Поделиться
"Первые космонавты: неофициальная хроника". Фотовыставка с таким названием готовится к открытию в Центре фотографии им. братьев Люмьер.
Это шестьдесят неопубликованных ранее, непарадных фотографий первых космонавтов, снятых в период с 1961 по 1964 год. На них Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриан Николаев, Павел Попович, Валентина Терешкова, Валерий Быковский, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Валентина Пономарева, Ирина Соловьева запечатлены в неформальной обстановке. Показаны будни Звездного городка, повседневная жизнь тех, кто воплотил мечту человечества о космосе.
Полвека уникальные снимки хранились в архиве их автора - в прошлом штатного сотрудника Центра подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина, а ныне заведующего кафедрой кинотелетехники операторского факультета ВГИКа, профессора Бориса Смирнова. С ним встретился корреспондент "РГ".
Российская газета: В 1960-м вам было семнадцать лет. Каким образом вчерашний школьник мог стать сотрудником ЦПК?
Борис Смирнов: Вряд ли бы я оказался в Центре подготовки космонавтов, если бы не Хрущев.
РГ: ?!
Смирнов: Он инициировал закон, по которому школьники должны были сначала идти на производство и только потом в вузы. Я жил в гарнизоне Чкаловский, посещал станцию юных техников и с 5-го класса знал, что мое призвание - кино. Тогда же явился во ВГИК и заявил, что непременно буду здесь учиться. Меня, конечно, осадили, но старейший оператор Левицкий шепнул: "Ты не бросай это дело - у тебя получится".
К моменту окончания школы я уже прилично владел кино- и фототехникой и со своими работами под мышкой пришел поступать в институт кинематографии. А у меня трудовую книжку попросили. Гарнизон наш был маленьким, все друг друга знали, и вскоре раздался телефонный звонок: мне предложили работать кинорадиомехаником в новой структуре. Я, конечно, заикнулся насчет того, что ничего не смыслю в радио, но мне сказали: "Молчи, платить будут на 5 рублей больше". Это был аргумент, потому что оклады в ЦПК были мизерные.
РГ: Каким вы застали Центр подготовки космонавтов?
Смирнов: Не было ни тренировочной базы, ни помещений, ни рабочих мест. Все только начинало формироваться, и Центр размещался в небольшом двухэтажном домике со стандартной планировкой. В то же время это была потрясающая формация - настоящее братство духовно близких и сплоченных общим делом людей.
Почти каждое воскресенье обязательно выезжали на природу. Евгений Анатольевич Карпов, командир части, выписывал путевку на себя и вел автобус. В салоне все вперемежку - рабочие и будущие космонавты. Слово "космонавт" было тогда под запретом, их называли слушателями, и никакого неравенства между военными и гражданскими - отношения уважительные, дружеские. И народу было очень мало. Я оказался 13-м по счету гражданским сотрудником Центра.
РГ: Что входило в ваши обязанности и понимали ли вы свою причастность к эпохальным событиям?
Смирнов: Истинное значение происходящего понимал один Сергей Павлович Королев. Еще в 1947 году он сформировал секретную группу кинематографистов, которая поехала на полигон Капустин Яр снимать ракеты. Сергей Павлович был убежден: раз человек летит в космос, он должен уметь снимать. Это было его прямое задание.
Инженерный отдел Центра подготовки космонавтов был оснащен кульманом, паяльником и молотком без ручки. Зато в моем распоряжении находились пять киноаппаратов "Конвас" - изобретение отечественного конструктора Константинова Василия, самая передовая на тот момент съемочная техника. Сергей Урусевский только что снял "Конвасом" фильм "Летят журавли", удостоенный в Каннах "Золотой пальмовой ветви". Наши "Конвасы" предназначались для того, чтобы будущие космонавты учились на них работать. Киноаппарат стал штатным инструментом в космическом корабле. В кабине для них было предусмотрено специальное место.
В мои обязанности входило обслуживание этой техники плюс обучение слушателей обращению с ней: как держать, как заряжать. Курс операторского мастерства им читали приезжие педагоги. Члены первого отряда космонавтов умели снимать документальные сюжеты и до сих пор не забыли, как это делается. На выставке есть фото: Андриан Николаев с французской ручной камерой "Комефлекс". По тому, как он ее держит, любой профессионал поймет: человек владеет навыками кинооператора.
Увидев киноаппараты, психологи сказали: нам нужно знать поведение слушателей при испытаниях. Как они, например, реагируют на перегрузки. Главным тогда было понять, может ли человек жить в космосе, может ли оставаться человеком. И когда началась работа в невесомости, а происходила она сначала на истребителе, - я ставил автоматическую кинокамеру, которая фиксировала происходившее на борту. Когда перешли на Ту-104, в невесомости летала уже целая бригада, а я фиксировал на кино- и фотокамеру.
