Книги Евгении Кретовой пользуются большой популярностью у подростков и молодежи. О том, почему она выбрала жанр фантастики, что подростки ищут в книгах и почему родителям эти книги кажутся "поверхностными", а также о том, как книгам помогает найти общий язык с собственным ребенком, Евгения Кретова рассказала в интервью "РГ".
Евгения, почему аудиосериал? Так проще найти общий язык с молодежью, выбирающей аудиосообщения и подкасты?
Евгения Кретова: Изначально я не очень представляла, чем аудиосериал отличается от аудиокниги. Поэтому писала текст с привычной мне структурой - эпизоды, главы. А потом началась работа с редактором: каждый эпизод мы проговаривали, чтобы понять, как он будет звучать. Слушатель не видит текста, не может перелистнуть несколько страниц, чтобы вернуться назад. То есть восприятие все-таки линейное. А в нашем аудиосериале - прошлое тысячелетней давности переплетается с сегодняшним днем, сны и видения - с реальностью. Пришлось иначе расставлять акценты, менять последовательность эпизодов и думать, как выделить флэшбеки, чтобы они оказались понятными на слух. Играть со звуком, эффектами. Работа была близка к работе над сценарием сериала: сквозной сюжет сериала, завязка-развитие-кульминация каждой отдельной серии при сохранении общего вектора и напряжения. У нас ведь все-таки триллер. Окажется ли такой формат проще для восприятия молодежью? Посмотрим. Но это новый для них формат, пропитанный музыкой, звуками моря, и текст, в котором герои говорят на понятном им языке. Да, немного сленга, яркие речевые образы, манера говорить - это важно.
Название "Соль. Альтераты" - это отсыл к вашей книге "Альтераты: миссия для усопших"?
Евгения Кретова: "Альтераты" - задуманный несколько лет назад цикл о подростках, обладающих паранормальными способностями. И в "Соль. Альтераты" и в "Альтераты: миссия для усопших" ключевой фигурой является девушка-медиум Лера Ушакова. Кроме того, обе истории основываются на славянской мистике. Так, в основе образа Леры Ушаковой - баба-Яга. Обе истории имеют "точку перехода в иной мир", но, если в первой книге - это заброшенный, приговоренный к сносу дом, то в "Соль. Альтераты" - затонувший корабль. Главная героиня - восходящая звезда рок-сцены - оказывается на раскопках. Там давно мучившие ее кошмары оживают: она видит чужое отражение в темной воде, слышит незнакомую речь. На ее теле проявляются раны. Саму героиню раздирают противоречия: она не хочет быть на раскопках, она ненавидит отца, много лет назад бросившего семью. Ее личная трагедия накладывается на трагедию, произошедшую тысячу лет назад и похороненную на затонувшем византийском судне. Слушатели погрузятся на дно Черного моря, на глубину 84 метра, услышат легенды Древней Руси и загадки Тмутараканского княжества.
Наш аудиосериал - не просто текст, написанный для молодежи и начитанный. Это история, мифология, глубоководный дайвинг, это субкультура рок-музыки. В наших российских реалиях. С нашей мифологией. Нашими ребятами.
Так вот почему вы выбрали фантастику, чтобы смешивать легенды и реальность, прошлое и настоящее?
Евгения Кретова: Я всегда мечтала писать фантастику. С детства зачитывалась ею: "Монументы Марса" Кира Булычева и "Марсианские хроники" Рэя Брэдбери, рыдала над "Аэлитой". Позднее читала Стругацких, Азимова. И не верила - неужели можно такое придумать? Фантастика для меня - это "высший пилотаж": выдумать историю и написать ее на уровне реальности, чтобы читатель ощущал запахи, звуки и забывал, что написанное - стопроцентная фантазия автора. Не важно, где будут происходить события, главное, чтобы читатель чувствовал себя их участником. Поэтому я много внимания уделяю деталям. Кое-кто из коллег уже подшучивает, называя это производственным романом.
Чтобы рассказать о подводном мире Черного моря и особенностях работы на экстремальной глубине, консультировалась с подводным археологом, директором музея подводной археологии, Виктором Вахонеевым, и еще с питерской рок-группой "Тартария" - по миру и закулисью рок-музыкантов. Я все-таки не ученый, как Айзек Азимов… Поэтому много читаю нон-фикшн. Некоторое время назад меня поразил Стивен Хокинг. Его смелость взглядов, стремление к неизведанному и сократовское "То, что я знаю - капля, что не знаю - океан". Премия "Посвятитель" сколько имен открывает ежегодно! Мне хочется принести эти знания в художественную литературу, чтобы подростки видели, сколько интересного происходит за пределами игровых приставок и модных блогов. А ребята, повернутые на науке (а таких очень много!), почувствовали себя героями.
Что значит писать для подростков? Да и есть ли вообще особая подростковая литература или настоящая литература не имеет возраста?
