Только сейчас стали известны первые результаты предварительного расследования катастрофы. Не раскрывая особых тайн, скажу: пожар правого двигателя пережег гидросистему и тяги управления. Шансов у экипажа выжить практически не было. И с парашютом не прыгнуть, и на лес не спланировать.
Хоронили экипаж на Федеральном военном кладбище в Мытищах без камер и прессы. Летчики-испытатели Герой России Николай Куимов, Дмитрий Комаров и Николай Хлудеев были преданы земле под выстрелы почетного караула и исполнение Гимна России.
...Катастрофа с "Ил-112В" начиналась, казалось бы, с обычной аварийной ситуации. Загорелся правый двигатель. Прогорела камера сгорания. Такое бывает сплошь и рядом при испытаниях. Неслучайно после первой серии полетов каждый самолет перерабатывают с учетом замечаний, которые выявляют летчики-испытатели, и выпускают вторую, третью, четвертую доработанные серии. У "Ил-112В" это была первая серия.
Но в этот раз штатная система пожаротушения не смогла справиться - перегорели трубки гидросистемы, и масло вспыхнуло.
У подобного типа самолетов есть резервная система управления. Это тросы и металлические тяги. Они управляют элеронами, рулем направления и рулем высоты. Одним словом, всем, кроме механизации крыла. А без предкрылков и закрылков самолет благополучно не посадить. Можно кружить, вырабатывая топливо даже на одном двигателе. А потом с облегченными баками кинуться на землю с полетной скоростью. Но это высокий риск.
Беда не приходит одна. Тросы и тяги в "Иле" тоже перегорели от высокой температуры. Самолет был обречен...
Что такое потеря гидросистемы, я знаю хорошо. Мы на "Ан-72" (самолет того же класса, что и погибший "Ил-112") в 1994-м только-только поднялись с аэродрома Воркуты, как по левому иллюминатору потекла красная жидкость. Разорвало трубопровод. Зрелище не из развлекательных. Такое только в кино интересно смотреть. "Штурвал тут же потяжелел, - вспоминает летчик-снайпер, полковник авиации ФПС Владимир Таланов, сидевший тогда за штурвалом. - Я еле развернул самолет на полосу. Хорошо, резервные тросики работали. А вот механизация крыла только на гидравлике. Скорость была под 300. Это вдвое выше посадочной. А полосы на такой скорости не хватит. Впереди овраг, а у нас полные баки горючего. На вышке нас уже похоронили. И когда я коснулся полосы, произошло чудо! На остатках гидравлики затормозила правая тележка. Нас развернуло как циркуль, и понеслись пахать тундру. Второе чудо - это то, что мы не задели стоящие борта, будку метеостанции и склад ГСМ".
От удара о дверь пилотов (я сидел на табуретке в проходе и пил, как казалось, последнюю в жизни рюмку водки) потерял сознание. Когда пришел в себя, схватил фотоаппарат и принялся работать. Вышел через аварийный люк в хвосте. Достал сигареты. Стал чиркать спичкой и тут же получил удар в ухо. Это был Таланов. Оказалось, я стоял под обломками крыла, а мне на макушку лился керосин. Спас меня Володя. Я ему жутко благодарен.
Третье чудо с Талановым произошло, когда ровно через два года на таком же борту он совершил экстремальную посадку на самой северной заставе - Нагурской. Сдвиг ветра спровоцировал заряд снега. Он ударил по плоскостям - и самолет полетел кувырком. Володю спасли норвежские медики. Они смогли запустить санитарный вертолет и увезли его в свою клинику.
Володя ушел из авиации. Две аварии - знак нехороший. Сейчас занимается патриотическим воспитанием юнармейцев в Краснодарском крае. Достойное занятие. А сын пошел по стопам отца. Стал командиром "Ан-74". Летал на Северный полюс. А сейчас он второй пилот "Боинга-777". Говорят, из него получится отличный командир.
С летчиком-испытателем Александром Котельниковым я встретился в кафе. Крепкий, улыбчивый. Но глаза...
Только за последние пять лет он два раза горел. Пять раз вставал двигатель в воздухе и два раза отказывала гидравлика. Освоил 40 видов самолетов.
Я видел его летную книжку. Разбился при испытаниях на "Ил-114" - гражданском аналоге "Ил-112". Выжил.
"Я лежу на растяжках в госпитале, - говорил мне тогда Котельников, - а ко мне приходят вдовы моих ребят. И говорят: ты командир, а они погибли. Что я мог им сказать? Ну что? Поэтому вы не ходите к вдовам погибших на "Ил-112". Лучше через год. Когда боль утихнет".
