Обстоятельства его рождения, воспитания, образования и начала его научной, педагогической деятельности весьма характерны для России XIX столетия, когда духовенство как социальная каста выдвигало из своей среды немало выдающихся людей в сферах светской культуры. Но для того, чтобы эти люди могли реализоваться в этих сферах, им необходимо было на определенном этапе своего развития покинуть свою касту. Тем не менее, духовенство таким образом выступало некой "базой" для развития в том числе и светской культуры. И личность Сергея Михайловича Соловьева - яркий тому пример.
Он родился в семье протоиерея и в то же время законоучителя Московского коммерческого училища М. В. Соловьева. Мать историка происходила из семьи мелкого чиновника, выслужившего дворянство, но тоже вышедшего из духовного сословия. Она была племянницей архиепископа Ярославского и Ростовского Авраама (Шумилина).
В детстве отец обучал сына не только Закону Божьему, но и древним языкам. По обычаю духовенства, сначала определил сына в духовное училище, но с условием, что светские предметы он будет проходить в коммерческом училище, а экзамены по ним сдавать в духовном. В итоге он все-таки перевел сына в третий класс московской гимназии, которую тот окончил с серебряной медалью и поступил в московский университет на историко-филологический факультет. Это тоже очень важный момент: в то время история и словесность воспринимались как очень близкие дисциплины.
Главным наставником в университете студента Сергея Соловьева стал Михаил Петрович Погодин, читавший курс русской истории. Первый ученик на факультете, Соловьев был допущен разбирать богатейший архив Погодина, где и сделал свое первое открытие: нашел пятую часть "Истории Российской" Татищева. Но считается, что с большим воодушевлением он слушал лекции не "славянофила" Погодина, а "западника" Грановского. Возможно, это и определило его будущее мировоззрение: "западник" по убеждениям, он был одновременно и "государственником", рассматривая русскую историю как движение от разобщенного родового строя к государственному управлению. В то же время его священническим происхождением объясняется особый интерес историка к религиозной жизни народов.
Значение С. М. Соловьев для русской исторической науки переоценить невозможно. Можно сказать, что он-то и заложил основы этой науки, если не сказать - создал ее. Его отроческая любовь к Н. М. Карамзину (подростком он несколько раз перечитал его "Историю государства Российского") сменилась достаточно критическим отношением к принципу описания русской истории как смены великих правителей. Одновременно С. М. Соловьева не устраивал "живописный" принцип Карамзина, когда история описывается как художественное полотно без попыток ее научного объяснения.
Среди условий развития Руси на первое место С. М. Соловьев ставил "природу страны", на второе - "быт племен, вошедших в новое общество", на третье - "состояние соседних народов и государств". С особенностями географии страны Соловьев связывал и особенности зарождения русской государственности: борьба "леса со степью", ход колонизация русскими восточных земель, взаимоотношения Руси с соседними народами. Первым в русской историографии Соловьев обосновал тезис об исторической обусловленности реформ Петра I, постепенном сближении России с Западной Европой. При этом он не был "апологетом" Петра I. Петр, с его точки зрения, был исторически обусловленный "вождь" народа, двинувший Россию в сторону Запада после решения страной восточного вопроса. Но "дело" Петра творил не он, а народ.
Вообще отношение Соловьева к пресловутой роли личности в истории было спокойным и определенным и, кстати, очень актуальным для нынешних "взволнованных" споров на эту тему. Так, Соловьев считал неуместными, при изображении деятельности исторического лица, "как чрезмерные похвалы, так и неумеренные порицания". Он считал неисторичным подходом, когда "деятельность одного исторического лица отрывалась от исторической деятельности целого народа; в жизнь народа вводилась сверхъестественная сила, действовавшая по своему произволу". Прислушаемся к этим словам во времена наших баталий вокруг фигур Ивана Грозного и Иосифа Сталина.
Но Соловьев не был таким "кабинетным" историком, которого совсем уж не волнуют общественные события. В 1877 году, когда появилось открытое письмо 35 ученых против намечавшихся реформ, Соловьев принял решение заявить об отставке с поста ректора Московского университета, а также оставил профессуру и числился в университете "сторонним преподавателем".
Поражает масштаб его трудов. Он прожил всего 59 лет, написав при этом около 300 научных произведений и 29-томную "Историю России с древнейших времен", которая начала выходить в 1851 году, и с тех пор каждый год выходил строго один том (впоследствии была сведена в шесть томов с комментариями), являлся преподавателем и ректором университета, академиком Санкт-Петербургской Академии наук по отделению русского языка и словесности, тайным советником и учителем будущего императора Александра III.
Остается добавить, что его жена, Поликсена Владимировна Соловьева (урожденная Романова), родила ему 12 детей. Четверо из них умерли еще в детском возрасте. Из остальных трое стали выдающимися людьми с ярко выраженными литературными талантами. Всеволод - известный и очень популярный исторический романист, Мария - детская писательница и мемуаристка, Поликсена - поэт и художник. И наконец, его сын Владимир стал великим русским философом - основоположником того, что называется "новой русской религиозной философией" (Бердяев, Булгаков, Флоренский и др.) Кроме того поэт Владимир Сергеевич Соловьев считается предтечей и "отцом русского символизма".
Но если он "отец символизма", Сергея Михайловича можно считать его "дедушкой".
Шутка, конечно.