Об этом "РГ" рассказал генеральный директор НМИЦ радиологии Минздрава России, главный внештатный специалист-онколог Минздрава России, академик РАН Андрей Каприн.
Андрей Дмитриевич, удалось ли сохранить работу онкологической службы в полном объеме?
Андрей Каприн: Минздрав России принял беспрецедентные меры для этого. За период пандемии не было закрыто ни одно профильное учреждение. Но во всех был введен строгий противоэпидемический режим. Уже два года наши пациенты в период госпитализации вынуждены быть в изоляции от своих близких. Это, конечно, непросто, особенно когда поддержка так нужна. Но именно это позволило сохранить работоспособность клиник и, самое главное, медперсонала. Лечение этих пациентов не может быть отложено.
Вот почему принципиальное значение имеет профилактика вируса. Когда мы вынуждены прерывать лечение из-за заражения COVID-19, это становится серьезной проблемой как для больного, так и для медицинской организации, которая вынуждена экстренно менять тактику лечения, разрабатывать индивидуальные программы.
Вакцинация способна не только снизить число случаев тяжелого течения инфекции, но и позволяет нам поддерживать нормальный режим противоопухолевого лечения. Я хочу обратиться к родственникам пациентов. Если в данный момент ваш близкий человек проходит лечение от онкологического или другого тяжелого заболевания, вы обязаны защитить его от вируса, а это возможно лишь при соблюдении всех профилактических мер и, конечно, вакцинации.
Как изменилась статистика заболеваемости в этот период?
Андрей Каприн: Структура заболеваемости злокачественными новообразованиями за 2020 год не изменилась. У мужчин на первом месте рак трахеи, легкого и бронхов. На втором - предстательная железа, на третьем - рак кожи. У женщин лидирует рак молочной железы, за ним - рак кожи и тела матки. Однако показатели заболеваемости злокачественными новообразованиями по сравнению с 2019 годом снизились: у мужчин на 13,9 процента, у женщин - на 12 процентов. О чем это говорит? Не о снижении заболеваемости - снизилась выявляемость, люди остались необследованными в силу ряда причин, о которых мы все знаем. В первую волну пандемии были приняты беспрецедентные меры по ограничению передвижения, особенно лиц пожилого возраста, которые составляют значительную часть наших пациентов. Были временно приостановлены диспансеризации и скрининг, которые являются первой ступенью выявления возможных ЗНО. Врачи поликлиник были мобилизованы на лечение больных COVID-19. По оперативным данным, в 2021 году уровень выявляемости уже приближается к допандемийным показателям, но точно оценить ситуацию мы сможем к концу года. Однако понятно и сейчас, что доля выявленных заболеваний на поздних стадиях будет больше, и мы должны быть к этому готовы.
Что делается для того, чтобы помощь получали все, кто в ней нуждается?
Андрей Каприн: С 2019 года в рамках Нацпроекта "Здравоохранение" стартовал федеральный проект "Борьба с онкологическими заболеваниями", на реализацию которого выделены беспрецедентные ресурсы. Сегодня все силы брошены на то, чтобы выровнять доступность онкологической помощи для граждан вне зависимости от места их проживания. В результате на нашу "горячую линию", на сайт главного онколога и на прямую линию, которую я еженедельно веду в своем блоге в "Инстаграм", стало приходить заметно меньше жалоб на работу онкослужбы. С 2019 года по сентябрь 2021 года в 8 федеральных округах открыто 342 центра амбулаторной онкологической помощи (ЦАОП). К 2024 году планируется к открытию 542 - это позволяет существенно приблизить онкологическую помощь к людям, упростить маршрутизацию и существенно сократить сроки получения помощи.
Какие новые формы работы онкослужбы появились за последний год?