РГ: А говорят, существовал запрет на фото?
Смирнов: Фотографировать членов отряда было категорически запрещено. В Центре подготовки не было ни одного фотоаппарата, только деревянная камера для репродукций. Когда фотографии слушателей потребовались на личные дела, всех отвезли в какое-то московское фотоателье. А весной 1961 года Главком ВВС Вершинин и министр обороны Малиновский поехали в Кремль с докладом Хрущеву о первых шести претендентах на космический полет. По бытующей в ЦПК легенде, Никита Сергеевич личные дела пролистал, никого из отряда выделять не стал и попросил дополнительные снимки: "Как ребята выглядят реально, какие у них жены, дети". Малиновский заверил: "Конечно, доставим". Маршал не знал, что таких фотографий в природе не существует.
На съемку к Гагарину послали меня, как уже опытного сотрудника, и начинающего Володю Базанова. Я поинтересовался: "Чем снимать?" Начальник отдела Батурин: "Ты же во ВГИК собираешься. Неужели у тебя дома аппарата нет?" Взял я собственный "Зенит", заводской номер 59977734, и снял им те фотографии, которые легли сначала на стол Хрущева, а потом облетели весь мир. Юрий Алексеевич с женой и с дочкой в своей квартире, с дочкой на руках у окна и один за столом пишет что-то. Плюс срезок с кинонегатива, где он в шлеме и куртке на парашютных прыжках.
РГ: Кто еще снимал космонавтов перед полетом?
Смирнов: Мой начальник Василий Михайлович Батурин. Он летал в командировку в Энгельс на парашютные прыжки и отщелкал на память всех ребят. Его снимок Гагарина в шлеме с парашютным кольцом известен всему миру.
Плюс Вера Жихаренко, штатный фотограф в Институте авиационно-космической медицины. Все летавшие в космос собачки - ее фотографии. Когда члены отряда появились в Институте в военной форме, Вера втихаря их отщелкала. Под полет Юрия Гагарина насчитывалось всего 5 или 7 негативов. Первыми в газетах появились снимки Батурина, Жихаренко и мои.
РГ: Где вы эти негативы печатали?
Смирнов: Начальник отдела сказал мне: "Завтра полет. Собери негативы, поедешь в фотолабораторию Института авиационной медицины. (У нас своей фотолаборатории не было!) Кого ТАСС объявит, того и печатай".
Я положил негативы в желтый ободранный чемодан, кстати, он до сих пор жив. Мы с Верой Жихаренко в четыре руки напечатали огромное количество снимков. Их забирали специально приезжавшие нарочные.
РГ: Когда вы расчехляли свой "Зенит", понимали, что работаете для истории?
Смирнов: Если бы!.. Когда Юрий Алексеевич отлетал, я перестал его снимать и сосредоточился на тех, кто ожидал своей очереди в космос, что было в корне неверно. На выставке вы увидите снимок Юрия Алексеевича с клюшкой в одной руке и сигаретой в другой. Приехала команда из ЦК комсомола почти в такой же форме, как сборная Центра подготовки. Гагарин был по-крестьянски мудрым - моментально придумал выход и мелом написал на майках игроков своей команды: НАШИ. Меня попросил: "Борь, увековечь на память". Помню, что мне жалковато стало пленки. Я снимал на широкий формат, и в аппарате было всего 12 кадров. До сих пор жалею, что сделал только один кадр, сегодня это главный снимок экспозиции.
В мае 1961 года главный редактор "Комсомольской правды" Юрий Петрович Воронов предложил мне стать спецкором "Комсомолки". После этого я большей частью публиковался в этой газете. Но на выставке вы увидите только те снимки, которых в той, партийной печати не было.
РГ: Как долго вы оставались неофициальным фотографом Центра подготовки космонавтов?
Смирнов: Когда меня призвали в армию, службу проходил рядовым в той же части, в отряде космонавтов. В конце 1964 года я поступил во ВГИК и покинул Центр подготовки.
РГ: Борис Алексеевич, вы всю жизнь фотографируете. Как произошло, что первая персональная выставка открывается только сейчас, в преддверии вашего 70-летия?
Смирнов: После института, который я окончил с красным дипломом, в художественном кино работать не захотел - слишком сильно было притяжение космической темы. Когда позвали в секретное объединение "Космос", созданное по инициативе Сергея Павловича Королева, я был счастлив. Кроме закрытых лент для Политбюро, мы снимали и научно-популярные фильмы. Я работал с выдающимися конструкторами, создавал кинолетопись нашего освоения космоса. Мне было не до собственных выставок.