Бледный, с тонкой шеей - он еще слишком слаб, чтобы прыгать и скакать, но как весенний воробей радуется: жив! жив! жив! Радуется, что настольная лампа светит, что чайник кипит, что батареи греют.
Не найти во всей русской поэзии другого поэта, который был бы так чуток к секунде бытия. Так пристально, всерьез счастлив.
И так безогляден в стремлении скорее раздарить свои секунды счастья людям.
Кому-то в помощь жизнь твоя.
Он вызывает ночью, где-то,
Тебя из тьмы и забытья.
Благодари его за это.
И ты бы помощи просил,
Хоть слова доброго, хоть взгляда,
Да он тебя опередил.
Зато тебе кричать не надо.
Все сборники Александра Кушнера, что есть у меня, - все утыканы закладками. И когда снимаешь такую книжку с полки, то в руках оказывается какой-то странный куст с торчащими во все стороны листочками.
Закладки эти легко вытряхнуть, но каждая из них ведет к той странице, к тому стихотворению, которое когда-то соединилось с моей жизнью.
Откроешь страницу, отмеченную рваной закладкой, и сразу перенесешься туда, где ты уже был и где в помощь тебе было это стихотворение.
Вот пожелтевший сборник Кушнера 1988 года "Живая изгородь". Закладка в нем - на стихотворении:
Бог, если хочешь знать,
не в церкви грубой той
С подсвеченным ее резным иконостасом,
А там, где ты о нем подумал, -
над строкой
Любимого стиха, и в скверике под вязом...
А закладка-то в сборнике смешная - это чек на 45 копеек. Крошечный квадратик оберточной бумаги с синими буквами СПАСИБО и датой: 04.07.88. Где я был тогда? По какой жаркой улице шел, унося из книжного магазина "Живую изгородь"?..
Первая книга Александра Кушнера вышла в свет в начале 1960-х. Отчасти этим объясняю свою привязанность к его ранним стихам - ровесникам моих первых впечатлений о жизни.
После столь затянувшегося предисловия вы сможете понять то волнение, с каким я получил из Петербурга письмо, куда были вложены три стихотворения и записка: "Здравствуйте, Дмитрий! Выполняю Вашу просьбу. Желаю успеха "Календарю поэзии". Всего самого доброго. А. Кушнер".
На чем держатся стихи
Я считаю, что писать стихи даже плохо - это великое благо. Почему? А потому, что это интересное занятие, не просто успокаивающее, а дающее смысл жизни. Это такое же удовольствие, как музицирование. Человек играет на рояле или на гитаре - это вовсе не значит, что он Шопен или Чайковский. Он играет для своего удовольствия и слава Богу.
В чем недостаток стихов обычно? Вещей не видится совсем. Как будто все происходит в безвоздушном пространстве. А нужны конкретные убедительные детали. Как там у Пастернака: "Как с полки жизнь мою достала и пыль обдула..." Вот что требуется. Мне кажется, что это важно: заметить, увидеть. На этом и держатся стихи. Иногда кажется, что писать не о чем. Но повод всегда есть - везде, рядом с тобой.
Я часто говорю молодым авторам: "Слушай, все хорошо, но я не понял, где ты живешь, в каком городе? Что ты видишь из окна?.. Из твоих стихов это совершенно непонятно".
А если ты живешь в деревне, то пусть будет деревня. Пастернак жил одно время на Урале и писал про Урал. Мандельштам оказался в Воронеже и писал про Воронеж. Борис Рыжий писал о своем Екатеринбурге. А как же иначе?
Из стенограммы встречи с читателями 25 марта 2016 года
Средь фраз, что меня утешают,
Есть очень смешная одна:
"Спасибо, на кол не сажают" -
Забавна она и грустна.
Сказал ее Зощенко где-то,
Не в книге ль своей "Голубой"?
Запомни, пожалуйста, это,
Не хмурься, не хнычь, Бог с тобой!
В суровом земном переплете
Среди неувязок, помех,
Осенней листвы на отлёте
И тщетных надежд на успех.
Идешь, напеваешь мотивчик,
Листочек в руке теребя.
Подумай, какой ты счастливчик!
И Зощенко рад за тебя.
***
Каким бы молодым поэт, любимый нами,
Ни умер, - жил до нас и, значит,
старше нас,
И может ободрить нас жаркими
стихами,
Прийти на помощь нам, как старший,
в трудный час.
Мы опытней его, мы эту жизнь постигли
Полней, мы знаем то, чего не знает он,
Зарылись глубоко, как крот,
в нее проникли,
Прижались к ней, как стриж,
летя за небосклон.
Приладились к тоске, приноровились
к быту,
Уступкам и словам неловким нет числа,
Но сколько раз найти у мальчика защиту
Нам удавалось здесь средь горестей и зла!
***
Где жизни нет, там нет и смерти,
И в небе так везде, везде,
И даже ангелы и черти
Жить не могли бы на звезде,
Любой звезде, любой планете -
Там либо пламя, либо газ,
А как влекут нас звезды эти
И как обманывают нас!
И вижу ночью, встав с дивана,
Что звезд, как снега, намело,
Что мирозданье без обмана
Существовать бы не могло:
Как ни убога наша мера
Для мирозданья, ни мала,
Его смущает наша вера
Перед лицом добра и зла.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru