Нас готовили не к той войне
Большинство педагогов российских вузов перешли на дистанционное обучение. Как вы оцениваете собственный опыт онлайн-преподавания?
Алексей Козырев: Нас готовили не к той войне! Долго и изнурительно сменяли друг друга образовательные стандарты. ФГОС, ФГОС 3, ФГОС 3+, ФГОС 3++… Быстрее, чем менялись марки айфонов. Под каждый новый стандарт перелицовывались учебно-методические комплексы. Преподавателей учили играть в наборы компетенций, они передирали из шаблона ничего не говорящие душе и сердцу слова, образовательные учреждения обзаводились специальными людьми, которые за определенную мзду пытались заполнять эти громадные простыни за преподавателей. Особенно тяжко все это ощущалось в провинции, где любой эксперт минобра вырастал до масштабов гоголевского Хлестакова, только наделенный еще вдобавок реальными полномочиями, вплоть до лишения вузов аккредитаций. И тут оказалось, что все это ни к чему. Что готовиться надо было совсем к другому. И преподаватели, пользуясь ноутбуками и смартфонами, купленными на сэкономленные от скромных зарплат сбережения, стали скачивать программы zoom и skype, лихорадочно соображать, как им не потерять работу, создав видимость учебного процесса в дистантном формате. Никто даже не задумался о том, что дистантное обучение - это не просто чтение лекций перед камерой, где изображение может быть любого качества, звук может быть плохо слышен, а картинка может зависать, превращая процесс в адские муки, дистантное обучение - это разработанные образовательные платформы, отлаженные и обкатанные, это интернет, проведенный в каждый дом не только города-миллионника, но и отдаленного села, это специальное обучение работе на этих платформах, это заранее разработанные и апробирование методические материалы, опросники, тесты, иные формы удаленного контроля и многое другое. В это не было вложено никаких особых средств. Я знаю, что студенты многих вузов сдавали историю русской философии по моему курсу на портале "Постнаука". К началу карантина у меня были записаны десятки, может быть, даже сотни видеолекций в различных интернет-лекториях. Это были и полноценные университетские лекции, и 10-15-минутные ролики, и даже целые онлайн-курсы. Так вот, я делал это сугубо добровольно, не получая за это никаких денег или изредка получая символическое подаяние. Деятельность по созданию образовательного видеоконтента была до пандемии личным делом каждого из нас, чем-то вроде хобби.
Лично вам комфортно в онлайне?
Алексей Козырев: Слово "комфортно" здесь не очень подходит. "Комфортно" ли преподавателю за кафедрой? Или за партой ведущего семинара? Это работа. Хочешь не хочешь, есть настроение или нет его, радостные ли события в твоей жизни или печальные, ты должен подниматься и читать так, чтобы студенты этого не заметили. Я знаю, что эта работа имеет по-настоящему терапевтическое воздействие, проходит усталость, нормализуется давление, и даже болезнь часто уходит, когда наступает день лекции. Лекция или беседа-онлайн тоже мобилизует. Но в меньшей степени. Смена обстановки здесь многое значит. Общение после лекции. Возможность ответить на вопросы. Перекинуться с коллегами, обменяться новостями в буфете. В свое время ты выбрал свой путь, отказав себе в каких-то соблазнах и даже дивидендах не для того, чтобы тянуть лямку онлайна.
И еще зависит от того, сколько онлайна. Мы в МГУ не перегружены "горловыми" часами в отличие от рядового вуза, где максимальная допустимая нагрузка на преподавателя (подобно максимально допустимой дозе радиации) тут же становится минимальной. Бывает иногда, что утром проводишь два онлайн-занятия, потом какое-нибудь совещание или участие в онлайн-конференции, потом вечером записываешь лекцию на цифровой носитель, чтобы студенты могли прослушать ее не только в часы занятий по расписанию, но в любое удобное для них время. После этого не чувствуешь не только одиночества, но даже желание нормального человеческого общения исчезает.
