Как сегодня работает рынок образования? Обсудим тему с доцентом ИОН РАНХиГС, кандидатом экономических наук Николаем Кульбака.
Это самый обычный рынок, на котором есть спрос и предложение
Проблемы с образованием, особенно школьным, последние годы обсуждались на самых разных уровнях. Некоторые принятые решения были вполне разумны. Почему же все это почти не отразилось на результатах труда учителей? Почему жалобы родителей, вузовских преподавателей, да и самих школьников никак не стихают?
Николай Кульбака: Школу ругали всегда. Ругали ее в советское время за формализм и заорганизованность. Ругали в 90-е за то, что оторвалась от жизни. Ругают сейчас за низкое качество образования. Если почитать многочисленные форумы родителей, то сложится ощущение, что главной проблемой, мешающей их детям в получении современного образования, является существующая школьная система. Самые актуальные темы в таких форумах - репетиторство и переход на домашнее обучение. Вторят родителям и вузовские преподаватели, обвиняющие среднюю школу в низком уровне подготовки. Сами школьники, в основной своей массе, относятся к школьной учебе, как к досадному и бессмысленному времяпрепровождению. Если не прибегать к специальным мерам вовлечения класса в работу, то реально интерес к учебе проявляет 10-15 процентов учеников. Остальные на занятиях лишь присутствуют. Кто-то готовится к ЕГЭ, кто-то просматривает социальные сети, кто-то играет в телефоне.
Если реальный интерес к учебе не очень-то высок (хотя с таким утверждением можно и поспорить), то что же собой представляет сегодня рынок образования и как он учитывает эту тенденцию?
Николай Кульбака: Вопреки традиционным заблуждениям, это самый обычный рынок, на котором есть спрос и предложение. С предложением все более или менее понятно. Образование предлагают школы, как правило, государственные, финансируемые за счет бюджета. Со спросом все немного сложнее. С одной стороны, у нас обязательное среднее образование, с другой стороны, у школьника и его родителей есть выбор - какие усилия прикладывать к освоению школьной программы. Чем больше времени и денег тратит домашнее хозяйство на школьное образование, тем выше будет уровень выпускника, измеряемый либо в баллах ЕГЭ, либо в бонусах от участия в олимпиадах. Даже если представить себе, что институт репетиторства отсутствует, платой за учебу можно считать часы, выделяемые на подготовку к школьным занятиям. Таким образом, цена среднего образования для домашнего хозяйства может быть очень высокой.
Ценность среднего образования сильно упала еще в 80-е годы
Чем же определяется готовность платить за образование?
Николай Кульбака: Прежде всего - ожидаемым будущим доходом. Ученик, или его семья, будет тем больше стремиться потратить на образование, чем больший доход это может принести после получения профессии. И здесь начинаются самые большие проблемы. Будущий доход носит вероятностный характер и очень сильно зависит как от профессии, так и от индивидуальных характеристик работоспособности, обучаемости, самодисциплины и самооценки. Ценность качественного среднего образования сильно упала еще в 80-е годы, когда стало понятно, что квалифицированный рабочий может зарабатывать в несколько раз больше обычного инженера. А значит, достаточно без дополнительных усилий получить какое-никакое среднее образование, чтобы затем после училища идти спокойно работать на завод.
Чтобы пойти на завод, можно и не заканчивать среднюю школу. В фильме "Дневник директора школы" директор советует учительнице: "Не говорите никогда, что на заводе не обойтись без физики" - "Почему?" - "Потому что это неправда. А они (ученики. - В.В.) это знают". Фильм вышел в 1975 году. Сегодня, чтобы пойти на завод, надо "знать физику"?
