Вы впервые выступили в спектакле, режиссером которого стал оперный певец?
Вероника Джиоева: Да, и спектакль получился не только очень уютным, но и стал одной из самых красивых постановок этой оперы Верди. А я пересмотрела немало записей, готовясь к премьере. Чего стоили только натуральные ткани, полудрагоценные камни в моей короне, сапоги из натуральной кожи! Эти костюмы были созданы под чутким руководством потрясающего художника-постановщика Ивана Складчикова. И они оказались не только красивыми, но и комфортными. Все было на высшем уровне, в чем я вижу громадную заслугу Ильдара. Там где Ильдар, там свет, радость, музыка, к нему тянешься душой. Я всегда обожала этого певца, и когда бы он ни позвал, к нему летишь на крыльях.
Но быть партнером Ильдара на сцене ко многому обязывает?
Вероника Джиоева: В "Аттиле" у меня был мороз по коже: один только его взгляд чего стоил. Казалось бы, классическая постановка, но энергетика Ильдара в заглавной партии была просто сокрушительной. Он говорил мне, что я должна обязательно выступить в этой опере с итальянским дирижером, и я очень надеюсь, что это когда-нибудь непременно случится.
Партия Одабеллы - единственная женская в "Атилле" - оказалась для вас крепким орешком?
Вероника Джиоева: Я ее быстро выучила, пополнив свою коллекцию вердиевских героинь. Партия Одабеллы очень удобно написана. Первая ария Santo di patria очень похожа на леди Макбет, в ней единственная сложность - резкий выход на "до", когда голос еще не распет. А дальше - все, что я люблю: крепкая насыщенная середина, абсолютно моя тесситура, верхов особых нет, поэтому в некоторых местах я иногда делаю вставные ноты. В свое время легендарная дама Джоан Сазерленд сказала мне: "Вероника, у вас настолько красивая средняя часть диапазона, что вам всегда легко будет идти и наверх, и вниз". И оказалась права. Я обожаю партии с ярким выходом, с разноплановыми ариями. Поэтому мечтаю исполнить Адриену в "Адриене Лекуврер" Чилеа, где есть надрыв, сложная драматургия, эмоциональные контрасты. Хочется спеть и "Джоконду" Понкьелли, и "Андре Шенье" Джордано, и "Макбет" Верди.
Певицы с таким мощным и бесстрашным, как у вас, голосом, наверное, сегодня нарасхват?
Вероника Джиоева: Все не так просто. Я не понимаю коллег, которые во всеуслышание заявляют о том, что вышел, запел - и карьера пошла как по маслу. Очень смешно такое слышать. Иногда все же надо говорить правду, потому что существуют знакомства, богатые люди за спиной. И когда таких протеже, раскрученных певиц начинают сравнивать с великими певцами прошлого, становится не только смешно, но и страшно за вкусы слушателей, у которых нет строгих критериев, они не в состоянии сравнивать сегодняшнюю картину с настоящими певцами прошлого, с тем, как должна звучать настоящая музыка.
Для меня эталонным было и останется старое пение, как пела Ширли Верретт, Антониетта Стелла, Мария Кьяра, Эва Мартон. Я хочу так петь. А сегодня царит мода на подснятый вокал, пение "колокольчиком", вышел-попел, стал плохо петь - быстро заменили. Дело портят и многие агенты, не разбирающиеся в голосах. Я мечтаю, чтобы настоящие дирижеры, если они еще остались, прослушивали певцов для своих спектаклей. Многие коллеги с прекрасными голосами годами сидят без работы, а те, у кого скудные данные, напротив, преуспевают. Редкие агенты связываются с крупными голосами.
Вам повезло работать с маэстро Марисом Янсонсом, который очень ценил ваш голос.
Вероника Джиоева: Да, он очень ценил меня. Я помню все наши встречи, бесценные разговоры за кулисами: как он обо всем рассказывал, как говорил о музыке. А как мы шутили! Невероятное было время. Я пела с ним в "Евгении Онегине" Чайковского и во Второй симфонии Малера. Он мечтал исполнить Реквием Верди с Петром Бечалой, Олесей Петровой и мной. Из басов его никто не устраивал. Я кого-то предложила, на что он ответил: "Но вас же всех очень сложно собрать". Великий был человек и какое счастье, что я с ним работала.
Словом, в любимой вами профессии - сплошные нервы?
Вероника Джиоева: Конечно. Признаюсь, что я убедилась в роли теневого аспекта в оперной карьере, еще когда ездила по международным конкурсам, на которых побеждали певцы, платно занимавшиеся с членами жюри. Я же старалась принимать участие в конкурсах, где в жюри не было своих, наивная была. Не забуду, как на одном из них "победила" певица с неподходящей программой, приехавшая туда с дипломатом, который был ее мужчиной. Она даже не приходила дожидаться объявления результатов тура, заранее знала, что пройдет в финал. Или когда на одном из фестивалей я случайно услышала разговор дирижера с одним из европейских критиков о теноре, чтобы о нем было написано, что "пел бесподобно". Поэтому все время идет борьба, преодоление препятствий, необходимость "зарекомендовать себя".
Как эта борьба за место под солнцем отражается на состоянии голоса?
Вероника Джиоева: Стоит только выйти на сцену - и все болезни и дурные мысли исчезают: остается лишь счастье и ощущение, что ты вознеслась. Но жаловаться мне на самом деле не на что, у меня все плотно расписано до 2022 года. Скоро состоится мой дебют в Цюрихской опере в "Аиде" Верди под руководством великолепного маэстро Марко Армилиато, о сотрудничестве с которым я давно мечтала. А летом исполнится еще одна моя мечта: я выступлю в "Аиде" Верди в постановке великого Франко Дзефирелли на фестивале в Арена ди Верона.