Как понимать онлайн-образование? Это механический перенос форм и практик классического образования в "удаленку" или принципиально новые формы обучения, которые еще предстоит разработать? На советском телевидении существовал особый жанр - телеспектакль, в котором работали блестящие режиссеры, например, Анатолий Эфрос. Это был именно особый жанр телевизионного искусства, а вовсе не записанный на пленку спектакль какого-либо театра. Онлайн-обучение - тоже особый "жанр", который еще предстоит создать и освоить?
Алексей Козырев: Телеспектакль - прекрасный жанр. Он не отменял потребности ходить в театр. Но он мог, например, обессмертить Плятта и Раневскую в "И дальше тишина…". Увы, нам и нашим потомкам на сцене их уже не увидать. А есть еще аудиокнига. Тоже свой жанр. На любителя. Иногда есть хорошие чтецы, и совсем не обязательно актеры. Тут важно проникновение в дух книги и совпадение того, как она слышалась внутри тебя, с тем, что ты слышишь из динамиков стереосистемы. Онлайн-образование в еще большей степени специфично. Моя дочь учится на портного. Ее практика в ателье сорвалась. Ателье закрыли из-за карантина незадолго до времени практики. Госэкзамен она будет сдавать онлайн. Можно ли человека научить шить онлайн? А лечить зубы? А точить детали на станке? А делать операцию на высокотехнологичном оборудовании? А овладеть театральным мастерством или стать музыкантом? Может быть, гуманитарное образование как раз является в меньшей степени пострадавшим. Но проблема в том, что чем выше образовательная ступень, тем больше потребность в самостоятельной, творческой, исследовательской работе. А она невозможна без архивов и библиотек. Все оцифровать нельзя. Уже хотя бы потому, что история не стоит на месте. И если мы не вернем студентов в реальные, а не цифровые библиотеки, не научим их корпеть над фолиантами и перелистывать горы книг, то новых поступлений в архивы не будет. Наступит в лучшем случае эпоха тщеславных графоманов. И проблема тут началась не с коронавируса. Несколько лет назад я оказался в Библиотеке святой Женевьевы в Париже. Она общедоступна. Но там занимаются студенты Сорбонны. Чтобы попасть в огромный на две тысячи мест зал, мне пришлось час постоять в очереди. Свободных мест не было. Наша огромная, похожая на дворец новая Научная библиотека МГУ пустует. У студентов не выработалось потребности там работать. Они приучились к тому, что все, что нужно, есть в интернете.
Перейти на онлайн - значит сделать уверенный шаг к отмене занятий вообще
Онлайн - дополнение к традиционной форме обучения или ее замена в ближайшем будущем?
Алексей Козырев: Будущее в некоторой степени является отображением нашего внутреннего мира. Некоторые живут, чтобы быть уверенными, что апокалипсис наступит уже послезавтра. Тогда и онлайн-образование никакое не нужно. Считалось, что онлайн-образование будет дешевым и массовым. Для богатых сохранится традиционное образование оффлайн. Но тут мы узнаем, что Кембридж объявил, что следующий учебный год занятия пройдут онлайн, в аудитории студенты не вернутся. В Кембридже работают умные люди, и, может быть, они знают то, чего не знаем мы, про наше будущее. А может быть, кто-то перед ними поставил такую задачу? В порядке эксперимента? Мы сейчас стоим на каком-то пороге. Эпидемии и пандемии в истории человечества были, и не раз, и университеты от этого не закрывались. Нова не пандемия, а отношение к ней человечества, причем выраженное в планетарном масштабе. И тут, видимо, не следует сразу же актуализировать теорию заговора. Предыдущие пандемии происходили в принципиально иных условиях коммуникации. Человечество не было столь подвижно, и люди меньше циркулировали из страны в страну. В СССР не было массового зарубежного туризма, например. В докарантинную эпоху мы уже стали привыкать к формату онлайн-конференций. Хотя чаще все-таки речь шла об одном или нескольких онлайн-докладах, как правило, предварительно записанных, чтобы избежать накладок со связью, которая подводит в самую неподходящую минуту. Переход в некоторых вузах на новую систему защит также допускал участие одного или нескольких членов комиссии или оппонентов по скайпу. Но на моей памяти даже онлайн-лекций не было. Или нет, я читал одну, по приглашению коллеги из Бордо. А вот возможность в отдаленных университетах послушать видеолекции или посмотреть видеоролики признанных специалистов была, и она успешно использовалась. Но это не отменяло необходимости чтения своих курсов. Перейти на онлайн - значит сделать уверенный шаг к отмене занятий вообще. Как это пытаются сейчас сделать с вузовской философией.
