Исповедь - это не обряд, и не облегчающий душу разговор. Исповедь - Таинство.
Патриарх Кирилл, выступая на епархиальном собрании г. Москвы, предупреждал о необходимости разделять исповедь и духовную беседу.
- Подчеркну: исповедь должна служить исключительно делу примирения согрешившего человека с Богом, - говорил патриарх, призывая не путать ее ни с дознанием, ни с надзором, ни с психотерапией, ни со способом преодоления конфликтов. - Слушающий исповедь священник должен в этот момент отложить от себя все функции - наставника, руководителя, друга, собеседника, - подчеркнул патриарх, - все, кроме одной: свидетеля человеческого покаяния.
Нужно доверять свободному свидетельству совести человека и беречь хрупкий сосуд человеческого целомудрия, считает патриарх, потому что оно и так подвергается слишком многим испытаниям в наши дни.
Исповедь для пастыря - непростая задача.
Священник, по словам патриарха, с одной стороны не должен пугать человека, с другой - его пастырское предостережение может быть строгим, с третьей - эмоциональное давление все-таки недопустимо.
Способность человека к изменению своей жизни есть способность творческая, а испуг человека изгоняет доверие и парализует эту способность.
Патриарх напоминает, что сам Господь никогда не поступал так с людьми, но призывал не бояться "и вернуться с волн эмоционального восприятия жизни на твердый камень веры и знания".
Не испугать, а ободрить, обратить мысленный взор человека к Божию милосердию и к источнику этого милосердия, Христу Распятому и Воскресшему - вот задача пастыря, подчёркивает патриарх.
Он предостерегает пастырей от патернализма - стремления духовника реализовать себя, свои представления в чужой жизни. Человек в церкви приобретается для Христа, а не для пастыря. И пасомый должен самостоятельно понять своё собственное призвание, а не усваивать предположения священника о нем.
Предупреждая об опасности самонадеянности, патриарх призывает священников помнить, что отец - не деспот и не собственник. "Отец охраняет, предостерегает от опасностей, радуется каждому самостоятельному шагу своего чада, пусть поначалу эти шаги бывают неловкими, нерешительными и даже ошибочными. Отец великодушен, он не мстит и не завидует; отец ободряет унывающего, терпеливо поправляет ошибающегося. Его строгость не сокрушает, но вдохновляет. Отец свободен от всякого корыстолюбия в отношении своих чад. Наконец, отец сознает, что его чадам предстоит возрастать, а ему самому должно умаляться и в конце концов вручить своим чадам бразды самостоятельного управления жизнью".
Наименование пастыря отцом, по словам патриарха, это не признание существующей реальности, но исключительно указание на идеал, к которому он должен стремиться в своем служении.
Поэтому, приступая к исповеди, не ищите светских достоинств у принимающего исповедь. За его немногословием может скрываться деликатность, за его отстранённостью - такт, за его молчанием - молитва.
При столь хорошо описанной фигуре исповедника, фигура исповедующегося остаётся абсолютно свободной. Работа совести - вот главное, что должно совершиться с ним. Если же совесть заглушена и закрыта самооправданиями - есть много книг о подготовке к исповеди, подсказывающих, как обрести другой настрой и увидеть себя во всех тех неподобающих нам действиях, что мы, однако, совершаем. "Сподобившийся увидеть себя, - говорил святой Игнатий Брянчанинов, повторяя вслед за святым Исааком Сириным, - выше сподобившегося увидеть Ангелов".