Она начинается с фальковского Витебска, с автопортретов учителя Шагала Юрия Пэна и с полета над городом на полотне Шагала. Именно он в 1918 году придумал открыть в Витебске народное художественное училище, пригласив художников разных направлений: от Пэна до Добужинского и Пуни. К своему несчастью, Шагал пригласил и Малевича. Через тройку месяцев тот организовал "супрематическую академию", а еще через полгода Шагал покинул училище, Витебск и республику Советов навсегда.
Как в романе
Любой автор исторического романа находит персонажа-рассказчика, на глазах которого дредноут истории совершает тяжелый пируэт. На выставке в роли свидетеля, на глазах которого разворачивается драма супрематизма, оказывается Лев Юдин.
Двоюродному брату пианистки, Марии Юдиной, было 15 лет, когда он пришел в училище, открытое по инициативе Шагала. В отличие от кузины, он не будет знаменит, да и век его будет короче: он погибнет в 1941 году под Ленинградом. Он был и свидетелем, и участником драмы, героями которой, кроме Шагала и Малевича, были Николай Пунин, Михаил Матюшин, Павел Филонов, Вера Ермолаева, Эль Лисицкий, Павел Мансуров, Владимир Татлин. Те 20 с хвостиком лет, которые судьба отпустила Юдину как художнику, он вел дневник. Нет, 15-летний Лева не думал об истории, он пытался понять, чему можно учиться у друзей-однокашников, что хочет от них преподаватель Казимир Северинович и на чьей стороне правда в споре Малевича с Шагалом. Тетрадки Юдина открыли без малого сто лет спустя - в 2017 году его дневник и письма, подготовленные к печати Ириной Карасик, были опубликованы. И оказалось, что Юдин - тот самый рассказчик, о котором мечтают романисты. Ученик Малевича и Ермолаевой, он может быть "проводником" из Витебска начала 1920-х времен УНОВИСа в Петроград с ГИНХУКом, который возглавил, разумеется, Малевич. И от финала ГИНХУКа в 1926-м до смерти учителя в 1935-м - к поиску своего пути и работе в группе создателей "живописно-пластического реализма" уже в 1930-е годы...
В орбите Малевича
Цитаты из дневника Юдина стали эпиграфами к разделам выставки. Его пылкие характеристики работ друзей, его восхищение ими помогают заново взглянуть на кубистические композиции Юрия Васнецова, две спирали и точку на листе Павла Мансурова или кубистическую керосиновую лампу на картине Валентина Курдова...
Именно благодаря "рассказчику" мы видим историю УНОВИСа и ГИНХУКа как тесный круг соратников, увлеченных идеями нового искусства и нового общества. На самом деле этих кругов несколько. Илья Чашник, Анна Лепорская, Константин Рождественский, Николай Суетин - планеты, орбиты которых выстроены притяжением сверхновой звезды "супрематизма". Мечты о космосе, четвертом измерении и беспредметности не исключают земной пользы "утвердителей нового искусства". Отблеск "сверхновой" звезды Малевича - на круглых боках чашек с супрематическими росписями Суетина, Чашника и в вазе в форме архитектона
Ксению, Марию и Бориса Эндер, Евгению Магарил притягивала идея расширенного видения Михаила Матюшина, музыканта, художника, создателя оригинальной теории восприятия. Достаточно сравнить скульптуру Матюшина "Свободное движение", составленную из двух корявых сучьев, с образцами супрематического фарфора, чтобы почувствовать разницу подходов. Третьих, как Николая Евграфова, увлекала мастерская аналитического искусства Павла Филонова.
И Филонов, и Матюшин, и Павел Мансуров, соратник Татлина, были руководителями научных отделов в ГИНХУКе. Этот государственный Институт художественной культуры, созданный Малевичем, был первым в мире научным институтом, где современное искусство "поверялось алгеброй". На фото можно видеть сотрудников в белых халатах и шапочках, на которых лежала белая пыль гипсовых форм, с которыми работали художники. ГИНХУК за три года стал "местом сборки" ярких идей искусства ХХ века.