Онлайн - это не очная и не заочная, а, вероятно, иная форма обучения. Овладевать ею, наверное, придется всем - не только преподавателям, но и студентам? Изменятся и формы учебного контроля, и управление учебным процессом?
Алексей Козырев: Есть такая форма обучения - "очно-заочная". Что это такое, не знает никто. Просто меньше аудиторных часов. Как будто студент очной формы обучения все свое время проводит в институте! Для того чтобы развернуть систему обучения онлайн, конечно, преподавателю придется немало потрудиться. Речь здесь идет не о пересылке заданий и чтении контрольных работ, что предполагает заочная форма обучения, а о постоянном контакте со студентом, существовании комплекса виртуальных площадок, где существуют более-менее унифицированные требования, разработанные стандарты, особого рода контрольно-измерительные материалы, как это называет наша образовательная власть. Образование здесь превращается в навязчивый квест, из которого нельзя выйти. Ведь в режиме реального времени можно пойти студенту навстречу, разрешить задержать сдачу работы, переписать плохо написанное эссе. Электронная учебная часть, по моему видению, будет более суровой и беспощадной к студенту. Она приучит его к конвейеру, но теперь уже не заводскому, а цифровому.
Дистантное обучение - это не просто чтение лекций на "удаленке", это специализированные платформы, позволяющие обучать системно, оценивать степень усвоения курса, стать местом рабочего взаимодействия преподавателя и студента. Результатом такого обучения должно быть освоение студентом учебной программы, повышение квалификации или получение базового образования. Поэтому должна быть предусмотрена система отчетности, сдачи экзаменов и зачетов. Еще задолго до коронавируса нас попросили оценить возможность рисков интеграции зарубежных образовательных платформ в систему российского образования. По заданию правительства Российской Федерации наш факультет провел исследование, была очевидна необходимость развития собственных площадок, наподобие Coursera. МГУ включился в эту работу, запустил платформу "Университет без границ". Определенные шаги в этом направлении были сделаны и некоторыми федеральными университетами, например, Балтийским федеральным университетом имени И.Канта. Но основным мотивом создания таких платформ считалась экономизация образования. Мы не смогли пока создать эффективно действующую национальную систему цифрового образования, и даже приблизиться к ней.
Будем больше ценить то, чего лишились в эти дни и месяцы
Онлайн-образование, онлайн-торговля, онлайн-работа - это, на ваш взгляд, старт в будущее или попытка приспособиться к неприятному настоящему? Пандемия закончится - и мы вернемся к привычному распорядку жизни?
Алексей Козырев: У нас нет оснований пока думать иначе. Пусть так думают те, кто считает пандемию делом рукотворным и предназначенным для каких-то немыслимо хитрых конспирологических целей. Если человечество задумало уничтожить само себя, то онлайн-жизнь самая лучшая ступенька к онлайн-бессмертию на просторах "Фейсбука" или еще какого-нибудь виртуального колумбария. Но если мы исходим из того, что на протяжении всей истории испытания - войны, эпидемии, нашествия иноплеменных - сменялись относительно устойчивыми промежутками развития, то и окончание пандемии отнюдь не предрекает нам потери нашего человеческого облика и человеческой природы. Будем больше ценить то, чего лишились в эти дни и месяцы карантина. Может быть, более значимыми будут для нас ценности общения, искусства, религии, образования, семьи, имеющей свой очаг и свое убежище от внешних бурь. Может быть, и государство в большей степени будет задумываться о культуре, не обрекая на полуголодное существование актеров, библиотекарей, музыкантов, преподавателей музыкальных училищ и театральных вузов. Может быть, придет в голову, что переход на грантовую систему финансирования науки есть не оптимальная форма ее существования, а банальный распил и без того скудных средств бюджета, на эту науку выделяемых. Что оценка труда ученых по англоязычным публикациям в базах, представляющих собой чьи-то частные бизнес-проекты, есть не что иное, как завуалированное, а иногда и открытое предательство национальных интересов.
