Поделиться
Этим событием будто бы закроется одна из самых мрачных страниц в новейшей истории Эстонии - правительственный кризис, погромы на улицах и раскол общества. Будто бы. На самом деле страна ждет от властей внятного ответа на вопрос: как жить дальше?
Национальный вопрос
"Растиражированная СМИ (как российскими, так и эстонскими) идеологема, что-де к солдату на Тынисмяги пришли только русские, нанесла большой вред. И среди защитников памятника, и среди тех, кто пришел поддержать перенос, были и эстонцы, и русские. И среди погромщиков были и те, и другие. Я была на Тынисмяги от начала до конца. "Вообще представлять, что линия водораздела проходит по графе "национальность", значит, очень упрощать ситуацию", -считает заведующая отделением славистики филфака Таллинского университета Аурика Меймре. С этой точкой зрения согласен руководитель Таллинского правозащитного центра Алексей Семенов: "Проводились социологические опросы, которые показали, что 67 процентов населения Таллина против переноса памятника. При этом, разумеется, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что 48 процентов населения эстонской столицы - русские". Профессора нескольких вузов Эстонии (включая Таллинский и Тартуский университеты) написали открытое письмо руководству страны с требованием не переносить памятник - не усиливать социальное противостояние, не портить международную репутацию Эстонии.(Все фамилии "подписантов" эстонские). Услышаны не были.
"Памятник нельзя было снимать тайно - тем более до 9 Мая. Кстати, первоначально, насколько я знаю, планировалось его переносить с торжественным шествием и соответствующим церемониалом - после 9 Мая. Но после актов вандализма, после небывалой для Эстонии массовой стычки правительство, видимо, решило убрать памятник немедленно, опасаясь повтора конфликта на площади Тынисмяги. Ошибка это или нет? Я вам процитирую нашего президента, который в День независимости Эстонии сказал: "Мы не должны быть похожи на людей, которые в 40-м году снимали наши памятники", - говорит руководитель парламентской фракции Народного союза Яанус Марранди. Памятник, как известно, снесли. Под покровом ночи, по-воровски, таким образом высветив как собственную политическую беспомощность, так и историческую двусмысленность происходящего. Премьер-министр Андрус Ансип к памятнику Воину-освободителю, уже перенесенному на Военное кладбище, 8 мая возложил цветы после разговора с канцлером ФРГ Ангелой Меркель. (ФРГ в этом году председательствует в Евросоюзе, куда Эстония только что принята). Такая вот грустная штука истории.
Шутить история с Ансипом начала гораздо раньше. В 80-х годах выпускник химфака Тартуского университета Андрус Ансип научной карьере предпочел партийную. И быстро дорос до заведующего орготделом тартуского же горкома КПСС. Именно орготдел отвечал за воплощение в жизнь поставленных партией задач. В частности, в 1988 году Ансип воплотил не слыханное дотоле в Эстонии применение дубинок, овчарок и слезоточивого газа против студенческой демонстрации, приуроченной к юбилею Тартуского договора 1920 г., давшего Эстонии независимость (горком усмотрел в демонстрации проявления сепаратизма). Став премьер-министром, Ансип партийно-карательный опыт успешно применил уже в столице. Парадоксально, но факт: именно некоторая брутальность позиции части российских политиков помогла г-ну Ансипу удержать власть после апрельских событий. Дело в том, что в эстонском парламенте в апреле уже обсуждался вопрос о вотуме недоверия премьер-министру. Но тут в Таллин прибыла российская думская делегация, которая потребовала отставки премьер-министра. И, как утверждают сами эстонские депутаты, вотум стал невозможен, поскольку выглядел бы как сделанное по указке России...
Меж двух огней
После Октябрьской революции 1917 года одна часть эстонцев воевала на стороне белых, другая - на стороне красных. Потом была так называемая вторая гражданская война уже во время Второй мировой: кто-то из эстонцев ушел в эсэсовские дивизии, а кто-то - в Красную Армию. Сохранились документы тех лет, свидетельствующие о том, как дивизии эстонцев-эсэсовцев воевали с эстонцами-красноармейцами. Причем в обе армии попадали как добровольно, так и принудительно. И теперь каждый из участников военных действий тех лет трактует войну как свою освободительную. При этом кто-то искренне заблуждался, считая, что, воюя в эсэсовской форме, он боролся за независимость Эстонии, кто-то теперь прикрывается этим.
Когда советские войска в 1940 году по пакту Молотова-Риббентропа вошли в Эстонию, их встретили относительно лояльно. (Русские появились в Эстонии еще при Петре I, при Александре III русский вместо немецкого стал здесь государственным). Но сразу же начались массовые репрессии и депортации. Именно поэтому в 1941 году немецкий режим поначалу воспринимался как облегчение по сравнению со сталинским. Массовые депортации продолжались и после Победы. "В советское время в Эстонии главным языком был русский, эстонский не приветствовался, и это очень резало слух. И вызвало обиду, перераставшую во внутренний протест. Этот памятник (Бронзовый солдат) стал для многих символом российской державности. И негативные эмоции вокруг него связаны и с этим: он ассоциируется с советской оккупацией. Далеко не все, кто был сторонником демонтажа, - сторонники фашизма. Все сложнее: это вопрос отношения к войне, к тому, что в ее результате Эстония осталась под Советами", - размышляет Марранди, привезший меня на идеально ухоженное Военное кладбище - к солдату.