Николай Кульбака: В 1990-е оканчивать школу казалось совсем необязательным, ведь появилось множество профессий, как криминальных, так и вполне легальных, где никто не спрашивал ни диплом, ни школьный аттестат. А для тех, кто все-таки хотел получить высшее образование, открылось множество коммерческих вузов, уровень которых иной раз красноречиво характеризовала вывеска: "ЮрЕдический институт". Страну заполонили псевдоюристы и недоменеджеры. Ситуация начала меняться в начале 2000-х, поскольку строящаяся рыночная экономика стала требовать серьезных специалистов самых разных специальностей. Спрос на кадры привел к тому, что и в школе отношение к знаниям стало постепенно меняться в лучшую сторону. Стало престижным получать качественное образование, появился интерес к дополнительным программам обучения, вошли в моду олимпиады для школьников, вырос спрос на знание иностранных языков. Однако запала хватило ненадолго. Быстрый рост коррупции, огосударствление экономики, репрессивная политика силовых органов по отношению к малому и среднему бизнесу привели к тому, что высокая квалификация и качественное высшее образование перестали гарантировать человеку хороший заработок. В этих условиях высокие затраты на качественное школьное образование оказались востребованы только узкой прослойкой семей, либо ориентированных на научную карьеру, либо имевших гарантию успешной карьеры в бизнесе, своем или чужом, либо сделавших ставку на международный рынок труда. Для всех остальных вложения в учебу стали весьма неочевидными.
Почему же? Образование - это ведь социальный лифт, причем более чем очевидный.
Николай Кульбака: Да, с самых давних пор образование - один из мощнейших социальных лифтов. И спрос на качественное образование будет тем выше, чем лучше этот лифт работает. Так во всем мире. Но в России за последние 20 лет выяснилось, что для успешной карьеры образование не является столь уж важным. Экономика с каждым годом все больше монополизируется, государственная власть все больше становится похожей на закрытую номенклатурную касту, попав в которую, человек просто переходит с одной должности на другую, выбывая лишь по естественным причинам. Возможности малого и среднего бизнеса крайне ограничены, поскольку государство не уделяет им никакого внимания. Большинство людей из российского списка Форбс бессменно находится в нем уже второй десяток лет, новых лиц появляется мало, а уж молодых практически нет. Россия превращается в страну с огромным социальным расслоением. Страна лидирует в мировых рейтингах по неравенству богатства и доходов. Территориальное неравенство также выглядит кричаще, когда валовой региональный продукт на душу населения в разных регионах отличается в 60 раз.
Нет никакого интереса учиться в вузе и с точки зрения будущей зарплаты
Ну хорошо, если не карьера, то зарплата может служить стимулом к приобретению образования?
Николай Кульбака: Может и должна. Но у нас в стране нет никакого интереса учиться в вузе и с точки зрения будущей зарплаты. Летом 2019 года средняя зарплата выпускников 2013-2018 годов самого престижного московского вуза, ВШЭ, составляла 110 тысяч рублей, что всего на 30 процентов больше средней заработной платы в городе (87 тысяч рублей в марте 2019 года). При этом обучение в вузе в эти годы стоило около 300 тысяч в год, или примерно 1 миллион 200 тысяч рублей за четыре года бакалавриата. При этом многие из тех выпускников Вышки, кто получает такую зарплату, закончили еще и магистратуру.
Успех школьного учителя вы ставите в зависимость от его зарплаты и от того, как вообще финансируется школа?
Николай Кульбака: Успех школьного учителя зависит отнюдь не только от уровня финансирования школ, совершенства методик и вовремя заполненной отчетности. В гораздо большей мере успех учителя зависит от того, насколько ученик понимает, что будущей своей карьерой он обязан именно школьным годам, что без этого старта он едва ли чего-то добьется в жизни. Но воспитать это понимание не смогут ни школа, ни семья, до тех пор, пока в государстве не появятся возможности для хорошего честного заработка, а знания не станут гарантией карьеры, дохода и престижа в обществе. Тогда и учить станет в десятки раз легче, и учиться будет намного интереснее.
Переход школы на цифру едва ли повысит качество образования
В декабре 2020 года вышло распоряжение правительства РФ о выделении из резервного фонда 1 млрд рублей на обеспечение школ современным контентом в рамках "Цифровой образовательной среды" Предполагается, что на эти деньги будут приобретены цифровые конспекты по всем общеобразовательным предметам с 1 по 11-й класс, а также интерактивные обучающие материалы. Готова ли школы к переходу на цифру, учитывая, что не все они оснащены оборудованием, не везде и не всегда стабильный интернет? То есть не окажется ли этот миллиард рублей потраченным впустую?
