Почему каждый год с "Щелкунчиком" повторяется одна и та же история - тысячи людей стоят в очереди в кассы, а сайт продажи билетов висит, не справляясь с нагрузкой?
Владимир Урин: Объясняю сразу: мы намеренно в первые два-три дня не открываем продажу билетов на сайте, иначе половину билетов сразу скупят боты и перекупщики. Мы даем людям возможность приобрести билеты в кассах по реальной цене. И хотя в очереди тоже действуют спекулянты, но возможности их здесь ограничены. В первый день же мы выдали в очереди 500 браслетов, а это 500 человек, каждый из которых купил по два или по три-четыре билета на семью, если в семье есть дети, указанные в паспорте. Так же было и на следующий день. И только после этого мы открыли интернет-продажу. Естественно, сайт тут же обрушился: количество людей, желающих купить билеты на "Щелкунчик", невероятно большое. Подобная ситуация возникает каждый год. Но люди могли покупать билеты в интернете: я могу даже назвать цифру - 2426 билетов, проданы у нас через интернет. И это только на спектакли в декабре. На январские спектакли мы откроем продажу в субботу.
В СМИ были сообщения, что, когда открыли интернет-кассы, билетов там не было.
Владимир Урин: Ничего подобного, это не так. Билеты были. Конечно, на такие дни, как пятница, суббота, воскресенье, а мы пока продавали только на декабрь, билеты быстро закончились. Но на утренние спектакли билеты были и в кассах, и в интернете. Другое дело, что, к величайшему сожалению, часть билетов все равно скупают перекупщики, изощряются, как могут. Рынок есть рынок. Так, например, студенты быстро усвоили, что можно постоять в очереди и заработать деньги за очередь. Появились наглецы, которые встают в очередь, пока она формируется и пока не выданы браслеты, и затем предлагают купить свое место в очереди.
И сколько стоит такое место?
Владимир Урин: По-разному: от десяти до двадцати тысяч рублей. Кто-то даже называл цифру в пятьдесят тысяч. Но самое главное, и это ни для кого не секрет, что перекупщики на своих сайтах, с которыми мы боремся, закрываем их, но они открываются вновь, продают билеты на "Щелкунчик", уже начиная с мая месяца. И люди перечисляют им деньги и свои паспортные данные. А потом те, кто встанут в очередь и купят билеты, скажут им: извините, но места были другие. И будут продавать им эти билеты не по официальной цене - до 15 тысяч, а за 50 тысяч. К сожалению, так происходит. Но то, что касается организации, а я сам несколько раз подходил к очереди и в субботу, и в воскресенье, все было с нашей стороны сделано идеально, не было никаких проблем. Возможно, в этом году наплыв людей чуть больше, поскольку сняты ограничения по заполняемости зала: в прошлом году лимит публики был 25 процентов, а сейчас - 70 процентов.
QR-код требуется при покупке билетов?
Владимир Урин: При покупке билетов QR-код не требуется, необходимо предъявить только паспортные данные. Но на входе в театр QR-код будут проверять обязательно - и не только на "Щелкунчик", но и на любой спектакль Большого театра мы не пускаем людей, пока не проверим QR-код.
А если человек все-таки купил билет у перекупщика, с чем он потом столкнется?
Владимир Урин: Технология здесь простая. Те, кто подходят к кассе, должны представить свой паспорт, а на второй билет достаточно показать данные другого паспорта. Перекупщики встают в очередь вдвоем и покупают два билета на себя и два - на те данные, которые заранее запросили у желающих купить билеты, и потом по пятьдесят тысяч продают эти билеты. Они в основном набирают студентов и часть от полученной суммы выплачивают им, но сами получают двойную, тройную выгоду от стоимости билета.
Получается, что ситуация с перекупщиками неистребима?
Владимир Урин: Получается, так. Это коммерция, и от этого никуда не деться. Но мы очень серьезно ограничили их возможности, им стало гораздо сложнее: надо заранее собирать паспортные данные, вербовать людей, которые должны встать в очередь и приобрести билеты, и т.д. Однако я могу сказать точно, что почти 90 процентов людей, стоящих в очереди - это те, кто реально хочет попасть на спектакль и приобрести билеты по цене театра.
Мы все существуем в меняющихся условиях пандемии, и может возникнуть ситуация, что кто-то к моменту спектакля заболеет или отменится сам спектакль, или изменится лимит заполняемости зала?
Владимир Урин: Мы уже это проходили. Вспомните, что было перед прошлым Новым годом, когда неожиданно с 50 процентов количество публики в зале ограничили до 25 процентов? Мы вынуждены были объявить о сдаче всех проданных билетов и открыть новую продажу на 25 процентов зала. Другого варианта просто нет. Но я думаю, что этого не будет. Потому что теперь есть QR-коды. А если ситуация будет усугубляться, то будет общий локдаун. И тогда не будет спектаклей вообще.
Есть еще один актуальный вопрос, связанный с "Щелкунчиком", в частности с его отменой в Берлине в связи с формулой "новой толерантности", "новой этики" и т.д. Насколько Большой театр готов включиться в эту тему и вносить, например, в гастрольный вариант спектаклей какие-то коррективы?
Владимир Урин: Я еще и еще раз повторю: Большой театр включаться в эту интригу не будет, потому что в этих дискуссиях нет здравого смысла. Классические спектакли проверены временем, и в них нет никаких оскорблений народов или чувств верующих. Это произведения искусства, созданные на основе музыки и хореографии. И мы даже доказывать и менять что-то в угоду чьим-то точкам зрения ничего не будем. Кого-то это оскорбляет? Не ходите, не смотрите. Если включиться в эту дискуссию, тогда исчезнут из истории большинство произведений литературы, искусства. Тогда и роденовский поцелуй будет оскорблять чувства кого-то из "меньшинств", а кого-то начнут оскорблять черный и белый лебеди. Давайте, тогда все запретим. У меня все это вызывает оторопь: в ХXI веке мы это на полном серьезе обсуждаем!? В искусстве есть только один критерий - талант: великая музыка, великая хореография. И точка.