Андрей Каприн: Работа в условиях пандемии дала мощный стимул к внедрению цифровых технологий и телеконсультаций по системе "врач-врач". В 2018 году, когда эта работа начиналась, наш центр проводил около 400-500 сеансов связи в год. В 2020 году состоялось уже 5 тысяч, а к ноябрю 2021-го - более 8 тысяч. Такие консилиумы позволяют в кратчайшие сроки принять решение по спорным, редким или сложным клиническим случаям. И когда мы понимаем, что случай сложный и пациенту не могут помочь в регионе, мы забираем его к себе в центр. Это и нас мобилизует, и поддерживает врачей на местах. С 1 января 2022 года вступит в действие новый Порядок оказания онкологической помощи. Он создавался при участии ведущих экспертов - онкологов, радиологов, рентгенологов, специалистов по инструментальной диагностике, по организации здравоохранения. В этой работе участвовали Росздравнадзор и ФФОМС, общественные и пациентские организации. К сожалению, поддаваясь слухам, пациенты не до конца понимают его суть. Хочу подчеркнуть, что ни у государства, ни у министерства, ни тем более у врачей нет цели усложнить им жизнь.
Порядок регулирует этапы оказания медпомощи, стандарты оснащения и штатные нормативы структурных подразделений по профилю "онкология". Для пациентов крайне важно, чтобы сроки оказания помощи от подозрения на онкозаболевание до получения специализированного лечения были везде одинаковыми, синхронизированы с программой госгарантий и внесены в единый цифровой контур. В результате процедура обращения каждого больного за помощью станет прозрачной, будет обеспечена преемственность лечения. Этому поможет новая, вертикально интегрированная медицинская информационная система (ВИМИС), которую сейчас внедряет минздрав. В каждом регионе будут закреплены правила маршрутизации пациента. Они будут включать перечень медицинских организаций, в которые пациент будет направлен для диагностики и лечения в зависимости от вида ЗНО. Это существенно ускорит сроки получения помощи. В перечень войдут как государственные, так и частные клиники, которые участвуют в территориальной программе ОМС и имеют соответствующие лицензии. При этом - хочу еще раз подчеркнуть - в новом порядке полностью сохранена возможность получения высокотехнологичной помощи в федеральных центрах. Более того, мы учли пожелания пациентов в отношении выбора медицинского учреждения: они смогут обратиться в федеральный медцентр по решению консилиума или даже без него - по своей инициативе.
Появляются ли в онкологии в последние годы новые технологии лечения?
Андрей Каприн: Безусловно. Впервые за 50 лет в прошлом году, несмотря на пандемию и прочие проблемы, государство выделило солидные деньги на исследования новых радиофармпрепаратов - а это огромный толчок в развитии ядерной медицины. Например, сегодня в нашем филиале - МРНЦ им А.Ф. Цыба - испытываются сразу семь новых отечественных препаратов. Есть и те, которые уже одобрены Минздравом России к использованию в рамках клинического протокола. Созданы два новых препарата на основе радионуклида рения-188 - для радиоэмболизации при опухолях печени и микросферы для синовэктомии, применяемой для лечения артрозов и артритов различной этиологии. Разработан и внедрен в практику компактный генератор рения-188, что серьезно упрощает тиражирование препаратов на местах. И эта работа продолжается.
Кроме этого, разрабатываются геннотерапевтические препараты - попадая в организм, они находят опухолевые клетки и вызывают их запрограммированную гибель. Идут инновационные исследования по ранней диагностике и подбору оптимальной терапии. Разработана система фармакогеномного анализа на основе полного геномного секвенирования опухоли пациента. Еще одна перспективная технология - рентгенэндоваскулярная хирургия, когда, используя тончайшие катетеры, врачи по кровеносным сосудам добираются до опухолевого участка и туда доставляются, например, наномикросферы с иттрием-90, несущие радиоактивный заряд. Они нейтрализуют кровоснабжение сосудов опухоли и одновременно ее облучают. В нашем центре накоплен самый большой опыт проведения подобных операций в стране.
Еще одна новейшая технология - химиоперфузия головного мозга. Она позволяет "отключить" мозг человека от общего кровоснабжения и вводить повышенную дозу химиопрепарата точно в пораженную область, не затрагивая все остальные ткани организма.
Методика проходила долгие доклинические испытания на приматах, и в этом году впервые была проведена пациентке с глиобластомой в рамках клинического протокола. Проведено уже шесть процедур трем пациентам. На сегодня мы близки к завершению клинических исследований и надеемся, что скоро сможем однозначно подтвердить воспроизводимость и безопасность этого.