Алхимия УНОВИСа
Попытка показать "мир как беспредметность" через историю художественных сообществ может показаться утопической. Малевич выстраивал и УНОВИС, и ГИНХУК как институции, которые должны стать частью сетевой структуры в Республике Советов, служить преобразованию среды повседневной жизни. Другое дело, что на роль "утвердителей нового" в стране были другие претенденты. Им нужны были исполнители, готовые идти в ногу, а не прокладывать свой путь в "незнаемое". Утопия на глазах трансформировалась в свою противоположность. Ни УНОВИС, ни ГИНХУК уже были не нужны. Но именно поэтому важнее всего оказывались личные отношения, дружба, возможность говорить на одном языке и разделять ценности УНОВИСа, а не соцреализма. В этом смысле ход, предложенный кураторами проекта Андреем Сарабьяновым и Натальей Мюррей, очень точен.
Учеников Малевича сплачивала память об учителе. Его архив сохранила Анна Лепорская, сделав возможным возвращение в отечественную науку и искусство его идей. Но едва ли не важнее то, что Ирина Карасик назовет "алхимической" составляющей лаборатории супрематизма. Эта энергия рождалась из коллективной работы, веры в то, что новому обществу необходимо новое искусство. Именно эта "алхимия" творческого опыта УНОВИСа, определяла методы и подходы к работе художника, как и поиск выхода из творческого кризиса.
Поиску своего языка, истории "живописно-пластического реализма" и посвящен третий раздел выставки. Двусторонняя работа из коллекции Третьяковской галереи напоминает о пуповине, что связывает с супрематизмом поздние поиски учеников Малевича. На одной ее стороне - кубистическая композиция Льва Юдина середины 1920-х годов. Архаический лик словно сложен в неуступчивом пространстве из найденных геометрических фигур. На другой стороне холста - картина Рождественского 1930-х годов "Встреча зари". На фоне золотого неба - три женские фигуры, как парки, хранящие связь земли с солнцем и космосом. Как две работы разных лет и разных художников оказались на сторонах одного холста? Ответы могут быть разные. Но важнее - та общность "утвердителей нового искусства", что сохранилась и годы спустя после последней общей выставки уновисовцев.
"Лайк" на выходе
В этой истории есть рассказчик, но нет второстепенных героев. Именно поэтому кураторы предложили нам представить себя на месте одного из героев. Игра "Я - Малевич" предлагает построить маршрут, выбрав в спутники одного из участников драмы. Можете пройти маршрут с Шагалом, расставшимся с учениками, Витебском и "узурпатором" Малевичем весной 1920-го. Можете - с Верой Ермолаевой. Это благодаря ей работы уновисовцев в 1922-м были привезены в Петроград. Вера Михайловна будет расстреляна в лагере в сентябре 1937-го. Можно - с Константином Рождественским, мальчиком из Томска, ставшим соратником Малевича. Одной из последних оформленных им выставок стала "Москва - Париж" 1981 года в ГМИИ им. А.С. Пушкина. В России надо жить долго.
"Прогулка с художником" превращает выставку в спектакль-променад, где зритель - полноправный участник. Прощаясь со своим героем и его друзьями, он может поаплодировать им. Кнопка с "лайком" аплодисментов - на выходе.
P.S. Выставка - до 19 февраля.
Цитата
Лев Юдин. 9 октября 1930 года.
"Почему, зачем тебе надо вновь и вновь пытаться выразить этот мир. Ведь он тебя только отделять будет от людей. Никто не поймет. Никому не нужно. Нужно! Неправда. И это будет документ нашего времени. Нужно солнце, нужны и сумерки. ...Мне нужно! Да и другим. ...Шагал же нужен".