На днях сообщалось о том, что в Пакистане прошла встреча руководителей разведок России, Китая, Ирана, Казахстана, Туркмении, Узбекистана, посвященная, естественно, афганской ситуации. В четверг и пятницу в Душанбе пройдет целая серия заседаний - ОДКБ, ШОС и совместное обеих организаций. Там тематика шире, но главное все равно Афганистан. До этого секретарь российского Совбеза посетил Индию - о том же. Все эти события объединяет не только обсуждаемый кризис, но подходы - участвуют в дискуссии те, кого он непосредственно затрагивает и кто имеет на него прямое воздействие.
Это, казалось бы, совершенно естественно, а как иначе? Но, как ни странно, выглядит новацией. До относительно недавнего времени доминировал другой способ - многосторонность заключается в том, что есть стороны, которые обязательно участвуют в любом процессе, касается он их или нет. Точнее, считалось, что их - США и Европейского союза - касается все, потому что они де-факто являются создателями и лидерами существующего мирового порядка. Инерцией прежнего мышления стал недавний призыв России и Китая присоединиться к встрече "большой семерки" по Афганистану. В категориях либерального мирового устройства это и почетно, и полезно. Наиболее влиятельные державы рассматривают острый международный кризис и приглашают тех, кто имеет возможность повлиять на него, высказаться и, наверное, посодействовать. Но в случае с Афганистаном абсурдность этого видна особенно ярко.
Страны, которые во главе со своим флагманом только что бесславно покинули кризисную зону после длительных попыток там что-то сделать и фактически отказались от дальнейших усилий, предлагают два приставных стула государствам, влияние которых на события теперь существенно больше, чем у них самих. Да и интерес их намного больше, только он свой собственный (соседи же) и имеющий мало общего с тем, что хотели бы делать отдаленные государства.
Происходящее вокруг Афганистана по схеме отчасти напоминает то, что мир наблюдал в Сирии несколько лет назад. Отчаянная тупиковая ситуация там сдвинулась с мертвой точки тогда, когда инициативу взяли в свои руки страны, которые просто не могли позволить себе ни рискованных экспериментов, ни безучастности. То есть те, безопасность и стабильность которых напрямую связаны с событиями. Астанинский формат стал тогда важным инструментом согласования интересов вовлеченных стран, благодаря которому положение дел в Сирии стало меняться.
Аналогия, конечно, условна. Во-первых, сирийская ситуация во многом уникальна, во-вторых, Россия в том случае является державой, хоть и тесно связанной с Ближним Востоком, но внешней, не региональной. Но тот же феномен "новой многосторонности" проявился год назад на Южном Кавказе - столкновение было купировано именно в рамках договоренностей тех, кому это было жизненно необходимо. Ну и в том случае Россия как раз в чистом виде региональный участник. Афганистан - новое проявление этой тенденции. Россия - часть региона в широком толковании (Центральная Евразия), все остальные государства - непосредственные соседи, ведь Афганистан расположен буквально на пересечении всех важнейших путей и граничит с необычно большим числом стран.
На предыдущем этапе международного развития роль ведущих западных стран считалась критически важной, потому что они выступали носителями универсальной нормы. К тому же подразумевалось, что региональных участников всегда будут раздирать противоречия, поэтому нужны внешние патроны/посредники. Те, кто примирит или принудит к миру.
Впрочем, результаты такого подхода, мягко говоря, не впечатляют. Действительно, среди региональных участников редко царит единодушие, о каком бы кризисе ни шла речь. В афганском случае понятно, что Пакистан и Индия по-разному видят свои задачи и угрозы собственной безопасности. Позиция Таджикистана определяется наличием значительного таджикского населения Афганистана, которое неуютно чувствует себя при новом режиме. Китай озабочен возможным влиянием изменений на экстремистские группы в самой КНР. Ну и так далее - противоречий хватает. Однако внешние державы необязательно осознанно зачастую эти противоречия не столько гасят, сколько используют в своих интересах. А интересы эти с безопасностью и стабильностью региона обычно связаны крайне мало, скорее относятся к категории общего влияния или престижа.
Афганистан придает дополнительный импульс процессам дальнейшей трансформации мироустройства. Оно становится гораздо более многообразным, достигать договоренностей будет сложно, зато есть шанс, что в случае их достижения они будут относительно устойчивы. Потому что станут продуктом учета реальных интересов, а не навязывания некоей схемы, которая равно не устраивает всех и рассыпается при первой возможности.