- Проводить эту встречу онлайн мы не стали, поскольку основной состав нашей организации - пожилые люди, для них это сложно. Да и не соответствует это как-то нашим традициям. Встретимся позднее, когда будет отменен режим самоизоляции, - говорит председатель правления общественной организации "Землячество мологжан", заведующий музеем Мологского края Анатолий Клопов.
Люди, берегущие память о Мологской земле, ежегодно встречаются в апреле и августе уже больше сорока лет. Они приезжают в Рыбинск из разных регионов страны и даже из-за рубежа, чтобы вспомнить, какой была их малая родина до того, как она стала "русской Атлантидой". Чтобы беспамятство, как та вода, что поглотила их родную землю, не накрыло однажды их общее прошлое. А в конце лета они плавают на небольшом прогулочном теплоходе к месту, где была Молога, и бросают на воды Рыбинского моря цветы… В этом году весеннюю встречу организаторы планировали посвятить 75-летию Великой Победы и мологжанам-ветеранам. Собирались чествовать единственную здравствующую землячку - участницу войны: родившуюся в 1922 году в Мологе Тамару Николаевну Кухарук (Чижикову). COVID-19 планы спутал. Очень хочется надеяться, что ненадолго.
14 апреля - дата начала "всемирного потопа" в долинах рек Мологи и Шексны, который готовился начиная с сентября 1935 года, когда председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Молотов и секретарь Центрального комитета ВКП (б) Лазарь Каганович подписали постановление о строительстве гидроузлов в районе Углича и Рыбинска - страна остро нуждалась в электроэнергии.
Пока Рыбинская ГЭС строилась (выше места впадения Шексны в Волгу), Молого-Шекснинское междуречье "очищалось" от жителей, получивших указание переехать в другие места, от лесов и построек. Итогом великой стройки стало уничтожение 740 населенных пунктов, в том числе города Мологи, трех монастырей, больше 50 церквей, 80 тысяч гектаров уникальных заливных лугов, почти такого же количества пахотных земель, 250 тысяч гектаров лесов. Что-то было взорвано, многое просто разломано и разрушено. 130 тысяч жителей междуречья пережили насильственное переселение.
"Трагедия переселения растянулась на четыре года, - писал краевед-мологжанин Геннадий Корсаков. - Эмиссары НКВД торопили. Забирались на крышу и разбирали печную трубу, а без печи тогда и хлеб негде было испечь. Поневоле людям приходилось уезжать из обжитых мест. Дом разбирали, бревна отвозили к реке и сплачивали в плоты. На них укладывали половые и потолочные доски, косяки, двери, оконные рамы, кирпичи от печи и немудреную мебель".
14 апреля 1941 года были закрыты затворы построенной плотины, и вода, встретив преграду, начала разливаться по окрестностям. Рыбинское водохранилище наполнялось до 1947 года, но уже в первую весну, по словам Геннадия Корсакова, в междуречье метались птицы в поисках прежних гнездовий, искали спасения на плавающих бревнах многочисленные животные и тысячами гибли. Даже лоси не в силах были доплыть до суши и, найдя отмель, стояли по брюхо в воде, словно ожидая, когда она спадет.
- Бытует ошибочное мнение, что Рыбинское водохранилище начало заполняться 13 апреля 1941 года. Именно эту дату приводил С. Н. Тачалов в своей знаменитой книге "Рукотворное море. Записки гидролога", - обращает внимание на различие в датировках Анатолий Клопов. - Однако документальные источники говорят о другом. Вот что писала газета "Рыбинская правда" спустя несколько дней после "эпохального" события: "14 апреля в 15 часов 30 минут был закрыт последний пролет Шекснинской гидростанции. Течение воды по Шексне полностью прекращено. Началось наполнение Рыбинского водохранилища".
По словам Анатолия Клопова, чуть позже в номере той же газеты от 29 апреля 1941 года сообщалось: "Заполнение "Рыбинского моря", начатое 14 апреля, продолжается. Большие заболоченные площади Молого-Шекснинского междуречья, луга и вырубленные леса превратились в "морское дно".
Однако официальным памятным днем (днем памяти Мологи) 14 апреля стало лишь в самом конце 2014 года, когда Ярославская областная дума приняла соответствующий закон.
Из книги Павла Зайцева "Записки пойменного жителя"
"Конечно, сталинское государство проявляло "заботу" о переселенцах. Каждая семья получила так называемые подъемные денежные средства. Но на те средства мужик мог построить на новом месте не больше как баню или курятник… А сколько в связи с переселением пойменским крестьянам пришлось ликвидировать добротного скота и всякой домашней утвари! Никто этого не подсчитывал, никто об этом толком не знал… страшное, великое переселение - трагедия страны, трагедия для мологжан и шекснинцев, слезное прощание со своей землей-матерью, на которой годами жили они сами и столетиями жили их предки…"