- Пандемия не повлияла на уровень заболеваемости. Как регистрировалось в Петербурге 150-180 новых случаев онкозаболеваний у детей в год, так и регистрируется, несмотря на эпидситуацию. Если смотреть в целом по России, то ежегодно выявляется 3 500 - 4 000 случаев . Также не поменялась и структура заболеваемости. Печальная "пальма первенства" за лейкозами и лимфомами, на втором месте - опухоли центральной нервной системы, - уточнила Светлана Кулева, главный внештатный детский онколог комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга.
Что касается количества койко-мест, то с этим в детской онкологии проблем нет. Мест хватает, больные в коридорах не лежали и не лежат.
Но коронавирус принес с собой целый спектр проблем. Первая: увеличение сроков лечения, перенесение химиотерапии на более отдаленный период. Потому что дети болеют коронавирусом, и в это время о высокодозной химиотерапии речи идти не может. Причем, как показала практика, у этой группы ребят положительный результат ПЦР-теста держится долго - до нескольких недель. Ослабленному раком организму сложнее справиться даже с "омикроном". Хотя печальных исходов, главной причиной которой становился именно коронавирус, зарегистрировано не было, затягивание сроков лечения приводило к прогрессированию заболевания.
- Наших больных с коронавирусом мы вынуждены были отправлять в инфекционные отделения стационаров, а обратно забирать - только после отрицательных тестов ПЦР. И вот этот период нахождения на инфекционном отделении мог составлять большой срок, что крайне негативно сказывалось на лечении основного заболевания, - подтвердила Татьяна Быкова, главный внештатный детский онколог-гематолог СЗФО.
Соответственно, заболевание COVID-19 могло значительно отложить по времени и жизненно необходимую многим пациентам с лейкозами трансплантацию костного мозга. Причем задержка могла быть и по причине того, что заболел потенциальный донор. Было много проблем с доставкой биоматериала в случаях, если донор был найден в зарубежном регистре.
- Если время позволяло, трансплантацию отодвигали по срокам. Если нет - приходилось снова искать донора в регистрах, и хорошо, если он находился довольно быстро. Если нет - шло время, что могло привести к фатальным последствиям для ребенка, - отметила Быкова.
И эти проблемы, сугубо связанные с коронавирусом, никуда не делись.
Детские онкологи признают: никуда не делись и другие проблемы.
- Нам нужен четкий механизм маршрутизации пациентов. Как это сделано во взрослой онкологии. Начиная со времени подозрения на онкодиагноз до диагностики, дальнейшего лечения, реабилитации, дальнейшего наблюдения за пролеченным пациентом, - подчеркнула Кулева.
Из-за отсутствия механизма порой возникает парадоксальная ситуация: петербургские дети лечатся в клиниках федерального подчинения, которые больше специализируются на пациентах из регионов, и наоборот, пациенты из регионов госпитализируются в учреждения городского подчинения. При том что и федеральные, и городские учреждения неплохо оснащены и могут считаться равноценными.
По-прежнему актуальна проблема нехватки современных высокоэффективных лекарственных препаратов. Что-то можно заменить на дженерики (собственно, дженерики используются во всех странах), что-то нет. Не все просто с препаратами российского производства. Какие-то из них доказали свою эффективность и активно используются медиками в схемах лечения, какие-то вызывают сомнения, и врачи не скрывают, что в определенных случаях были бы предпочтительнее импортные препараты.
- Спасает помощь благотворительных фондов. По решению специальной комиссии мы можем использовать и препараты, не зарегистрированные в РФ. Это лекарства с доказанной эффективностью по мировым стандартам, - отметила Быкова.
По-прежнему не решена проблема с созданием единого федерального регистра доноров костного мозга. Что он должен быть - периодически говорят на федеральном уровне. Однако единого регистра как не было, так и нет. А поиск донора, доставка трансплантата не финансируются государством. Как пояснила Евгения Лобачева, возглавляющая дирекцию рекрутинга Национального РДКМ имени Васи Перевощикова, в стране действуют несколько регистров, но в общей сложности они объединяют всего около 175 тысяч человек. Нужно - хотя бы миллион, чтобы свести к минимум необходимость поиска в регистрах международных, что значительно дороже, сложнее, дольше. Для справки: в Германии потенциальных доноров 10 миллионов.
Тормозит развитие донорства неинформированность населения, мифы и страхи, связанные с этим видом донорства. Потенциальные доноры должны изначально быть очень мотивированными людьми, готовыми прийти на помощь в любой момент. Отказ донора влечет за собой целый комплекс проблем: нужно делать новые запросы в регистр, снова искать, что требует времени, которого у больного ребенка может и не остаться.