Многие студенты не включают камеры, когда слушают лекции
Если это новая реальность, в которой нам отныне предстоит жить, то как вы к ней относитесь? Она вас радует? Пугает? Настораживает? Заставляет меняться? Вы готовы пойти ей навстречу или будете сопротивляться по мере сил?
Алексей Козырев: Ну понятно, что в лес не убежим. Лес для нас родная стихия. Мы вышли из Леса. Причем мы, философы, еще и из аристотелевского леса. Так он называл первую материю всего. У Бибихина был целый лекционный курс "Лес". Разве что спрячемся в цифровом лесу, лесу цифровых технологий. Есть разные люди. Каждый отдельный человек имеет право выбора. Кто-то скажет: пойду работать таксистом. Кто-то уйдет на пенсию. Опыт прошедших месяцев показывает, что далеко не все преподаватели смогли впрячься в дистантное чтение лекций в Zoom. И не только речь идет о пожилых. Да что говорить о преподавателях! Мы обратили внимание, что многие студенты не включают камеры, когда слушают лекции, и выходят в Сеть часто под никами. Не стоит сразу упрекать их в бестактности или нарушении этики. В том-то и дело, что никакой устойчивой этики в этой сфере еще не сложилось. Молодые люди привыкли относиться к виртуальной реальности как к сфере развлечений и игр, где можно скрываться под аватаром, где господствует принцип анонимности. Отсюда - встречный тренд "геймификация", превращение образования в череду игр. Игра не только позволяет в облегченной форме усвоить учебный материал, но и формирует ценности, пластично и незаметно видоизменяя их, подстраивает под оптимум, заданный автором игры. Так от образования-услуги мы движемся к образованию-развлечению. Даже термин такой возник - "поп-образование", сродни "поп-культуре". Впрочем, для этого не надо ходить в интернет. В одном из региональных университетов нам рассказывали, что курс философии читается в поточной аудитории и для всего курса именно в такой форме - разгадываются кроссворды, ставятся театрализованные сценки. Что же, может быть, в подобной театрализации образования и есть какой-то смысл. Но на базовом уровне на первом курсе студент снова имеет возможность вернуться в подготовительную группу дошкольного учреждения. Вершин в профессии он таким образом вряд ли достигнет. Зато повысит самооценку - как легко, оказывается, можно "пройти" и "сдать" философию!
Детей, говорят, теперь тоже можно заводить бесконтактно
В чем вам видятся преимущества и недостатки бесконтактной коммуникации в разных сферах нашей жизни?
Алексей Козырев: Коммуникация - это разновидность общения. Слово "общение" предполагает поиск общего между людьми. Отсюда происходит и "приобщение", "причастие" чему-то важному и значимому для человека. Коммуникация может быть передачей чего-то, например информации. Она может быть и односторонней, письмо в одну сторону без ожидаемого ответа. Часто мы получаем в нашей электронной почте рассылки, в том числе и от властных инстанций и банков, с пометкой "на это письмо отвечать не надо". Поэтому в тех случаях, когда мне нужно что-то передать или получить, бесконтактность меня вполне устраивает. Зарплата, перечисляемая на карту "Мир", заставляет забыть о тех временах, когда мы стояли в очереди в душном коридоре, и деньги перед тобой еще и кончались! А ведь так бывало в 90-е годы. Причем практически всегда! Но, согласитесь, есть разница в покупке молока от "знакомой" коровы, когда еще и с молочницей можно о жизни пообщаться, и приобретением пластикового пакета с молоком в супермаркете. Детей, говорят, теперь тоже можно заводить бесконтактно, причем совсем даже не обязательно по медицинским показаниям.