Евгений Кретова: Писать для подростков сложнее. Они ждут в текстах особой откровенности, а это часто болезненно. В подростковом тексте не спрячешься за аллегориями, философствованием о смысле бытия, и в то же время не скажешь прямо, что белое - это белое, а черное - черное. Текст, написанный для подростков - это образ, точно выверенные фразы, которые должны запасть в душу, зацепиться за сознание. Чтобы подросток снова и снова возвращался к фразе, открывая новые смыслы. И такой текст может быть интересен и взрослому. Но сегодня молодежная литература все-таки отличается от взрослой. По образности (ярче, драматичнее), проблематике (в первую очередь - это проблематика взросления и поиска себя), по языку (он близок устной речи), темпу и динамике повествования. Мы с вами - поколение постиндустриальное, а они - информационное. Они мыслят быстрее нас, другими категориями, иногда - интуитивно. И то, что цепляет подростка, для взрослого читателя часто "пролетает" мимо, из-за чего для некоторых взрослых читателей подростковые тексты выглядят поверхностными. С другой стороны, именно в подростковой и молодежной литературе сегодня можно найти новые форматы и приемы. Это кипящий котел, в котором рождается завтрашняя классика.
Каков он, на ваш взгляд, современный подросток?
Евгения Кретова: Они удивительные, наши дети. Они ставят перед собой невероятные цели, смело хватаются за мечту, не боясь упасть и разбиться. Среди них по-прежнему есть те, кто мечтает стать космонавтом или строить ракеты, а есть и те, кто в 14 начинает работать, чтобы скопить на первоначальный взнос для ипотеки. Я как-то устроила анонимный опрос, чтобы узнать, что им важно в книгах. Большинство ответили: загадка, интрига и фантастический сюжет. А еще - переживания героя, написанные живым, понятным языком, и динамика. Для многих книга - это путешествие, и оно должно быть увлекательным, захватывающим. Захватывающе романтичным, жутким или познавательным - это уже дело личных предпочтений и жанра.
Способна ли современная литература отвечать на вопросы, которые задают подростки? Не боятся ли авторы поднимать сложные вопросы и откровенно говорить, например, о буллинге, агрессии, смерти, одиночестве…
Евгения Кретова: Да! Более того, такая болезненная социальная, личностная проблематика острее всего и освещается в подростковой литературе, со свойственными подросткам максимализмом и въедливостью. В этом году была в составе жюри конкурса Детской и юношеской прозы на ЛитРес. Победитель - Александра Зайцева "Мы встретили зло" - пытается ответить на вопрос, как жить, если одному из близких людей поставили страшный диагноз - рак, как убедить себя и его, что жить надо до последней минуты? А одной из самых продаваемых книг прошлого года стала "В метре друг от друга" - о больной муковисцидозом девушке. Текущий Шорт-лист конкурса Книгуру - коллекция ранящих, смелых сюжетов. Авторы пишут о том, что волнует подростков. Правда, не всегда издатели готовы это издавать, опасаясь родительского гнева. Когда "Альтераты: миссия для усопших" вышли в финал конкурса "Новая детская книга" были журналисты, которые, освещая конкурс, опускали вторую часть, чтобы не шокировать читателей. Находились и такие, кто откровенно заявлял, что "о таком" писать нельзя, это не "детская" тема. При этом сами подростки проголосовали за книгу - она стала победителем читательского голосования.
Вы сказали, что для взрослых подростковые книги выглядят поверхностными, но они хотя бы готовы признать ее право на существование?
Евгения Кретова: Это вопрос не в бровь, а в глаз. Подростки живут в состоянии гиперопеки, постоянного доминирования, когда родители определяют не только где учиться, чем заниматься, что надевать, с кем дружить, но и что читать. Конфликт вокруг "нечитающего" подростка часто оказывается конфликтом вокруг того, что подросток не хочет читать то, что предлагают ему взрослые. Взрослые хотят видеть в руках ребенка полезную литературу, которая воспитывает вкус, чувство языка. Но книга - не учебник. Это увлекательный мир, и он может и должен быть разным. Мне кажется, сегодня самое главное - сохранить у подростка привычку чтения. Привычку находить ответы на свои вопросы в книге, в тишине и неторопливости. Что это будет за книга - мистика, темное фэнтези, фантастика или сентиментальный роман - уже не так важно.
Подростковый автор все-таки находится в той среде, о которой пишет, видит подростков такими, какие они есть, часто общается с ними и говорит с позиции старшего, но товарища. Это уникальный мостик между поколениями. И он особенно важен, если вы перестали понимать своего ребенка. Возьмите книгу, которую читает ваш сын или дочь, почитайте ее. Это повод поговорить, обсудить. Может быть и не согласиться, спорить, - но это верный способ родителям и детям оказаться в одной системе координат. Позиция "Не читал, но осуждаю" - самая опасная. Она отталкивает родителей от детей.