Николай Кульбака: В нашей стране около 40 тысяч школ. Если равномерно распределить эти деньги, то на каждую школу придется всего 25 тысяч рублей. Даже если взять только 20 тысяч сельских школ, то получится 50 тысяч. Это цена пяти самых дешевых ноутбуков или одной интерактивной доски. Если эти очень небольшие деньги будут израсходованы на обучающие материалы, то возникнет вопрос, будут ли ими пользоваться. Переход школы на цифру является модной темой, но едва ли качество образования станет от этого лучше. Возрастет начетничество. Слабые учителя, которых в регионе намного больше, с удовольствием перейдут на готовые тесты и компьютерные презентации, но это ничего не добавит к знаниям учеников. У нас каждый год печатаются огромные тиражи неплохих учебников, YouTube заполнен прекрасным образовательным контентом от лучших отечественных педагогов и популяризаторов. И тысячи ребят со всей страны, без всякого учителя смотрят эти ролики, занимаясь самообразованием. Но большинство учеников, не имея хорошей мотивации к обучению, это все не используют. А учителя, затурканные бессмысленным и безграмотным контролем сверху, набирающие по нескольку ставок, чтобы свести концы с концами, просто не в состоянии ни мотивировать детей, ни использовать этот прекрасный контент.
Для дополнительных занятий за счет бюджета у школы просто нет денег
По оценкам экспертов, рынок дополнительного образования школьников еще до пандемии оценивался в 140 млрд рублей, но на онлайн приходилось лишь 10-20 процентов. Основные средства уходили в руки частных репетиторов. Как вам видится ситуация в дальнейшем?
Николай Кульбака: Рынок репетиторских услуг возник по нескольким причинам. Во-первых, есть категория учеников, запустивших предмет настолько, что без посторонней помощи они подтянуть его не в состоянии. Во-вторых, существует внутришкольный рынок репетиторских услуг, когда учителя дополнительно занимаются со своими подопечными, чтобы они не отставали по программе. В-третьих, есть высокомотивированные ученики, готовящиеся к олимпиадам. Ни одна из этих групп не может быть ликвидирована. Для дополнительных занятий за счет бюджета у школы просто нет денег. Если делать это за счет родителей, но официально, через школу, то учителю это будет неинтересно, поскольку он будет получать за это копейки. Что касается подготовки к олимпиаде, то таким уровнем обладают единицы школьных учителей, особенно если речь идет о подготовке к финальным этапам всероссийских олимпиад. Так что пока все останется по-прежнему. К сожалению, современная российская школа в этом ничем не отличается от советской. Как и в советское время базовых школьных знаний недостаточно, чтобы поступить в лучшие вузы страны. Отсюда и необычайный интерес к олимпиадам, поиск хороших репетиторов и конкуренция за место в сильной школе. Сейчас ситуация усугубилась чудовищно выросшим неравенством доходов, что привело к росту цен на рынке неформального образования. К сожалению, если государство попробует отрегулировать этот рынок, это приведет лишь к росту цен и окончательному отсечению от лучших вузов ребят из малообеспеченных семей.
Неравенство в доходах сказывается на уровне подготовки учеников
В "Яндекс.Учебнике" за последний год отучились 1,9 млн школьников, аудитория "Фоксфорда" - более 6 млн пользователей. Но бизнес-модель подобных сервисов устроена так, что часть заданий и курсов имеют ограниченный доступ. Например, бесплатные занятия предлагаются только днем, до 16.00. Для углубленного изучения родителям приходится покупать подписку, и не каждой семье это по карману. Не окажется ли неравенство в доходах еще одним препятствием на пути к прогрессу в сфере образования?
