Рубрика "Игры Родины" (в мартовском номере мы рассказали про городки, апрельском - про лапту, майском - про бабки, июньском - про казаков-разбойников, июльском - про кубаря, августовском - про ножички, сентябрьском - про "классики", октябрьском - про лянгу) в этом номере предлагает вспомнить самую "революционную" игру.
Вы наверняка помните знаменитую сцену с картошкой в фильме "Чапаев", когда Василий Иванович спрашивает: "Где должен быть командир?" Крупный план с картошкой... Средний... На одну картофелину ложится дымящаяся трубка Фурманова - это артиллерийское орудие... Другая ставится на перевернутый чугунок - это сам командир...
И вот она, кульминация: Василий Иванович смахивает вражеские картошины со стола, враг разбит!
Не этот ли эпизод дал название самой популярной шашечной игре, в которую сражались и продолжают сражаться наши деды, родители, дети, внуки?
Конечно, это всего лишь версия. Но все-таки почему народ связал игру именно с Василием Ивановичем, а, скажем, не с командармом Семеном Буденным или "сталинским наркомом" Климом Ворошиловым? Думаю, дело не только в харизме комдива. В 1923 году появился знаменитый роман Дмитрия Фурманова "Чапаев", по мотивам которого в 1934 году братья Георгий и Сергей Васильевы сняли свой выдающийся фильм. Народ пошел за "Чапаевым" в библиотеки, на "Чапаева" - в кинотеатры.
И тут, по стечению обстоятельств, в СССР разразился шашечный бум.
Шашки стали поистине всеобщим увлечением: перед войной в стране насчитывалось свыше ста тысяч только "организованных" шашистов. И счета не было тем, кто вдохновенно играл и в шашки, и в "поддавки", и в "Чапаева" вне клубов и секций! Полвека спустя это повальное увлечение блестяще обыграл кинорежиссер Марк Захаров. В фильме "Формула любви" (сценарий Григория Горина) слуги графа Калиостро - Жакоб (Александр Абдулов) и Маргадон (Семен Фарада) - играют в "Чапаева"! И не просто играют, а еще и "ходы", как в шахматах, записывают...
События на экране, если помните, происходят в XVIII веке. Но, кстати, "шашечная" доска была обнаружена еще при раскопках в Египте. Свои "шашки" были в Древней Греции и в Древнем Риме. Как показывают археологические раскопки, игру знали и в Киевской Руси, ее поклонником был сам Владимир Мономах. Во времена Петра I шашки входили в программу ассамблей. Император был заядлым и сильным игроком. А в 1803 году великий историограф Н.М. Карамзин опубликовал первую в России статью о шашках...
И, конечно, в историю литературы вошла фраза Ноздрева из бессмертной комедии Гоголя "Мервые души":
- Давненько не брал я в руки шашек!
Кто знает, может быть, играли в них после боя, отложив свои боевые шашки, и Чапаев с Фурмановым?
Правила
В игре участвуют двое, определив по жребию цвет фигур. "Армии" выстраиваются напротив друг друга в крайних рядах доски. Первый "выстрел" делает игрок белыми. Он должен прицелиться и щелчком (так отвешивают щелбаны) отправить свою шашку в "войско" противника, стараясь выбить как можно больше "врагов".
В следующем туре победитель ставит свои шашки уже на одну линейку ближе к противнику. Если провел "бой" без потерь - продвигается сразу на два рубежа, если действовал всего одним "бойцом" - на три. Игра продолжается до тех пор, пока противники не встретятся у "последней черты" и победитель не сбросит вражеский отряд с доски.
Нюансы
В ходе игры шашка может перевернуться. Тогда ее забирает противник.
На вставшую на ребро (случается и такое!) шашку оба противника дуют одновременно. Если она примет исходное положение, ее забирает "армия" того же цвета. Если перевернется - противник.
ВЗГЛЯД ПОЭТА
Игра в "Чапаева"
Так сказать, в "Чапаева" игра.
Анка есть, нет конницы и шашки,
Я - противник. С самого утра
Наступаю фронтом: фу-ты ну-ты!
Четкий шаг, хоругви, трубачи...
Выждав время, улучив минуты,
Анка-пулеметчица строчит.
И меня твои пронзают строчки.
Не убит, но несколько смущен,
Тем, что фронт мой напрочь раскурочен,
Вновь я на исходные смещен.
Кулачки опять готовишь к драке.
Я храбрюсь, как прежде, но - увы...
Целый день - атаки, контратаки,
Я в последний раз "иду на вы".
И пошел. Прямым к победе курсом.
Вдруг поднял глаза
И словно врос:
У-то-нул в твоих я, захлебнулся.
Применила, видимо, гипноз.
Высверкнула молнией идея:
"Заключу с противником союз".
И сказал расчетливо тебе я:
- Знаешь что,
я в плен тебе сдаюсь...
Александр Красильников ("Мой из детства пароход", Нижне-Волжское книжное издательство, 1991 г.)