"Три условия": клюквенная дилемма узника с "Джейме Ланнистером"
В рамках фестиваля датского кино Danish Wave 9 был показан свежий фильм Йенса Даля "Три условия" (3 ting).
Для Даля эта картина стала режиссерским дебютом, так как за исключением короткометражки "Две девушки, один пирог" (2 piger 1 kage) 2013 года выпуска, его основным видом деятельности была профессия сценариста (из недавних проектов с его участием можно выделить детективный сериал Norskov). И именно в этом качестве в далеком 1996 году он вместе с малоизвестным в те времена Николасом Виндингом Рефном создал фабулу "Дилера" (Pusher), открывшего миру актерский талант Мадса Миккельсена, который на долгие годы стал лицом датского кинематографа за рубежом.
На этот раз в главной роли снялся еще один ныне всемирно известный датчанин Николай Костер-Вальдау, что, конечно, обеспечило повышенное внимание к фильму, имевшему все шансы остаться незамеченным. События полуторачасового повествования разворачиваются в безликом номере многоэтажного отеля, где проходит не лишенный дружеской ностальгии допрос бывшего полицейского Микаэля своими коллегами из далекого прошлого. Со времен ухода из правоохранительных органов искусный подрывник-самоучка решил применить свои обширные знания взрывотехники и, связавшись со страшной сербской мафией, начал плодотворное сотрудничество с бывшими военными преступниками.
Нет сомнений, что с ним никто бы и не стал церемониться, если бы не убийство полицейского, совершенное бандой при отступлении. Стражам порядка хочется как можно быстрее выяснить, кто именно лишил жизни амбициозного сотрудника силового ведомства, и в данном отношении показания Микаэля особо ценны. Дабы сделать потенциальное сотрудничество со следствием желаемым, опер Нина делает заманчивое предложение - в обмен на подробные свидетельские показания она готова отпустить Микаэля на свободу, выдать новый паспорт и обеспечить ему безбедное одногодичное существование в иностранном государстве, но без права на возвращение.
Главный герой принимает правила игры, выдвинув три абсурдных условия, которые коллеги вынуждены принять. С этого момента начинается вязкая и наивная, но в чем-то даже любопытная игра в кошки-мышки, и Костер-Вальдау получает огромное количество возможностей по части раскрытия психологии своего персонажа в кадре. Насколько это у актера получилось - вопрос спорный, так как из-за культурных особенностей скандинавов распознать эмоциональные переживания и соотнести показанное с привычной поведенческой палитрой отечественному зрителю может оказаться весьма непросто. Зато эта особенность дает почву для разного рода размышлений и догадок, ограничиваемых лишь воображением и жизненным опытом конкретного зрителя.
Кто же на самом деле наш герой - исстрадавшаяся в одиночестве романтическая душа, непризнанный гений, переметнувшийся на сторону сил зла, или пропащая душа, прожженный циник, возводящий собственное "я" в некий абсолют? По правде, сказать, не так уж и важно.
Сомнительные действия в крайне туманных обстоятельствах с весьма неочевидными причинно-следственными связями - все это настолько по-скандинавски бесстрастно и незамысловато, что за старательно нагоняемым мраком не получается различить ничего, чтобы хотя бы в малой степени создавало двоякость и интригу. А уж по части экранного изображения деятельности ОПГ всех мастей вряд ли датский кинематограф может сравниться с богатой российской традицией, неустанно оттачиваемой последние тридцать лет на телевидении и в полнометражном кино.
Надо признать, что местами диалоги не лишены своеобразного юмора, однако самым занятным, как часто бывает, становится то, что не входило в изначальный замысел создателей. В данном случае - после просмотра "важной" (и, как полагается, умеренно интимной) сцены абсолютно невозможно сохранить хоть сколь-нибудь серьезное отношение к фильму. Даже не очень понятно, смеяться или плакать: в один прекрасный момент разоткровенничавшийся со своей бывшей пассией Миккель показывает ей свой трофей. Им является, ни много ни мало, металлический рубль с советским гербом (образца, надо думать, 1991 года), в котором сербский преступник с формально болгарской фамилией Руков (совершенно случайно напоминающей русскую) замуровал QR-код от кровавых биткоинов.
Любовь скандинавов к изображению сербов в роли исчадий ада имеет обширную историю и уж точно не оригинальна - о шельмовании этого народа в одном американском кино можно написать диссертацию - и не одну. И нет никому дела, что полумифический "сербский спецназ", сформировавшийся якобы за период балканских войн девяностых и наводящий ужас на весь мир, в том виде, в котором он изображен в фильме, - игра очень воспаленного пубертатного воображения.
Вспоминается еще одно творение датского кинематографа - экранизация книги "Датчанин из Сербии" (Den serbiske dansker) за авторством известного журналиста Лайфа Дэвидсена, много лет прожившего в России. Там оказывается, что нити, связывающие беспощадного серба-убийцу с заказчиком, удивительным образом тянутся во все тот же хельхеймомордор датского подсознания, на родину свирепых медведей, распивающих в сугробах огненную водку под несмолкающую балалайку.
Но потуги по символическому соединению воедино всего самого "ужасного" - сербов, русских, с какого-то перепугу - еще и болгар, Советского Союза, с приплетением до кучи еще и неведомой криптовалютной зверушки… это уже не просто развесистая клюква, но клюква в сахаре, выдаваемая за неизвестный западной науке, но очень опасный гибрид отечественного происхождения с непредсказуемыми поражающими средствами и побочными эффектами.
2.5