До недавнего времени оперной традиции в Волгограде как таковой ведь не было?
Антон Лубченко: Когда-то, еще до революции в Волгограде основали оперу, которая просуществовала до 30-х годов. В 90-е годы появилась Волгоградская оперная антреприза. Постепенно, обрастая штатными единицами, она превращалась в театр, и 17 лет назад стала "Царицынской оперой". И надо сказать, там замечательная, на очень высоком уровне оперная труппа. Невероятно, как директору театра Леониду Пикману, финансисту по образованию, удалось собрать под одной крышей такое количество голосов! "Царицынская опера" - хорошая площадка для того, чтобы развивать национальное искусство. Сейчас в театре есть небольшой перевес в пользу зарубежных опер.
Но может, не случайно во всем мире востребован Верди больше, чем Бородин?
Антон Лубченко: Во-первых, я, возможно, вас разочарую, но я не являюсь фанатом его музыки. Верди бесконечно прекрасен для выявления лучших качеств певца, как сочинения Вьетана или Венявского для скрипачей, или Минкуса для балета. Но вспомните финал "Травиаты" - Виолетта умирает от чахотки, а там звучит такой "вальсок": ум-па-па… Так ли умирают у Пуччини, Чайковского, у Вагнера, у Римского-Корсакова? Поверьте, в репертуаре западных театров Чайковский занимает не меньше места, чем итальянские коллеги. Хотелось бы, чтобы на родине больше поддерживали русскую музыку. Это и правда парадокс - Мусоргского во Франции, Германии, той же Италии знают лучше, чем у нас. Разве не странно, что ни в одном театре России не идут, к примеру, "Черевички" Чайковского?
Вы их поставите?
Антон Лубченко: Обязательно. Мы уже к Рождеству подумаем, как добавить эту оперу Чайковского к уже идущим "Пиковой даме" и "Евгению Онегину". А сейчас театр занят подготовкой к ближайшим премьерам: "Богема" Пуччини в постановке Анны Фекеты, "Риголетто" Верди (ставит Михаил Панджавидзе) и - крайне интересная для меня работа - возрождение первоначальной редакции оперы Кирилла Молчанова "Зори здесь тихие".
Эту оперу композитор написал на материале своей же музыки к знаменитому фильму Станислава Ростоцкого. К изданию клавира в 1978 году Кирилл Владимирович ее заметно упростил и сократил. А между тем, в изначальной версии партитуры были очень интересные композиторские находки, опередившие свое время. Молчанов предполагал видеопроекции, фонограмму - часть материала должна была транслироваться через репродуктор, а часть - исполняться вживую одновременно, причем в разных тональностях и разных темпоритмах. С помощью различного аудиовизуального контента Молчанов хотел добиться своеобразного киноэффекта - одновременного присутствия на сцене двух "миров".
К сожалению, кто-то убедил композитора, бывшего в то время директором Большого театра, эти авангардные находки сгладить. Мы нашли партитуру первого варианта и заказали новый клавир петербургским специалистам, его выполнила молодой композитор Олеся Бердникова. 22 июня этого года состоится премьера оперы Молчанова, а в сентябре мы рассчитываем показать ее в Москве.
Вы уже успели выпустить в концертном исполнении "Иоланту" Чайковского и две небольшие монооперы - "Человеческий голос" Пуленка и "Ожидание" Таривердиева. Подозреваю, что мало кто знает Таривердиева как автора опер.
Антон Лубченко: Действительно, все знают Таривердиева, как автора замечательной киномузыки и песен. Но лишь немногие представляют себе его органное, симфонические и оперное наследие - он ведь был серьезным композитором, учеником великого Арама Хачатуряна. Специально для Камерного театра Покровского Таривердиев написал пять опер. "Ожидание" - сильнейшая моноопера, она идет всего сорок минут, но и сама музыка, и текст Роберта Рождественского передает весь спектр душевных переживаний девушки, которая пришла на свидание со своим любимым и ждет его "часами под часами".
Симфоническая сказка Прокофьева "Петя и волк", премьера которой только что состоялась в Царицынской опере, - из разряда хрестоматийных. Насколько богат детский оперный репертуар?
Антон Лубченко: К сожалению, он очень невелик в мировом масштабе. Поэтому многие театры ставят для детей симфонические произведения - "Петю и волка" или "Путеводитель по оркестру" Бриттена. Не так давно в "Санктъ-Петербургъ Опера" начали возрождать совершенно дивные детские оперы Цезаря Кюи, написанные им для домашнего исполнения под рояль. Я бы эту идею позаимствовал, честно говоря…
Еще вспоминаю замечательный спектакль, который шел в Михайловском театре лет пять назад - "Великан" Прокофьева. Это в буквальном смысле детская опера - Прокофьев ее написал в 9 лет.
Как вы сработались с директором "Царицынской оперы" Леонидом Пикманом?
Антон Лубченко: У нас на сегодняшний день абсолютный тандем, чему я очень рад. Я сам несколько лет был директором крупнейшего российского театра и пытаюсь не навязывать Леониду Борисовичу трудно выполнимых задач. С другой стороны, он долгие годы тащил театр на своих плечах сам и поднаторел в решении творческих вопросов, и он не из тех, кому нужно объяснять, чем Вагнер отличается от Глинки, а смычок - от дирижерской палочки.
Говоря о планах, вы называете классиков. Разве нет современных отечественных опер? Композиторам не интересна сегодняшняя реальность?
Антон Лубченко: Мало кто готов просто так садиться и писать оперу на актуальную тему, потратив на нее не менее года своей жизни, чтобы потом прийти в театр и сказать: "Я тут оперу написал, не хотите ли поставить?" Конечно, мы должны вернуться к системе, которая была в советское время, когда театры получали госзаказ на постановку современной оперы.
Вы говорите о русской музыкальной традиции - а понятно сегодня направление: куда она движется?
Антон Лубченко: Знаете, как у Пушкина в стихотворении "Осень": "Плывет. Куда ж нам плыть?.." Есть ощущение, будто никто так и не понял, куда плыть после Шостаковича. Что-то ушло… И не только из оперного искусства. А что с кинематографом? Лет десять назад, общаясь с легендарным хореографом Григоровичем, возглавлявшим когда-то Большой театр, я осмелился задать мучивший меня вопрос: "Юрий Николаевич, вот вы создали в 1975-м году свой последний балет "Иван Грозный", а после этого - лишь возвращались в новых редакциях к тому, что создали ранее. За 35 лет не захотелось поставить ни одного нового спектакля?". Маэстро помолчал и грустно так сказал: "Вы знаете, как-то - атмосферы нету".
Я часто вспоминаю эту фразу. Действительно, атмосферы - не хватает. Мы что-то пытаемся создавать, но много ли в этом живого, нашего, русского? Если делать все только на западный манер, может получиться неплохо - но можно и потерять себя окончательно. Уходит из художников эмоция, сопереживание, ощущение ценности жизни, что-то - не лубочное, а истинно национальное. Не знаю, что должно произойти, чтобы вернуть большие чувства и большие переживания в наш мир... Как говорится, лишь бы не было войны.