А боль не утихнет никогда. Именно поэтому я и не стал досаждать вдовам экипажа "Ил-112". То, что их мужья были людьми чистыми и самоотверженными, преданными небу, ясно и так.
А что же будет с "Ил-112"? Единственный летный экземпляр разбился. Закроют тему?
Герой России, заслуженный летчик-испытатель Магомед Толбоев, отвечая на этот мой вопрос, был категоричен: "Пока не будет решения правительства по малой авиации, мы будем топтаться на месте. Наше небо отдано чужим самолетам. А если санкции коснутся "Боингов" и прочей западной продукции? Мы встанем. Надо развивать нашу авиацию. "Ил-112" - современный самолет. Он идет на смену "Ан-26". Туда входит современный "Тигр", а не устаревший "УАЗ". Это надо учитывать. Это безопасность нашей страны".
Да, "Боинги" и "Эйрбасы" давно завоевали наше небо. С этим, похоже, смирились. А пассажирам и вовсе профит: цены на эксплуатацию ниже, чем у "Ту-204". И билеты, соответственно, дешевле.
А что сказать о малых братьях ширококрылых лайнеров? Еще советские "Ан-24" и их военно-транспортный вариант "Ан-26" сходят со сцены. Когда-то они обеспечивали региональные перевозки по "медвежьим углам".
Россия чем-то похожа на Канаду. Там тоже нет развитой сети дорог в северных регионах. Но нашли выход. Построили сотни взлетных полос. И добраться к старой бабушке на "Сессне" можно за пару часов. Вручить пирожки - и тут же обратно...
В Советском Союзе так и было. Плати три рубля и лети из областного центра в любую деревню на "Ан-2". А теперь "Ан-2" дослуживают свой ресурс в ДОСААФе и в летных училищах. "Ан-24" осталось 45 бортов на всю необъятную Россию. Половина стоит и ждет запчастей. Летел недавно из Анадыря на Бухту Провидения костромской "аннушкой". Другие самолеты тут просто не летают. Вот и приходится арендовать.
И малое небо захватили "иностранцы" - "АТР-72" производства "Эйрбас" или бразильские "Эмбраеры". Машины хорошие, но бестолковые в наших условиях. Хотя авиакомпаниям так дешевле. И запчасти вовремя подвезут. И ломаются эти самолеты реже. Но они нежные, как кинозвезда. Подавай им теплый воздух перед запуском двигателей! Да и от обморожения плоскостей они не застрахованы. И бетонная полоса обязательна. А наши "Аны" и садятся, и взлетают с грунта. Советские ГОСТЫ! Запуск двигателя при температуре от -50 до +50. Вот такие самолеты нам и нужны.
- А кто заменит в нашем небе старичков "Ан-24" и "Ан-26"? - спросил я тогда, в жуковском кафе, у Александра Котельникова.
- "Ил-114" и "Ил-112", - уверенно ответил летчик-испытатель. - Правда, 114-й - низкоплан. И есть опасность, что при посадке на грунтовые аэродромы камень может попасть в турбину. Движки стоят под крылом. Но вот какая ситуация произошла со мной во время испытаний самолета-лаборатории "Ил-76" с новейшим двигателем ПД-14. Лечу. Чувствую удар в районе плоскости. Приборы показывают норму. Неужели птица? Но какая птица залетит на 10 тысяч? Приземлились. Оказалось, разрушилась лопатка вентилятора. На другом движке она перемолола бы все внутренности. Начался бы пожар. А тут мы обследовали двигатель, заменили лопатку - и снова в небо! Такое "Пратт энд Уитни", а также "Роллс-Ройсу" и не снилось. И еще - был у нас уникальный региональный лайнер "Ту-334". Садился на неподготовленные аэродромы. Получил сертификацию, мог летать даже в Европу и Америку. Но - не пошел в серию. Загадка мироздания или чей-то интерес?
- И последний вопрос: наша авиация скорее жива, чем мертва?
- Ну а для чего мы летаем? Я, надеюсь, ответил на ваш вопрос?
Мы вышли из кафе. Над нами летел гражданский самолет.
- "Боинг" или "Эйрбас"? - спросил я Котельникова, думая проиллюстрировать сентенцию об умирании нашего неба. - Это наш, "МС-21", - не без гордости сообщил летчик. - Недавно получили несколько машин. Облетываем. Ставим на крыло.
Экипаж погибшего "Ила" тоже ставил на крыло нашу авиацию. Отвоевывал небо пусть и у комфортных, но чужих лайнеров.