Одно из недавних сочинений Софии Губайдулиной называется символично - "О любви и ненависти". Это ее послание современному человечеству, охваченному, как она говорит, "ускоренно прогрессирующей ненавистью"? Смотрит ли она на современный мир с пессимизмом или верит в миссию своей музыки, в ее возможности менять какие-то настройки в действительности?
Валентина Холопова: Это сочинение продолжает тему всей ее жизни - духовности. Ее музыка отрывает людей от их обычных потребностей и дает им ощущение, что они часть всего человечества, что у них есть общечеловеческие задачи. Этой идее посвящена и ее оратория "О любви и ненависти", крупное сочинение для солистов, двух хоров и оркестра. Ораторию уже несколько раз исполнял Валерий Гергиев. София Губайдулина берет здесь духовные тексты от псалмов Давида до молитв более поздних времен, то есть охватывает мышление людей за тысячелетия и думает о существовании в этой истории добра и зла. Заканчивается сочинение, конечно же, взыванием людей к любви. Может ли она тем самым изменить что-либо в устройстве мира? Она сама пишет: нет, но задачу видит в том, чтобы снова поставить перед людьми вопрос о существовании добра и зла.
В ее биографии - слияние Востока и Запада: мама - русская, отец - татарин. Дед - имам. Детство ее прошло в Казани. Как в ее мироощущении соотносятся Запад и Восток?
Валентина Холопова: Запад и Восток - это грандиозная проблема сейчас во всем мире, но в мышлении Софии Губайдулиной она стояла с самого детства. Конечно, и воспитание в семье, и все ее образование было на русском языке, система знаний - на общеевропейской культуре. Она - композитор-философ, изучившая множество философской литературы мира. От западного мышления в ней сказалось, например, четкое определение идеи музыкального произведения. Здесь можно вспомнить и учение Лессинга об идее искусства, и гегелевскую "абсолютную идею". В культуре Востока ее интересуют древнекитайская философия, восточная поэзия, музыкальные инструменты. Она писала для японского кото, ввела в свою музыку целый оркестр всевозможных ударных.
Если вернуться к биографии Губайдулиной на шестьдесят с лишним лет назад, то она приехала учиться в Москву в 1954-м году. Ее и ваши консерваторские годы прошли уже в "оттепели", в атмосферу которой уже проникал европейский послевоенный авангард. Где вы могли знакомиться тогда с современной музыкой, с авангардом, знаниями об этом?
Валентина Холопова: "Оттепели" в музыке мы особенно не чувствовали: новая тогда музыка, особенно западная, нигде не исполнялась и не преподавалась. Нашими просветителями были наши же товарищи: Эдисон Денисов и Альфред Шнитке. С большим риском для себя они заводили знакомства с зарубежными композиторами и с их помощью доставали ноты и записи. Шнитке на своих "академических" уроках демонстрировал нам неизвестную музыку и разбирал партитуры, Денисов приглашал для этого к себе домой. Еще нам удавалось вырваться на "Варшавскую осень", а это был авангардный фестиваль мирового значения. Но как нас обыскивали в поезде! Зато мы видели живьем самого Лютославского и даже Штокхаузена - самого страшного авангардного "зверя". Потом, уже в 60-е ошеломительными для нас всех были приезды в Москву с концертами Стравинского и Булеза, исполнившего музыку Веберна. Но все это никак не было "текущей музыкальной жизнью".
Идеалом композитора для Губайдулиной был Бах. А идеалом человека -музыканта в те годы - Шостакович. Именно он поддержал ее на "неправильном пути".
Валентина Холопова: Дмитрий Дмитриевич Шостакович, можно сказать, на руках вынес из огня наше поколение: помогал и Денисову, и Шнитке, и Щедрину (и мне). С Губайдулиной было так. Она оканчивала Московскую консерваторию, а председателем госкомиссии был приглашен Шостакович. Старые профессора собрались поставить Губайдулиной тройку. Тогда он сказал: или будет 5, или не подпишу документы. Поставили 5 и рекомендовали в аспирантуру.
В советские времена ее музыка не вписывалась в генеральный курс Союза композиторов, имя ее попало в опальную нонконформистскую "тройку" с Денисовым и Шнитке, а затем, в 1979 году - в "черный список" из семи композиторов, музыка которых в СССР была запрещена. Что это было за время для нее и что тогда значила для нее дружба "тройки"?
Валентина Холопова: Все эти официальные осуждения переживались очень тяжело, от опальных шарахались в общении, боялись даже рядом стоять на собрании в Союзе композиторов. А главное - ведь это был запрет на исполнения и публикации в стране, тем более - за границей: это вообще считалось бы преступлением. Что касается "тройки" - Денисов, Шнитке, Губайдулина, - это и была сама жизнь и радость. Само существование втроем, а не по одному, было крепкой и абсолютно надежной поддержкой. Хотя по стилю все трое - разные, часто не соглашающиеся с тем, что сочинял и думал другой. И они об этом честно друг другу говорили.
