Огород у храма
Старинное село Резоватово до боли похоже на другие исчезающие "точки на карте" российской глубинки. Летом оно оживает: окрестности оглашаются веселым гомоном детей, приехавших на каникулы, на огородах деловито копошатся дачники. Зимой же на сельских улочках - звенящая тишина, а за околицей - снег до горизонта.
Когда-то тут были крупный колхоз и кирпичный завод. В 1990-х колхоз развалился, а завод, как рассказывают жители, "растащили по кирпичику". Село стремительно обезлюдело. Последней - совсем недавно - закрылась школа. Краеведы рассказывают, что основал ее еще в XIX веке инспектор народных училищ Илья Николаевич Ульянов. А в 30-х годах XX века политические последователи его сына взорвали церковь в Резоватове.
- В то время здесь вспыхнул так называемый "мотыжный" бунт против коллективизации. Сигналом к его началу послужил звон церковного колокола. Поэтому после подавления восстания храм постигла печальная участь, - рассказывает отец Митрофан (в миру - Александр Коршунов). - Новый открылся лишь спустя 70 лет - в 2000 году. И первым его настоятелем стал я. В церкви ведь как в армии - место службы не выбирают. Владыка сказал: "Село маленькое, священнику с семьей там трудно придется. А ты монах, тебе проще будет". Собрал два чемодана и поехал...
Молодого батюшку - ему исполнилось тогда аккурат 33 - сельчане поначалу приютили на веранде. А с наступлением холодов подыскали старенький домик: пожилая хозяйка перебралась на зиму к дочери в город.
- Помню, пришел первый раз в храм, где мне предстояло служить, - под него отдали помещение бывшего детсада. А там шиферная крыша прохудилась, полы от сырости волнистые, в окнах дыры в два пальца, ветер гуляет. Все церковное имущество - четыре иконы. Огляделся я вокруг: "Вот повезло так повезло..." - говорит собеседник. - Первым делом мы с местными бабушками пригласили мастера - он сложил печь-голландку. Ох и намучился с ней - я же городской, топить не умею! Но ничего - кое-как первую зиму перезимовали. А весной решили возле храма огород разбить.
"Посадим картошку, продадим и заработаем денег на ремонт", - таков был нехитрый бизнес-план отца Митрофана. Азам агротехники батюшку учили прихожане.
- Работали сообща - дружно, споро, с шутками. Соберемся по 20-25 человек, часа за полтора управимся, потом чайку попьем, - делится настоятель. - Как-то вечером после службы кирпичей для ремонта привезли. Так все встали в цепочку, разгрузили, сложили.
Три года картофельное поле было основным источником доходов для сельской церкви.
- Раньше, когда еще действовали райпо, заготконтора, в деревне можно было прожить за счет огорода. Но потом и этого не стало. Пришла осень, а за нашей картошкой никто не едет, так в овраг урожай и выкинули. После этого люди еще активнее из Резоватова уезжать начали, - вздыхает собеседник. - Когда я только прибыл сюда, в селе насчитывалось 400 жителей. Осталось втрое меньше - всего 140...
"Фермером стал случайно"
Бросить приход и уехать настоятель не мог. В качестве альтернативы было решено заняться животноводством: вместе с церковным старостой Дмитрием Елиным взяли на откорм двух бычков.
- Знаете, что удивительно? Обычно ведь бычки озорные. Смотришь, бывало, по селу бык хозяина гоняет. А наши церковные - как котята: ласковые, смирные. Мы воодушевились, взяли кредит, построили подворье при церкви, купили семь коров. Сейчас вспоминаю те первые шаги - волосы дыбом встают! Навоз в овраг сами возили. Потом трактор у нас появился, тележка. Конечно, священнику вроде не по чину такая работа. Но куда деваться?.. Самое трудное, конечно, сенокос - семь потов сойдет. В аду грешников, наверное, так мучают! - смеется отец Митрофан. - Конечно, о фермерстве я не думал. Но когда мы пошли к главе района просить земли, выяснилось, что подсобные хозяйства при церквях и монастырях не имеют прав ни на субсидию, ни на дотацию, ни на помощь в покупке удобрений и дизтоплива. Такой вот пробел в законах. Потому и пришлось мне стать главой КФХ. Потом, когда опыта понабрались, стали участвовать в федеральных программах. Познакомились со знающими людьми - ветеринарами, зоотехниками. Животные ведь как дети - за ними глаз да глаз нужен. Ну и прихожане, конечно, помогали - как в деревне принято, всем миром.
