Александр Князев дал органный концерт в Большом зале Московской консерватории, а накануне он поговорил с корреспондентом "РГ".
В музыкантских соцсетях периодически горячо обсуждают тему "переключаемости". Обычно трудно и очень заманчиво играть подряд барокко и минималистов ХХ века. Но вы идете дальше: весной этого года были концерты виолончелиста, пианиста, вот-вот сядете за орган. Даже перечисление выглядит фантастическим.
Александр Князев: Да, в марте я действительно выступал как виолончелист с Госоркестром в концертной симфонии Моцарта для скрипки и виолончели, солировал как пианист в концертах Баха и Моцарта с камерным оркестром Игоря Лермана из Набережных Челнов, и все это происходило в Большом зале Московской консерватории, в Концертном зале им. П. И. Чайковского и зале Филармония-2. В апреле играл камерную программу с дочерью и еще одну - с Екатериной Мечетиной. В мае прошел концерт с Андреем Коробейниковым и Никитой Борисоглебским. В июле планирую выступать на фестивале Березовского в Елабуге, а на конец июня не оставляю надежды сыграть на фестивале Марты Аргерих в Германии. Мне интересно переключаться.
У вас репутация уникального мультиинструменталиста. Притом имя "Александр Князев" вызывает прежде всего ассоциации "Князев, который играет "Большого Баха". Кто он для вас сегодня - все тот же гений?
Александр Князев: Эту музыку я больше всего играю и люблю. Собственно, ради Баха я начал играть на органе и вроде как даже этому научился, а сейчас прибавил к тому и рояль. Это любовь всей жизни, с детства, когда отец подарил мне пластинку с шестью Бранденбургскими концертами. С начальных классов музыкальной школы я начал изучать Баховские сюиты для виолончели соло и продолжаю их изучать по сей день, даже стал играть весь цикл в один вечер. Первая сюита, кстати, хотя и считается самой простой, ее играют даже в начальных классах школы, на самом деле таковой совсем не является. Мне даже кажется, чем меньше нот, тем сложнее.
Обманчивая простота?
Александр Князев: Эти сюиты XVIII века вообще загадочная музыка. Весь XVIII и XIX век никто про них по сути ничего не знал, к ним относились как к упражнениям. Технически это по сей день одна из самых сложных программ, исполнять их в концерте невероятно трудно. Но в них и притягательная загадка. Целый вечер с шестью сюитами Баха виолончель соло - это моя любимая программа.
К этой программе должна быть какая-то особая расположенность? И это ведь просто долго - выдерживает ли публика в зале?
Александр Князев: С антрактом это три часа музыки. Например, потрясающий Йо Йо Ма эту программу играет подряд без перерыва.
Разве виолончелисты хвалят коллег?
Александр Князев: Нормальные музыканты хвалят. Он гениальный виолончелист, по-моему, это не должно вызывать никаких сомнений, я его обожаю. Но вы спросили о публике. Для нее антракт важен, ведь шесть сюит подряд со всеми повторениями (а повторения здесь абсолютно необходимая часть архитектоники) - это почти три часа. Публика, естественно, может устать, поэтому, я играю с двумя антрактами. Я не сторонник аутентичных темпов, у меня сарабанды действительно медленные, а куранты и жиги быстрые. При первой записи я подсчитал, что в два диска не уложусь, но организаторы не поверили, все ведь укладываются. А когда выяснилось, что все-таки нет, спохватились, добавили третий диск, и благодаря этому я получил возможность записать знаменитую чакону. Спустя восемь лет я записывал их второй раз на знаменитой Warner Classic, и для последней шестой сюиты уже сразу был предусмотрен отдельный третий диск.
Когда снова записываете - многое меняете?
Александр Князев: В следующем году, если все будет благополучно, делаю запись опять на Warner Classic, и, конечно, она будет другой. За эти годы очень многое изменилось, работа над сюитами - это как линия горизонта, лимита нет. С 2017 года играю эту программу очень интенсивно, только в Москве уже сыграл трижды, были концерты в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Токио, в знаменитом Suntory Hall, в Осаке, Сеуле, Гонконге и Тайване. В следующем сезоне концерт в Париже. Первый раз сыграл эту программу в один вечер еще в 1999 году. Тогда я предложил эту идею БЗК, организаторы не очень захотели, отговаривали меня, боялись, что будет мало публики. Но я настоял, рискнул. В результате был абсолютный аншлаг, и даже к последней шестой сюите, которая началась в десять вечера, ушли всего несколько человек.
Вы поддерживаете репутацию благодарной публики московской консерватории…
Александр Князев: Конечно. Мне кажется, что мои лучшие концерты с этой программой в плане восприятия публикой были в Москве и Токио. Бывает невероятнейшая тишина, как при священнодействии, и я ей радуюсь.
Но ведь вы много выступаете и не в столицах. Там тоже трепет...
Александр Князев: Да, особенно в Советское время была такая практика - играть в местах, иногда не слишком подходящих для классической музыки. Приехал я как-то в Челябинск и обнаружил, что у меня пять концертов в этом городе. Это означало, что в самом Челябинске один концерт в Филармонии, а остальные - в каких-то профилакториях-санаториях. Но в тот раз оказался еще и тракторный завод, и концерт я запомнил на всю жизнь. Он начинался в 8:15 утра. На пианино, стоявшем в заводском Красном уголке, играть было невозможно, я понял, что надо как-то выходить из положения одному, без пианиста. Публика на этом концерте (а это было человек 30 работяг, всю ночь простоявших у станка) абсолютно не желала никакой классической музыки. Они хотели просто отдохнуть в свой перерыв, покурить, да и виолончель явно видели в первый раз. Но народ собрался, и когда я понял, что продержатся они не больше пяти минут, обратился к ним с небольшой речью, намекая, что мне тоже нужно работать и зарабатывать. Они немного поутихли, и я заиграл великую Сарабанду из второй сюиты Баха ре минор. К моему изумлению, наступила полная тишина. Абсолютная! Закончив, я собрался было уйти, но кто-то сказал: "Ладно, сыграй еще. Нам понравилось". Вот невероятный гений и универсальность музыки великого композитора.
Вы собираетесь на фестиваль Марты Аргерих - настроение европейских коллег уже рабочее? Будет ли постковидная перезагрузка гастрольной системы?
Александр Князев: Об этом сложно говорить, никто ничего точно не знает. В России открылись концертные залы, и это не может не радовать - год прожить без музыки очень тяжело. В марте прошлого года в Страсбурге я сыграл последний концерт до эпидемии и подумал, что небольшой перерыв - это неплохо, отдохну, а потом перерыв затянулся, и было очень тяжело. С конца августа началась концертная жизнь, но не слишком интенсивная. Сейчас она активизируется. А фестиваль Аргерих в Гамбурге пройдет с трансляцией на канале "Медичи ТВ".