Избавление от необходимости "ходить на работу" будет иметь ряд последствий. Исчезнут такие понятия, как "рабочая атмосфера", "офисный дресс-код" и даже "служебный роман"… Производственное пространство в чем-то "расчеловечится". Как относиться к этому? Радоваться, что больше не будет "собраний трудового коллектива", обеденных перерывов с перемыванием костей коллегам и "Шуры из бухгалтерии"?
Алексей Козырев: Из перечисленного можно было бы скорее пожалеть о "служебном романе", чем о "собраниях трудового коллектива" и "дресс-коде". Но ничего, будет что-нибудь взамен, например, коллекция новых романтических стикеров, бонусные гигабайты в облаке или доступ в бесплатный онлайн-кинотеатр за особые трудовые успехи. Ведь останутся же старые фильмы. Будем детям показывать, рассказывать, как оно было. Если только, конечно, без "служебных романов" еще будут возможны дети. А, я совсем забыл, остаются еще бесконтактные способы!
Беседу давно уже вытеснило интервью
Живое общение - это не только речь, но и мимика, жесты, интонация… Это и грустная усмешка, и удивленно поднятая бровь… Подобные нюансы онлайн не востребует, к тому же он их плохо передает. И снова вопрос: как к этому относиться? Принять стандартизацию человеческого общения как неизбежность? Согласиться с тем, что "беседа", "разговор" будут вытесняться (не только из словаря - из стиля жизни) "коммуникацией"?
Алексей Козырев: Я думаю, что беседу давно уже вытеснило интервью. Или на худой конец собеседование. Беседа с ожидаемым концом. Но беседы и интервью - это совершенно разные жанры. Интервьюер уже все знает про своего собеседника. И ответ предсказуем. Потери в культуре, связанные с утратой деликатности общения, неизмеримы. Даже популяция улыбок во всем их разнообразии и бесчисленности подвидов заметно сократилась. Поэтому нам здесь не приходится говорить о том, что произойдет что-то радикально новое в нашем общении. В наших личных переписках слово все больше заменяется смайликом. С помощью смайлов изощренные и опытные юзеры могут написать весь текст, не прибегая к вербальному языку или до минимума сокращая количество его знаков.
Иван Ильин говорил о том, что существует талант общения. В этом смысле есть люди более талантливые и менее талантливые. Есть интроверты и экстраверты. Есть те, кому нужно собрать большую компанию, чтобы отметить свой день рождения, и те, кому приятно провести праздник в компании одного близкого человека. В общении невозможна унификация. Наконец, по стилю электронного письма или переписки в мессенджере тоже многое можно узнать о характере и особенностях человека. Кто-то заметил, что дигитализация подключила к процессу общения огромное количество людей, которые никогда раньше не общались письменно. Для них письмо написать было невыполнимой задачей. В советское время было принято отправлять открытки к праздникам всем членам семьи, близким родственникам и значимым друзьям. Смысл этой открытки был не в тексте, писали, как правило, все почти одно и то же. Смысл был в том, что я не забыл про тебя, что ты есть! Так и здесь. Но я боюсь, что социальная дистанция, этот оксюморон, состоящий из противоречащих друг другу понятий, может расшириться, если затянется карантин. Люди могут отвыкнуть от общения. Животное, выхваченное из природной среды и помещенное в клетку зоопарка, теряет часть своих навыков и привычек. Его трудно, да и опасно, возвращать обратно. Так может случиться и с "градозиждительным зверем", которому еще Карл Поппер предрекал одиночество внутри "открытого общества". Но для этого нужно разрушить не только образование. Для этого нужно разрушить религию, упразднить остатки традиционной семьи, разрушить театры, музеи, библиотеки. Не хотел бы я дожить до святотатца, который посмеет это сделать!