Николай Кульбака: Как я уже сказал, неравенство в доходах очень сильно сказывается на уровне подготовки учеников. Но дело здесь не в "Яндекс.Учебнике", не в "Фоксфорде". Онлайн-обучение не может заменить реальный контакт между учителем и учеником. Поэтому большинство абитуриентов сильных вузов либо заканчивает школы высокого уровня, либо проходит обучение в летних школах, которые организуются для подготовки к олимпиадам, либо нанимает сильных репетиторов. Таким образом идет сильнейший отсев по уровню доходов. Одновременно с этим лучшие школы перетягивают к себе сильных учеников, обеспечивая им возможность получить хорошие знания, а школе - более высокий рейтинг. Проигравшими в такой системе будут ученики среднего уровня, не претендующие на победу в олимпиадах, чьи родители не в состоянии выкладывать большие деньги за их подготовку. Они смогут поступить в вузы второго-третьего эшелона, с весьма средним уровнем образования, и их карьерные возможности будут существенно ограничены. Однако есть и хорошая новость. Количество бесплатного образовательного контента в Интернете растет огромными темпами. А это значит, что даже средний ученик, при наличии мотивации и интереса к обучению, найдет себе и учебные курсы, и обучающиеся видео. Главное, чтобы педагог был готов ему в этом помочь.
Опрос Ipsos для Всемирного экономического форума показал, что в некоторых странах считают высшее образование переоцененным и думают, что оно не стоит своих денег. В среднем в мире такое мнение высказывают 36 процентов респондентов. В России, по данным того же опроса, чуть больше трети респондентов уверены, что высшее образование стоит своих денег, 51 процент, наоборот, считают, что польза от вузов не соответствует требуемым затратам. Как вы прокомментируете эту статистику?
Николай Кульбака: При любой системе высшего образования будет большое число тех, кто не сможет себя реализовать. Причин может быть очень много - от недостаточного усердия, до слабого уровня самого вуза, от неправильного выбора специальности, до банального неумения хорошо презентовать свои знания. Что касается России, то здесь ситуация усугубляется слабым ростом экономики, отсутствием возможности для развития малого и среднего бизнеса и высокой монополизацией высокодоходных рентных отраслей. Кроме того, большая часть вузов дает настолько слабый уровень подготовки, что их выпускники с трудом могут найти себе работу на рынке труда. До тех пор, пока спрос на квалифицированных выпускников вузов будет слабым, такие опросы будут показывать падение интереса к высшему образованию. Но кто сказал, что высшее образование делает человека счастливее? Счастливее его делают востребованность и самореализация. Именно к этому и надо стремиться, а высшее образование - всего лишь один из инструментов для этого.
Как государство может влиять на рынок образования?
Николай Кульбака: Государство пытается воздействовать на рынок образования со стороны предложения. Действительно растут зарплаты в школах, хоть и не так быстро, как хотелось бы. Реально, а не на бумаге, в школы, и не только в московские, поступает новая техника, приходят новые молодые учителя. И это, конечно, следует приветствовать. Да и требуется в школах еще очень многое. Однако даже самый лучший учитель не сможет заставить работать ученика, который уверен, что школьные знания ему не нужны, что в вуз он поступит в любом случае, а его жизненный успех будет зависеть от того, насколько будет "теплым" место будущей работы, и сколько он сможет там иметь сверх официального заработка. А этому, по его мнению, школа точно не научит. Чем больше государство будет стимулировать предложение, тем меньше будет стимулов у школьников готовиться, ведь цена образования в их глазах от этого только упадет. И только если ученики и их родители будут понимать, что хорошее образование позволит им сделать успешную карьеру, реализовать любые финансовые и карьерные амбиции, тогда у них будет стимул вкладываться в школьное образование. Не требовать от школы оценок, а искать именно знаний и умения их применять. Конечно, стимулирование спроса приведет к росту цены обучения как в часах, так и в деньгах. И здесь уже будет задача для государства - правильно организовывать помощь талантливым детям, формировать структуру предложения, регулировать отношения между учителями и родителями. Но это уже следующая по очереди задача. А начинать любые реформы в школе надо с того, чтобы сформировать спрос на хорошие современные конкурентоспособные знания.
Николай Кульбака - доцент кафедры политических и общественных коммуникаций Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ, кандидат экономических наук, член International Society for Ecological Economics. Автор книг и статей по региональной экономике, экономической истории, транспортной логистике и истории транспорта.