Конечно, не все, кто приходил сюда каждый год 9 Мая, шел праздновать только Победу 1945-го. Кто-то ностальгировал по временам, когда Эстония была советской. Эта ностальгия, по ощущениям местных аналитиков, подогревается выступлениями политиков с другого берега реки Наровы. Но очень человечный, непафосно скорбный памятник, созданный эстонским скульптором Энном Роосом, посвящен отнюдь не тем солдатам, которые входили в Эстонию в 1940 году, а тем, кто в 1944 году освободил ее от фашизма.
Учебник истории Эстонии резюмирует: "Приходится признать, что Эстония оказалась в числе проигравших Вторую мировую войну. В результате войны Эстония на много лет попала под власть СССР, и все решения по Эстонии принимались отныне в Москве". Вопросы для повторения параграфа: "Правильно ли действовало политическое руководство Эстонии в 1939-1940 гг.? Чем объяснить, что часть эстонского народа содействовала июньскому перевороту 1940 г.? Как оценить участие эстонцев во Второй мировой войне на стороне обоих воюющих тоталитарных режимов?". Ответившему на эти недетские вопросы можно смело предоставлять пост премьер-министра Эстонии.
Общий язык
В домике таллинском Петра I гид приветствует меня по-эстонски. Узнав, что я из Петербурга, переходит на русский. Блестящая экскурсия полна цитат из старинной немецкой исторической литературы. Не удерживаюсь: "Вы немецкий учили в Германии?" Экскурсовод улыбается: "Меня учил дед". Прибалтийские немцы, предки моего собеседника, Владимира Ланберга, жили на территории Эстонии с конца XVI века. В 1939 году одна часть его большого клана уехала в Германию. Другая предпочла не иметь ничего общего с Третьим рейхом и осталась в Таллине. В 1940 году советская власть депортировала ее в Сибирь. Родившийся в семье ссыльнопоселенцев, Ланберг приехал в Эстонию в 90-годы и получил гражданство. Легко говорящий на языке своих немецких предков, безупречно знающий эстонский, Ланберг родным считает русский, а себя - российским интеллигентом. Его подпись стоит под письмом эстонских граждан, протестовавших против переноса Бронзового солдата.
"Для многих молодых эстонцев происходящее - попытка русского соседа подмять под себя Эстонию. А русскоговорящая молодежь, выросшая в Эстонии, отлично знающая государственный язык и закономерно считающая Эстонию Родиной, почувствовала себя чужой. Это более чем грустно", - говорит научный сотрудник музея Кадриорг Александра Мурре. Эстоноговорящие сотрудники музея в июле приедут в Петербург в Эрмитаж. "У нас были все шансы обойтись без катаклизмов, в Эстонии никогда не было национализма", - говорит председатель Союза журналистов Эстонии Марика Лиллеметс. "А теперь "русский" и "советский" по воле некоторых политиков слились воедино, и этим спекулируют". Кстати, Дмитрий Кленский, нынешний руководитель "Ночного дозора", защищавшего монумент, член Союза журналистов. "Меня настойчиво просили исключить его, - рассказывает Лиллеметс.- Но я этого не сделаю: у нас профессиональный творческий союз, а не политический". Юрий Семенов, давно получивший эстонское гражданство, убежден: "Озаботившись проблемой языка, государство не принимало во внимание психологический фактор, необходимость не формально языковой, а культурной интеграции, адаптации хотя бы. А теперь, когда пройден трудный путь, общество опять отброшено назад". Это понимают и некоторые политики. "Вся интеграционная работа прежних полутора десятилетий сведена на нет", -считает руководитель Центристской фракции в Рийгикогу Эвелин Сепп. "Нам все равно жить вместе. Зачем конфронтировать, наши дети вместе растут. Молодежь хорошо знает язык. А теперь они перестают чувствовать себя дома". А Народный союз уже внес такую инициативу в парламент - она будет рассмотрена после каникул:"Необходимо создать комиссию для рассмотрения проблем интеграции эстонского общества. Туда должны войти по одному человеку из каждой фракции в парламенте. Необходим анализ ситуации последних 15 лет. Мы много думали о том, чтобы русскоязычная часть населения Эстонии выучила эстонский, но, кажется, слишком мало заботились о том, как интегрировать этих людей в общество, не задумывались о том, что нужно сделать, чтобы неэстонцы почувствовали, что Эстония - их страна. Я надеюсь, что раскол в нашем обществе неглубок. От любви до ненависти один шаг. И обратно - тоже".
Готова ли Эстония к этому шагу?