешностью... Дотошный во всем перфекционист!

А Александр Петров?

Федор Бондарчук: Петров думал о другом. Я уже себя на его место ставлю, как артист. Второй раз играть эту же линию - означает, что ты становишься частью продюсерского проекта. Мне, вынь да положь, был нужен в этом фильме Петров! Он понимает меня, мою сторону - режиссера и продюсера, но при этом и хорошо осознает свою.

В итоге он сыграл влюбленного Квазимодо…

Федор Бондарчук: Трансформация его, проявление чувства, которое он испытывает, - в финале фильма просто поразительны. Я сколько разговаривал с первыми зрителями - к герою Петрова относились вначале, скорее, как к отрицательному персонажу. Но чтобы дойти до того, чтобы радикально с ног на голову перевернуть отношение к своему герою зрителей, а еще заставить их подключиться и переживать - это дорогого стоит. Значит, надо было пройти этот путь! Сам смотрю сейчас в миллион трехсотый раз картину и в конце забываю, что я - режиссер, и вместе с ним этот путь проживаю.

Тимур Бекмамбетов недавно представил новый проект "Робот Вера". Это алгоритм, который может сгенерировать голос любого человека. Но у вас это уже есть в фильме! Почему вы решили говорить про искусственный интеллект именно сейчас?

Федор Бондарчук: Нет, скорее, это составляющая другой темы. Нас интересует возможность управлять информацией как оружием. А это действительно так. Сегодняшние медиавойны или кибервойны - посмотрите историю с "Биг-Датой" и выборами Трампа. Сегодняшнее развитие технологий - это уже действительно предтеча искусственного интеллекта. Притом что мы - возвращаясь к маленькому примеру по поводу сговорившихся ботов - добровольно отдаем тысячи точек на своем лице, чтобы сделать Face ID. Ваше изображение, голос уже есть в "облаке", ваши пристрастия - что едите, смотрите, слушаете, куда ездите отдыхать, с кем - о вас все уже знают. Если вы скачаете тот или иной фильм, то алгоритм вам предлагает тот же жанр или другие работы тех же режиссеров. Так создается ваша цифровая проекция. И это все ужасно удобно! А дальше? А вот с ней что можно сделать? Если она убедительна, если ваш голос завтра мне позвонит и назначит встречу в Петербурге.

И напишет за меня статью - интервью с Федором Бондарчуком за подписью - Сусанна Альперина?

Федор Бондарчук: Более того, цифровая площадка ее опубликует, потому что статья придет так же, как бы по протоколу. Но это будет не та платформа, не ваш текст, и не вы. Все это уже можно представить. Но вот как с этим разобраться? Например, с этим количеством цифровой информации, к которой мы так стремительно тянемся? Я, например, человек зависимый от гаджетов и информации, и признаю это. Мне сложно отказаться от техники, например на 3 дня сделать цифровой детокс. Меня "ломает", я начинаю думать, что в мире, в семье, на работе, что-то важное произошло без меня, что-то я упустил.

И если "Притяжение" - это история про других, про приятие-неприятие иных в социуме. Герой Риналя - пришелец, но на его месте мог бы быть любой землянин - с другим цветом кожи, акцентом и так далее. Тогда были известные события в Бирюлеве и на Манежной площади. В одном случае пошли бить кавказцев, и... поднялась столица. Я свой город не узнал - такая агрессия! Я такого не видел, чтобы машины переворачивали. А потом все пошло по нарастающей, и машины начали жечь. Я даже в это не поверил. Но вот это приятие других, а тем более в Москве, оно в последнее время становится немножко другого характера.

А во "Вторжении", отталкиваясь от реального положения дел - наших взаимоотношений с цифровым миром - мы говорим про сознание. Про то, что общество в результате вторжения в сознание каждого человека предлагает ему сделать выбор. В нашем случае - стоит ли жизнь одной девочки спасения миллионов. То есть формируется мнение, с математической точностью и логикой, предлагается принять решение. В нашем кино на сознание людей влияет инопланетный корабль. Но, в принципе, фильм - про то, где мы находимся сейчас, и то, как это может выглядеть, если убрать этот корабль и поставить на его место технологию нового типа. И она будет предлагать решить все что угодно - от бытовых семейных вопросов до проблем вселенских размеров и масштабов.

Вы работали в кооперации с министерством обороны, МЧС и другими структурами. Наша техника представлена так, как ни в одном сегодняшнем художественном фильме. После выхода "Т-34" критики говорили о том, что мы напугали весь мир своими танками. Не будут ли после "Вторжения" говорить нечто подобное в отношении ВВС - ракет, самолетов и так далее.

Федор Бондарчук: Могут. Но вы услышьте, параллельно в мире, в этом жанре и не только, выходят и другие фильмы - в первую очередь американские. Я не думаю, что "Трансформеры" обошлись без поддержи ВВС США (смеется). А если говорить конкретно, по результатам первых международных продаж, то я вижу, что "Вторжение" востребовано на международном рынке. Мы закрыли еще не все территории, но уже сейчас наши предпродажи выше процентов на 60 относительно первого "Притяжения". Это несколько стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Германия. Посмотрим, как будет дальше. А если говорить про общий фон российского кино, то да, у нас много картин о войне, в первую очередь - о Великой Отечественной.

Я после "9 роты" давал себе слово не снимать о войне. Но это невозможно, тема остается актуальной и не только в России.

Каково, по-вашему, должно быть соотношение в блокбастере спецэффектов и линии человеческих отношений? Есть ли рецепт?

Федор Бондарчук: Нет такого рецепта, и фильм "Джокер" тому доказательство. Но к этому нужно было прийти! Почти никому не надо объяснять, что маленький мальчик у ворот дома Уэйнов - будущий Бэтмен, а город, так похожий на Нью-Йорк или Чикаго - Готэм Сити.

Невероятный интерес к Джокеру был еще на стадии съемок, его очень ждали. И полностью поменяв жанр, уйдя от комикса - Тодд Филлипс представил зрителю героя или антигероя нашего времени - Джокера, который живет среди нас и в нас самих. Я бы вообще все без графики делал, по-настоящему. Но это очень дорогостоящий путь. Кристофер Нолан снимает настоящий борт космического челнока в небе над Исландией в фильме "Интерстеллар" или реальные модели английских самолетов "Спитфаер" - в "Дюнкерке". Это - мечта, снимать все без графики, вживую. Но, если говорить о визуальном аттракционе, то это у сегодняшних детей надо спросить - что их будоражит, интересует и вдохновляет. При этом, если сделано талантливо, то мы готовы смотреть два часа экранного времени на две лампочки или просто на историю стульев, как в случае с фильмами студии Pixar, и все это будет компьютерная графика. Нет рецептов! Формулы баланса визуального аттракциона относительно драматических сцен - нет! Есть только талант или его отсутствие (смеется), смелость и оригинальное высказываете творцов.

* Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"