Смышленый батрак
Михаил попал в Киргизию в 12-летнем возрасте - с родителями, прибывшими в Среднюю Азию вместе с другими переселенцами из разных регионов России. Поднимать хозяйство на новом месте семье было непросто, поэтому довольно скоро отец с матерью отдали сына - не по возрасту рослого и ловкого - в батраки к состоятельным соседям. Односельчанам тот понравился за трудолюбие и смекалку. "Не в поле обсевок", - любил повторять отец Михаила Иван Ус, когда соседи нахваливали юношу, тяжело трудившегося, чтобы помочь семье.
Семь лет батрацкой школы не позволили Усу-младшему сесть за парту школы настоящей. Грамоте научился от добрых людей, хотя и приходилось вкалывать от зари до зари. А чуть позже Михаилу посчастливилось устроиться сельским почтальоном, что позволило ему, говоря современным языком, начать восхождение по карьерной лестнице. Годы спустя он даже признался друзьям, что "нашел свое счастье в почтовой сумке".
Веселый русский парень с сумкой на плече стал желанным гостем для многих сельчан. В любом доме, куда он приносил почту, его усаживали за стол и просили рассказывать новости. Начиналась своеобразная политинформация. От Миши дехкане узнавали цены на мануфактурах и места проведения ярмарок. Особенно ждала прихода почтальона местная молодежь. Парни и девушки интересовались политическими событиями. Но однажды к Михаилу пришли аксакалы.
- Ты знаешь наш язык и обычаи, а мы хотим, чтобы наши дети знали русский язык и другую грамоту, - обратился к почтальону один из них. - Мы подыскали дом, где можно разместить школу, и собрали деньги на книги и ученические принадлежности. Купи, что нужно. Тебе за учительство будем платить хлебом и другими продуктами.
Михаил согласился. И хотя специального образования у него не было, он учил ребятишек тому, что знал сам, - читать, писать и считать. После уроков молодой учитель перебрасывал через плечо сумку и возвращался к исполнению обязанностей почтальона.
Шомпола за красных
Новость об отречении от престола императора Николая II в село, конечно же, первым принес Михаил. Обсудить важное известие собрались все местные старейшины. Многие не понимали слово "отречение" и, путая его с "отсечением", сокрушались. Как, мол, можно лишить царя головы и кто отважился на подобное? Но интерес к произошедшему быстро угас. Село продолжало жить привычной размеренной жизнью.
Так продолжалось до марта 1918 года, покуда в село не приехали большевики. Михаил как раз заканчивал урок в школе, когда на пороге класса появились трое мужчин в кожаных куртках. Привел их сельский паренек. Гости оказались людьми вежливыми и попросили помочь наладить контакт с местным населением. Михаил отпустил учеников по домам, наказав, чтобы позвали в школу родителей. Так куршабцы впервые познакомились с советской властью. Не всем она пришлась по душе.
"Время было смутное, - напишет позже в своей книге советский историк Федор Семерин. - Поднялось басмачество. Оно сопровождалось убийством советских активистов, грабежами населения. Из подполья вышла белогвардейщина. Началась разруха. Нужно было вооружить дружины самообороны, обеспечить их продовольствием. А селяне разделились на два враждебных лагеря. В русских поселениях бывшей Ферганской области сформировалась так называемая Крестьянская армия, готовая вместе с басмачами бороться с Советами. Михаил Ус, выступивший против возвращения старых порядков, был схвачен, обвинен в предательстве и поддержке большевиков и приговорен к расстрелу. Суровый приговор любимцу крестьяне приняли с явным неодобрением".
В Ошском государственном архиве общественно-политической документации сохранилась записка местного фельдшера, подписанная активистами села, с требованием освободить Михаила Уса. На ней стояла резолюция: "Командование Крестьянской армии учло нежелательность конфликта с населением и "милостиво" заменило смертную казнь на порку шомполами". Их было назначено 35. Михаил наказание выдержал. Рубцы сохранились на его теле до конца жизни.
От колхоза к ЦК
Выбрав свою сторону, Михаил включился в революционную борьбу с полной отдачей. Стал политруком кавалерийского эскадрона, получил несколько боевых ранений в схватках с басмачами.
В 1922 году в Куршабе начался голод. Михаила Уса назначили уполномоченным уездной комиссии для оказания поддержки нуждающимся. В справке местной партийной ячейки говорится, что он собрал и передал в фонд помощи 15 миллионов рублей, а еще внес личный вклад - два пуда пшеничной муки. Чтобы не допустить нехватки продовольствия на следующий год, Михаил стал вести разъяснительную работу среди крестьян.
- Главное сейчас - провести тщательную инвентаризацию рабочего скота, инструментов и посевного материала, принять меры по их сохранности, а также постараться поближе познакомиться с настроением и нуждами односельчан, - полагал он. - Нельзя допустить, чтобы люди распродавали имущество, забивали скот и прятали семенной материал.
Чуть позже Михаилу доверили не менее важную миссию - возглавить комиссию по подготовке и проведению земельно-водной реформы на юге Киргизии, чем он занялся, не забывая о партийной работе. Он уверенно поднимался вверх, стал заместителем председателя Центрального исполнительного комитета Киргизской ССР. Чуть позже - возглавил Фрунзенский горисполком, вошел в состав ЦК Компартии республики.
Но, несмотря на заслуги, в 1930-х годах Уса ждало новое испытание. Его арестовали по доносу и потребовали признания в контрреволюционном заговоре. Михаил мужественно выдержал тринадцать месяцев заключения и пыток. Судьба наградила его за терпение. Уса реабилитировали и вернули на руководящие должности. Но он довольно скоро вернулся на юг Киргизии, где провел молодость.
Кстати
При непосредственном участии Михаила Уса в Киргизии осуществлена коренная реконструкция крупных промышленных предприятий, угольных шахт и нефтяных промыслов. Он помогал прокладывать автодороги, железнодорожные пути, линии связи, открывать новые учебные заведения, объекты соцкультбыта и здравоохранения. В сельском хозяйстве создавались новые совхозы, строилась сеть оросительных каналов.