Когда мы говорим о пиротехнике, на ум приходят фейерверки и салюты, но вряд ли в обязанности пиротехника МЧС это входит?
Константин Шваб: Конечно, нет, в армейской классификации меня скорее назвали бы сапером, задачи и нужные навыки, в общем-то, схожи. Только пиротехники спасательных воинских формирований действуют не в зоне боевых действий, а снаряды, которые приходится обезвреживать, порой лежат в земле десятки лет.
Это может быть "эхо войны" - сброшенные с немецких самолетов неразорвавшиеся авиабомбы, а могут быть и фугасы отечественного производства. В стране всего девять групп, которые имеют разрешение на обезвреживание такого рода боеприпасов. Наше подразделение работает по всей Сибири, командировки в другие регионы - обычное дело.
Откуда в Сибири взяться немецким бомбам?
Константин Шваб: Понятно, что в нашем регионе боевых действий не велось, но тем не менее случаются очень опасные находки. Например, в Чите недавно мы обезвредили советскую авиабомбу, произведенную в годы Великой Отечественной войны. Это был стокилограммовый цельнокованый снаряд, способный оставить после себя воронку диаметром несколько метров. Случается, что находят и современные образцы. В тылу находилось большое количество заводов, производивших боеприпасы, было сформировано множество воинских частей.
Боевой снаряд может оказаться где угодно: когда-то его могли вынести с территории части военнослужащие или припрятать так называемые "черные копатели", которых и в Сибири немало. В Новосибирской области в Сузунском районе был случай, когда семья обнаружила авиабомбу прямо на своем участке, лежала в кустах за домом. Оказалось, дети с военного полигона каким-то образом притащили такую пятидесятикилограммовую "игрушку". Взрослые обнаружили ее только на следующий день, вызвали полицию, а от них уже поступил сигнал нам. Страшно представить, чем все могло обернуться.
Какие-то артефакты Великой Отечественной - технику, например, - находили?
Константин Шваб: У нас пока нет, но как раз на соревнованиях нас предупредили, что в следующем году, возможно, привлекут к площадному разминированию в Центральной России. А там наши коллеги нередко помогают находить даже останки бойцов. Случалось, что мощный снаряд или та же бомба падали в блиндаж и сразу несколько человек оказывалось под землей. Совсем недавно так в одном месте обнаружили останки девяти погибших солдат. Но в первую очередь мы ориентированы на поиск и обезвреживание боеприпасов.
А самим подготавливать взрывы приходится?
Константин Шваб: Да, это тоже часть нашей работы. Большие взрывы нередко приходится устраивать на занятиях - например, на ежегодных сборах в Красноярском крае. Такие тренировки важны, скажем, для отработки подрыва ледового затора на реке. Для этого мы используем дистанционную установку, а взрывчатку сбрасываем на льдины с вертолета - здесь очень важна последовательность взрывов, точность расположения открытых, наиболее мощных зарядов. Если привести в действие все разом, можно спровоцировать сейсмическую волну, поэтому взрывы происходят последовательно. Иначе можно разрушить стоящие вблизи здания, мосты.
Что представляли собой соревнования пиротехников МЧС? Вы рассчитывали на победу?
Константин Шваб: Надежда была, но победа далась далеко не сразу: я четырежды принимал участие в таких соревнованиях, но только в этом году удалось занять первое место. Соперники невероятно сильные - из тульского, ногинского спасательных центров, уральские ребята, на чьей площадке проводятся состязания. И, конечно, московский центр "Лидер" - это элита, они участвуют в ликвидации ЧС международного масштаба.
Самым интересным и ответственным этапом стало тактико-специальное испытание, где нужно было оперативно составить план разминирования, скоординировать действия команды - все как в жизни. Но были и другие дисциплины - военная топография, оказание медицинской помощи. В конкурсе по спецподготовке мы проводили обнаружение опасных предметов - в полной экипировке, включая бронежилет, каску и прочее нужно было за определенное время найти в земле боеприпасы. Наступишь на один - выбываешь из соревнований. Мне повезло.
