Короткий век, даже короче среднего человеческого века. Если продолжать аналогию...
"Он родился в непростых условиях. Родители перед этим долго болели, перенесли большие кровопотери. Но само рождение прошло легко. В духе того времени его назвали странным именем "Союз". Иногда (в шутку? или всерьез?) добавляли "нерушимый". Он был крестьянский сын, родился в деревне. Детство было самое счастливое в его трудной жизни - с продуктами было почти хорошо. Когда ему стукнуло 6 лет, начались "временные продовольственные трудности". Сильнее или слабее они продлятся всю его жизнь. Тогда же (в 6 лет) начались Великие Потрясения - его деревню стали превращать в колхоз. Ему это не очень нравилось - но он терпел. Он привык терпеть, да и запуган был, и говорил плохо.
Когда он учился в школе, ему было 13-14, была такая игра - искали каких-то "врагов". На обложке его школьной тетради из рисунков и звездочек, оказывается, можно было сложить ругательное слово "троцкизм". Что это такое - он не знал, но что-то плохое. Но, в общем, это была всего лишь игра, которая быстро прошла.
Когда ему стукнуло 17, началось самое главное, тяжелое и страшное в его жизни - Война. Он воевал, сперва очень трудно, отступал. Контузия, ранения. Потом как-то зацепился, зарылся в землю, потом пополз назад, на Запад. И победил.
Он вернулся домой с самым дорогим, что у него было, - солдатской "Славой". Он впервые был по-настоящему горд - потому что было чем. Честно, а не для игры или для начальства. Но отдыхать было некогда - надо было восстанавливать все, что сгорело в войну. Он работал, как всегда - много, иногда бестолково, почти всегда - задаром.
Потом - ему уже было между 30 и 40 - он перебрался из своей деревни в Город. Стал жить сперва в коммуналке, а потом где-то к 40 годам - в отдельной квартире. Целых 2 комнаты - он с женой, двое детей.
Он по-прежнему много вкалывал, но жить стало куда легче. Между 35 и 45 было самое лучшее время. Его "почтовый ящик" участвовал в запуске Космонавта, появился телевизор - и он болел за наш хоккей, долго копил, потом купил "Жигули", и казалось, что все сложилось хорошо, жизнь удалась, все было не зря. Он много стоял в очередях - но это нормально, иначе не бывает. Дети ездили в пионерлагеря, потом пошли в институты, станут инженером и врачом (девчонка).
Потом, ближе к 60, он начал болеть. Он это в шутку называл "отдельные недостатки". То с почками, то с глазами, а то с сердцем... В 60 - как положено - он вышел на пенсию, в шутку назвал свою жизнь "застоем" (он вообще все чаще подшучивал над собой, потому что как посмотришь - все в его жизни как-то смешно получалось), хотя стоять-то ему было как раз некогда. Он и на пенсии работал - теперь уже сторожем.
Но болезни не унимались. Хождение к разным ученым врачам только вредило. Они советовали по-разному "перестроиться", а он понимал, что это чепуха - это же организм, как его "перестроишь"? Но что-то делать надо: одышка все сильней, перебои и боли в сердце - все чаще. Он стал неожиданно болтлив, часто жаловался на то, на что раньше жаловаться и в голову не приходило - например, на Судьбу, на жизнь. Бывало в сердцах выскакивали жалобы на родителей, которые давно умерли. Наткнувшись на старые тетрадки, он вдруг прочел много неприятного про них, про свое рождение... Ему даже свое имя - Союз - стало резать слух, показалось глупым, смешным.
Он повторял "так жить нельзя" - только понятия не имел, как же "можно".
Потом вдруг стали отказывать пальцы на руке. Они давно тряслись, а тут - вообще не подчиняются! Как чужие... Врач сказал, что надо отрезать, там что-то вроде гангрены, как бы не отравили весь организм.
Он согласился (куда денешься?..), только без этих пальцев стало совсем плохо. Каждый день приносил новые неприятности - отказывало то одно, то другое. В это время он как-то неожиданно подружился с иностранцами, они им восхищались - это было приятно, скрашивало жизнь, но легче не становилось. Организм прямо разваливался на глазах...
Все шло с пугающей скоростью. Но все вокруг так к нему привыкли, он был всегда такой Большой, Сильный, Шумный, такой надежный, одно слово Нерушимый (а сам себя считал еще и добрым, справедливым), что никто не верил, что дело быстро идет к тому, к чему оно шло...
Ему было уже 67. Он задыхался, бегал то к одному врачу, то к другому... Некоторые вдруг стали ему советовать сменить имя - вдруг поможет? А потом, в августе, главврач ненадолго уехал в отпуск, и вдруг собрался консилиум - их было семь человек, счастливая цифра! - и срочно решили делать операцию, шунтировать сердце. Его толком и не спросили - повезли в операционную. Последнее, что он почему-то запомнил, - играла музыка. Он ее знал - балет "Лебединое озеро".
Вот и все.
Из операционной он не вышел - у этих врачей руки тряслись, операцию они сделать не смогли. Только он не умер еще - впал в кому. Подключили кое-как к аппарату искусственного дыхания (тут как раз главврач прилетел из отпуска) - но это уже было просто физиологическое существование. Хорошо хоть продолжалось не так долго. И вот, 8 декабря, три новых врача собрались на новый консилиум (говорят еще для храбрости приняли немного медицинского спирта) и решились - отключили от аппарата. Ну, потом еще были всякие юридические процедуры, и только 26 декабря его похоронили. Но умер-то он 8 декабря - это все знали.
Но жизнь продолжается - у него остались дети, которые стали уже жить сами.
Только это - совсем другая История".