Сейчас на новой ферме в хозяйстве игумена около 50 коров. В среднем каждый день здесь сдают на местный сырзавод тонну молока. Пестрых "голштинок" охраняет лохматый пес. Когда-то бывший хозяин привел его к отцу Митрофану: "Батюшка, возьми - кобель совсем старый стал. Или мне его пристрелить придется..." С тех пор здесь нет более преданного стража. На доходы от фермы содержатся храмы в селах Резоватово, Камаево, Парадеево. Объект механизирован по последней сельскохозяйственной моде. С поголовьем управляются всего три человека.
- Некогда разговаривать - работать надо! - шутливо отмахивается староста прихода Дмитрий Елин, ловко орудуя вилами. Но потом соглашается побеседовать.
- Да, батюшке я помогаю с первого дня. Как только познакомились - сразу ему поверил, - вспоминает он. - Сам я тоже фермером стал случайно - по профессии я водитель. Конечно, работы хватает - и летом, и зимой. Прихожу на ферму в четыре утра. После обеда - опять сюда, ухожу в восемь вечера. Но я не жалею: семью кормить надо, у меня четверо детей. Сколько зарабатываю? Секрет, а то завидовать будут...
Рецепт от "зеленого змия"
Примеру настоятеля последовали и другие сельчане. Три года назад был создан сельхозкооператив "Подворье". Сейчас он объединяет более 300 человек со всего Ичалковского района. Благодаря этому люди получили возможность зарабатывать на своей малой родине.
- Село живет, если там есть хоть какое-то производство. Если нет - фактически обречено, - говорит отец Митрофан. - Кстати, это лучшее средство в борьбе с еще одной бедой - пьянством. Когда я сюда приехал, многие сильно пили. Бывало, приходили ко мне просить на водку. Объяснял, что не могу на это денег дать - грех. "Помру ведь!" - запугивали одни. "Что ж, помрешь - отпою..." "Налей!" - требовали другие. "Ну давай налью - святой воды..." Потом уже иначе заговорили: "Батюшка, нет ли какой работы?" А когда человек потрудился, у него и мысли другие. Смотришь, идет из магазина, а в пакете уже не бутылка, а продукты - хлеб, хвост селедки торчит... Сейчас повального пьянства в деревне уже нет. Многие остановились, обзавелись семьями. Крестьянский труд хорошо дисциплинирует. Пьющих осталось три человека. Вот встретил недавно одного, говорю ему: "Тебе уже за 40, мать умерла, отец старый, больной. Не станет его - как будешь жить?" Он в ответ: "Знаю, да невест в деревне нет..." - "А тебе самому пьющая невеста нужна? Человеку без семьи нельзя. Это я, монах, говорю!". Смотрю - задумался...
Сельхозкооператив отца Митрофана часто именуют по старинке - колхозом. Сам же батюшка предпочитает другое слово.
- У нас в церкви говорят - "соработники", - поясняет он. - Так называют людей, которые не только работают вместе, но и единомышленники по духу. Трудности, как известно, сплачивают, а в деревне их столько! Мы верили, надеялись, а то, что у нас получилось - это действительно чудо. Нам будто Бог помогал. На нашем пути всегда появлялись люди, которые подсказывали, отводили беду. Главная моя победа - то, что в селах, где я служу, есть храмы, и туда приходят люди. Ведь куда еще в деревне пойти за помощью? Вот пример: человек недавно похоронил любимую жену. Это стало для него сильным ударом - о самоубийстве начал думать. Ему советуют: "Сходи в храм", а он там не был ни разу, даже порог переступать тяжело. Пришел впервые, постоял несколько минут и ушел. Через неделю опять появился - и снова на выход. "Не могу, - говорит, - тошно". Я ему: "А ты перетерпи. Присядь, выпей воды..." Он перетерпел, причастился - и отпустило его. Конечно, боль осталась. Но не такая, как раньше - острая, сжигающая, а притупилась. Человек понял, что былого не вернешь, но жизнь продолжается. Да, сельчан в Резоватове осталось мало. Но им тоже нужно достойно жить. Ведь люди - как камни-самоцветы: все разные, но каждый ценен. Если я хоть кому-то сумел помочь - значит, служил не зря.
332 человека объединяет сельхозкооператив "Подворье".