А с чем был связан ее выбор поселиться в деревне Аппен под Гамбургом? Это было желание отшельничества, своего рода затвор?
Валентина Холопова: Вы правы, у Губайдулиной это было желание отшельничества, но какого? Ей нужна была природа - трава, деревья, звезды. Не нашла этого в России? Время ее переезда - 1991-92-й годы. Тогда обрушился Советский Союз, а вместе с ним и многие органы правопорядка, расцвел бандитизм, на близкого Софии человека напали с ножом на даче. Было не до травы и звезд. Каким-то чудом у ее друга Виктора Суслина, композитора, работавшего в немецком нотном издательстве и жившего в Аппене, в доме по соседству появилось объявление: продается. Он стал усиленно звать Софию - приезжай! Эту идею поддержал и Петр Мещанинов, пианист, дирижер, за которого София в это время вышла замуж (второй брак). И они вместе въехали в свободный дом. Своим деревенским пространством София до сих пор очень довольна. Мстислав Ростропович подарил ей в этот дом прекрасный рояль.
Там, в Германии у Губайдулиной наступило время мирового признания. Среди постоянных исполнителей ее музыки еще с советских времен были выдающиеся музыканты: Гидон Кремер, Марк Пекарский, Фридрих Липс, Владимир Тонха. Как в те годы запретов создавался этот круг?
Валентина Холопова: Поскольку лучших советских исполнителей государство пускало на международные конкурсы за границу с условием обязательной победы, у них была возможность выступать вне СССР. Таким исключительным скрипачом был и Гидон Кремер. Губайдулина сочинила для него концерт для скрипки "Offertorium" ("Жертвоприношение"), а перед тем ходила на его концерты, изучала манеру игры. Сочинение это - крупное по замыслу, с намеком на жертву Христа. С ним Кремер объехал весь мир и сделал известным новое имя - София Губайдулина.
Виолончелист Владимир Тонха одним из первых стал играть ее сочинения, начинал в каких-то скромных зальчиках, а потом буквально слился с ее музыкой. Баянист Фридрих Липс обучал как-то Софию играть на баяне, есть такое фото. Баян по трактовке вместо народного он сделал авангардным, и Губайдулина посвятила ему целый ряд сочинений, в том числе, и на духовно-религиозной основе, поскольку баян напоминает орган. Ну, а Марк Пекарский: какая же "ударная" музыка обойдется без него! Он артистически играл на массе своих инструментов и удостоился посвящения ему концерта "Час души" для ударных и симфонического оркестра с певицей на стихи Марины Цветаевой.
Вы учились с Губайдулиной на одном курсе в Московской консерватории. Ощущали вы уже тогда масштаб ее таланта и личности, ее феноменальное чувство свободы, как ключевое условие творчества?
Валентина Холопова: Когда учились, это было еще ее раннее творчество. Но мы очень гордились ее Квинтетом (на 3 курсе): какое большое произведение сочинила Соня! И вдруг недавно в консерватории сыграли этот Квинтет, и он вполне "прозвучал"! Свобода же в ее натуре была всегда: говорила и думала "что не надо" (для советских времен). И этому качеству она придавала исключительное значение. С ее слов я записала следующее: "Быть свободным человеком абсолютно необходимо; независимо от того, выгодно это или нет, необходимо сохранять свои убеждения, увлечения. Свобода - это возможность сполна реализовать свою сущность, прислушаться к себе, к тому, что личности дано в ситуации истории. Как скрипачу, пианисту, чтобы иметь хороший звук, надо иметь свободные руки, так композитору или писателю надо иметь совершенно свободную душу".
София Губайдулина, советский и российский композитор, заслуженный деятель искусств РСФСР и РТ, почетный член Академии искусств Западного Берлина, лауреат множества международных премий. В 1954 году окончила Казанскую консерваторию по классу фортепиано, в 1959 году - Московскую консерваторию по классу композиции у Н.И. Пейко, затем аспирантуру у В.Я. Шебалина. С 1960-х годов разрабатывала новые пути в области звуковой выразительности, в начале 70-х работала в Московской экспериментальной студии электронной музыки, входила в композиторскую группу "Астрея" (с Виктором Суслиным и Вячеславом Артемовым). В 1980-е ее музыка была запрещена к исполнению в СССР. С 1991 года живет в Германии.
Автор более ста симфонических произведений, сочинений для солистов, хора и оркестра, инструментальных ансамблей, музыки для театра, кино и мультфильмов. Сочинения Губайдулиной исполняются крупнейшими российскими и зарубежными музыкантами: среди них Гидон Кремер, Наталия Гутман, Марк Пекарский, Геннадий Рождественский, Мстислав Ростропович, Валерий Гергиев, Анне-Софи Муттер, Саймон Рэттл, Кент Нагано, "Кронос-квартет" и многие другие.