"Острые козырьки": неожиданные виражи судеб семейства Шелби

На экраны вышел четвертый сезон "Острых козырьков" (Peaky Blinders), одного из самых запоминающихся телевизионных проектов британского телевидения за последние годы. Стивен Найт сумел не только создать убедительное повествование о "подпольных империях" Великобритании, расцветших на ее территории после Первой мировой, но и заново открыть для широкой общественности достаточно любопытные, хотя и давно позабытые страницы истории, изобилующие подтверждениями того, что представленное зрителям - вымысел только отчасти.

Несмотря на то, что настоящие "Острые козырьки" по реальному влиянию и масштабу деятельности не шли ни в какое сравнение с семейством Шелби и его окружением, тем не менее в двадцатых, с изменением общественного уклада, в городах, ставших крупными промышленными центрами, образовывались пустоты. И они могли быть заполнены, пожалуй, только такими элементами, как полукриминальные банды, создающие мощное "параллельное общество", где пролетариат мог строить горизонтальные связи, пусть и с теми, кто этнически, профессионально и культурно были им глубоко чужды, зато могли решать большое количество насущных проблем: дать в долг, обеспечить досуг и прочее.

А эту реальность официальная историография островной монархии достаточно долгое время игнорировала, не видя в ней чего-либо хоть сколько-нибудь важного. И действительно: этот стихийно созданный механизм при всей своей необычности носил отчетливо патриархальный и семейный характер, и пережить сороковые годы ему не было суждено - ни в действительности, ни в замыслах Стивена Найта, неоднократно отмечавшего, что повествование оборвется с первой воздушной тревогой.

Пронаблюдав за семейством Шелби три сезона, сложно было представить себе, с чем именно герои столкнутся в новых сериях. После возвращения морально и физически искалеченного молодого поколения с поля боя наступает период самоидентификации в изменившихся условиях. Далее происходит первоначальное накопление капитала, увеличение мощностей, выход деятельности за пределы Бирмингема - в столицу, а с этим - необходимость усваивать на лету новые правила игры. И вот уже Шелби - чуть ли не респектабельные промышленники, вращающиеся среди тех, кто сам разбогател за последние годы, и судит других по каким угодно критериям, только не по способам обогащения. И вот, после драматичного третьего сезона, в котором сплелись воедино месть, большая политика, шкурные интересы и давние распри, Шелби возвращаются домой. Хотя характер и окончательность этого путешествия - в цинковых гробах или в комфортабельном купе - в первые минуты не совсем ясен.

Оказавшись снова в Бирмингеме, в привычном окружении, Шелби не сразу понимают, что за время их отсутствия жизнь ушла вперед. Декорации все те же, но ни Томми, ни тетя Полли уже не чувствуют почвы под ногами: там, где раньше была кочка, на которую можно было прыгнуть и сохранить равновесие среди зловонной топи заговоров и коварных планов, теперь склизкий холмик, грозящий навеки отправить каждого, наступившего на него, прямиком в болото. Уповать на тылы в привычном понимании при всем желании уже не приходится. Империя Томми - уже не "семья", как тот предпочитал думать, сидя в Лондоне, исправно получая отчетность о прибылях и убытках бирмингемских заводов. Есть, конечно, верные ему лично люди, но с ними он никогда полностью не расставался. А вот рабочие, например, живут своей жизнью, у них свои горести и заботы, свои претензии и надежды, а Томми, безнадежно далекий ныне от народа, об этом ничего не знает, предпочитая опираться на свои "полевые" знания десятилетней давности.

В условиях стремительно меняющегося мира такая халатность больно щелкает его по носу - раз, и наемные рабочие присоединяются ко всеобщей забастовке, даже не взглянув в сторону владельца фабрик. Это заставляет Шелби по-новому посмотреть на социализм, о котором он думать забыл давным-давно, после смерти одного из лучших своих друзей и возлюбленного сестры. Но теперь это движение - его враг, так как сам он переместился в другую весовую категорию. Не зря Томми дает себе меткую характеристику, парируя обвинение в том, что он, наверное, забыл, что это такое - быть рабочим человеком. "Я - как раз крайнее проявление того, чем может стать рабочий", - устало заявляет он. Но глава семейства - не по старшинству, а по воле к жизни - не зря сумел продержаться столько лет на плаву и попутно то и дело вытаскивать близких из разных передряг. Он умеет учиться на своих ошибках и извлекать из них уроки.

Первый урок - перед лицом врага необходимо объединиться и, пока опасность не окажется позади, начисто забыть о распрях, даже если вину не смыть кровью. Второй - использовать это преимущество в борьбе с другими, даже если этот новый враг - сицилийская мафия, объявившая Томми вендетту за смерть одного из родственников и обещающая уничтожить всех членов семейства, прежде чем пустить пулю в лоб самому предводителю "Острых козырьков".

На протяжении нескольких серий мы можем наблюдать смертельную игру Томми Шелби с дьявольски жестоким и одновременно страшно обаятельным нью-йоркским итальянцем Лукой Чангаретта, которого мастерски сыграл Эдриан Броуди. В какой-то момент, когда действие при своей динамичности начинает казаться однообразным, на горизонте возникает еще одна жемчужина сериала - старина Альфи Соломонс (Том Харди). Лука в своем желании свести счеты с Томми дотягивается и до него, ведь Альфи имеет редкостную прозорливость и долгий опыт своеобразных отношений с бирмингемским пэйви.

Зато последний эпизод (его режиссером стал Бенжамин Карон, принявший участие в создании "Валландера", "Короны" и "Шерлока") с лихвой искупает все накопившиеся по ходу сезона претензии. В нем есть место всему - коварству врагов, совершенно неожиданной помощи со стороны недоброжелателя в виде загадки, смертельному удару против атакующего с виртуозным использованием его же методов.

И все-таки поводы для оптимизма существуют. Брошенная Томми реплика о том, что после стольких смертей нужно дать дорогу жизни, приводит к счастливому приходу в мир маленькой девочки. А сам Томми, когда тучи рассеиваются, принимает решение отдохнуть, что очень быстро ставит его на грань сумасшествия.

Тетя Полли считает, что всему виной "дурная кровь" и неумение жить спокойно, по-человечески. Шелби могут существовать только в таких условиях, когда настоящее вынуждает их "заключать сделки с дьяволом", а потом пытаться "обойти его стороной". И Томми, что удивительно, внемлет ее совету и открывает перед собой новые горизонты, начиная карьеру на другом, более мирном поприще, считая, что если некоторые явления нельзя побороть, то лучше их возглавить. Да, он действительно надеется на то, что в этот раз ему не придется рисковать жизнями братьев и сестры. Но сделка с дьяволом, по его признанию, все же была заключена. Чем она обернется - увидим следующей осенью.

5