Сколько весит экипировка пиротехника МЧС? Наверное, специальная физическая подготовка нужна?
Константин Шваб: Стандартный вариант - пятнадцать-двадцать килограммов, это та степень защиты, что может спасти от осколков, ружейной пули. Сейчас есть специализированные защитные комплексы, такие как "Грот", или "Атлант", - это более высокий класс защиты для саперов. Но в такой экипировке очень тяжело передвигаться, теряется точность движений. И одно дело, если речь идет о противопехотной мине, а когда у тебя под ногами 50-килограммовая авиабомба, то и такой костюм не спасет.
Но вообще все, что касалось физической подготовки, особых трудностей у меня не вызвало. Постоянные занятия спортом дают о себе знать. С детства увлекался футболом, выступал даже за профессиональный кузбасский клуб "Заря", где играл вместе с Алексеем Смертиным - будущим капитаном сборной России. Его выносливость и физические способности нас тогда поражали, хотелось соответствовать. И сейчас спорт - часть моей жизни.
Будучи военным спасателем, наверное, приходится работать не только по прямой специальности, но и сталкиваться со стихийными бедствиями?
Константин Шваб: Безусловно, если есть необходимость в высокой мобилизации сил, мы выезжаем на борьбу и с огнем, и с водой, и на ликвидацию других ЧС. В этом смысле спасатель - универсальный солдат. И нельзя сказать, что градус риска при этом ниже. Например, однажды в Иркутской области в тайге пришлось столкнуться с верхним палом, когда огонь идет не по земле, а по кронам деревьев.
При сильном ветре скорость распространения такого пожара может достигать шестидесяти километров в час, от него не убежишь. Кажется, внизу огня вроде как нет, но, оказавшись под полыхающими кронами, человек погибает моментально. Мы делали минерализованную полосу - стандартное профилактическое мероприятие, когда услышали характерный треск деревьев - такой пожар ни с чем не спутаешь. Этот шум и огонь приближались с большой скоростью. Благо, у нас был опытный командир. Он сумел определить направление распространения огня и повести нас прямо от него. Это было единственно верное решение, если бы пошли в сторону, пламя могло настигнуть всю группу.
Страшно было?
Константин Шваб: Когда рядом с тобой опытный человек, думаешь только о том, чтобы выполнять его указания в точности. И, конечно, держишь в поле зрения ближайших товарищей. Пока все делаешь точно и правильно - страха нет. Однажды пришлось буквально спасать Комсомольск-на-Амуре от наводнения. Казалось, вода может накрыть, просто смести нас, но пока стоишь плечом к плечу, не думаешь об этом.
Мы выстроились в протяженную линию, держа в руках прорезиненные палатки, и, укрепив их перед собой, стояли на дамбе. Вода все прибывала, но потом стало понятно, что ее приток замедлился и вскоре ее уровень пошел на спад. Дополнительная защита в полтора метра высотой и стойкость моих товарищей спасла людей от беды.
Есть хотя бы доля правды в боевиках, когда на последней секунде до взрыва герой выбирает синий или красный провод?
Константин Шваб: В этом случае речь идет совершенно о другом типе устройств, а главное, вся эта тема с выбором провода, к сожалению, прошлый век. К сожалению - потому что в сегодняшних "опасных предметах" повреждение любого провода приведет к взрыву, и никакой Брюс Уиллис тут не поможет. Методов обезвреживания авиабомб много, но перво-наперво нужно правильно идентифицировать боеприпас и тип взрывателя. Ведь, скажем, по ту сторону Урала до сих пор находят бомбы-ловушки, которые среди прочих падали с немецких самолетов.
Это страшное оружие. Ведь когда бомба летит вниз, все вокруг прячутся и разбегаются, а вот неразорвавшийся снаряд вызывает интерес или хотя бы желание поскорее от него избавиться, отнести подальше. На это и был расчет: народ после налета успокаивается, собирается вокруг снаряда, но от любого прикосновения, легкого толчка, взрыватель приводится в действие.