Сначала двоечник и второгодник Клюев прославился на всю школу, когда ему доверили сыграть героя постановки "Чертова мельница". Подался в театральное училище. В Щукинское училище не попал - зато взяли в Щепкинское. И своему училищу, и Малому театру, как матери родной, которая не дожила до дня, когда он стал "народным артистом", - Клюев будет верен всю жизнь. В девяностых пережил еще одну трагедию: сын Леша, Алексей, - не пил и не курил - в двадцать четыре года умер, как когда-то и его отец, внезапно и с сердечным приступом.
У Бориса Клюева одних ролей - не считая шестидесяти театральных - в кино за сотню. От злодея Рошфора в "Трех мушкетерах" и предателя из "ТАСС уполномочен заявить" - до своего в доску токаря-пенсионера в сериале "Воронины" и митрополита в сериале "Годунов". У Клюева свое лицо в театре и кино - особенное. Запоминающееся. Оттого - и зрителем любимое. Он снимался и играл на сцене несколько последних лет - зная свой жестокий и не оставляющий надежд диагноз.
Он был оптимист.
Он, как хлебнувшее всего дитя войны, считал себя - счастливым. Ну просто жил, как мог, и делал должное - да, и еще, как говорят, не врал, - наверное, поэтому.
Теперь - его не стало. Что означает для зрителей эта утрата?
Мы подобрали несколько цитат из его интервью разных лет. Вот его мысли вслух - вчитаемся, задумаемся и помянем вместе русского артиста Бориса Клюева.
15 цитат из интервью народного артиста Клюева
О своей Москве. "Я вырос в Москве. Очень ее люблю. Люблю Патриаршие пруды. Когда мне бывает грустно, я прихожу туда и вспоминаю каток, мое детство. Там жили мои бабушка, дедушка, папа, мама. Все мое детство связано с Патриаршими прудами".
О первых заработках. "Для меня никогда не стояла проблема заработать - я всегда умел это делать, лентяем не был. Отца не стало, когда мне было четыре года, поэтому рано стал самостоятельным - в пять лет участвовал в театрализованных представлениях в Измайловском парке, чтобы заработать пять рублей. Когда принес маме первые полученные деньги, она расплакалась".
О маминой гордости. "Мама была далека от театра и кино, но безмерно мной гордилась. И сама была очень гордой женщиной - ни у кого ничего не просила, всегда повторяя: "Спасибо, у меня все есть". При этом, когда я взял деньги в долг на покупку "Жигулей", она продала все свои скромные колечки и сережки, чтобы я поскорее отдал долг. Я, естественно, ничего не взял: гордость - это у нас семейное".
О родном театре. "Меня всегда спасал Малый театр, куда я пришел сразу после института. На тот момент там блистало целое созвездие знаменитых актеров. Мы с Виталием Соломиным и Юрой Васильевым - молодые актеры - первое время торчали в массовке, как и положено. С Виталием Соломиным мы долгое время делили одну гримерку. Вместе играли в "Горе от ума": он - Чацкого, а я - Молчалина…"
О консерватизме. "Люди, которые обвиняют Малый театр в консерватизме, либо глупы, либо хотят прослыть эпатажными. В этом театре есть необыкновенные традиции, но нет скандалов и склок, которые свойственны достаточно молодым образованиям, даже "Современник" не смог этого избежать".
О гонораре за "Трех мушкетеров". "Из ста пятидесяти моих ролей в кино - главных действительно мало. Но я об этом никогда не задумывался, потому что они ничего не гарантировали. Хотя на зарплату влияли... Первой крупной покупкой на полученный от съемок в "Трех мушкетерах" гонорар стали "Жигули" одиннадцатой модели. Правда, денег хватило ровно на половину машины, остальное я взял в долг. Экономил на чем мог, лишь бы побыстрее выплатить".
О сыне. "Леши не стало в 24 года, он заснул и не проснулся. Не было никаких проблем со здоровьем, не курил, не пил, вел здоровый образ жизни. Сердечная недостаточность - позже заключили врачи. Мне тогда было очень тяжело, но я понимал, что надо продолжать жить. Не отменил ни одного спектакля, вышел на сцену. Там иллюзорный мир, который помогает хоть ненадолго оторваться от реальности".
О школе и популярности. "Театральная школа дает фундамент, а все последующее здание строит сам человек. Фундамент должен быть крепким, устоять, даже если дом развалится. Это даст возможность снова построить дом… Понятие "успех" - очень опасное. Популярность недолговременна. Она проходит, через год ты становишься другим и популярным становится уже кто-то другой. Зритель очень гибок".
О силе улыбки. "Мне нравится, как Эдит Пиаф сказала об Иве Монтане после того, как они расстались: "Да, он бросил меня, но я никогда не забуду его улыбку". Вот у Саши Абдулова, с которым мы вместе снялись в четырех фильмах, была потрясающая улыбка. Он мог некрасиво повести себя с кем-то из друзей, обидеть. Но за его искреннюю улыбку ему прощали все".
О вечных недосыпах. "Недавно вывел для себя формулу "Чего хочет артист". Работающий артист хочет спать. Спать долго, помногу, просыпаться для того, чтобы опять заснуть. А впереди у него новый театральный сезон, много работы, в том числе, и в кино".
О чем снял бы свое кино. "Если говорить серьезно, то я бы, безусловно, попытался бы поднять тему того, что происходит с Россией, с государством. Я бы отъехал километров на 100 от Москвы, и снимал бы деревню, где люди просто вымирают, где нет работы, где живут на пенсию стариков, где молодежь спивается. А те, кто не спивается, всеми силами убегает из деревни в город. Мне кажется, это страшно. Жирующая Москва и вымирающая деревня - вот проблема".
О тату. "Девчонкам все время говорю, что вскорости нас ждет новое поколение - татуированных бабушек. Ну, ладно, какую-то современную роль они еще могут сыграть, а леди? Королева не может быть с татуировкой!"
Об удовольствиях. "Есть такой старый философский эксперимент, когда крысе в ту часть мозга, которая отвечает за удовольствия, вставили чип. Поместили ее в клетку с кнопкой. Крыса бегала-бегала и, естественно, должна была рано или поздно найти эту кнопку... Знаете, от чего она умерла? От голода! Потому что, найдя кнопку, она все оставшееся до смерти время только стояла и нажимала ее. Получала удовольствие".
О ценностях. "Семья - вот ценность. Это очаг, это маленькое государство, которое живет по своим законам. В нем ругаются, мирятся, но живут, любят друг друга. Это те вещи, которые не поддаются математике. Это как раз из области чувств".
О смысле всего. "Лет двадцать назад во время приезда Далай-ламы в Москву я задал ему вопрос: "В чем смысл?". Он ответил: "В самой жизни". И сейчас, спустя годы, я понимаю, что к этому нечего добавить".