7 августа 1918 года в номере "4" гостиницы "Россия" Никольск-Уссурийска поэт-футурист, переводчик с китайского и японского языков Венедикт Март (это художественный псевдоним Венедикта Матвеева, сына известного владивостокского издателя и литератора Николая Матвеева) пишет депрессивные строчки:
Мой мозг, вы знаете, - он весь во мху, как камень изнуренный.
А там внизу - под ним к пескам ласкается волна
Титана-океана - титана суеты!..
Он пишет это всего неделю спустя после высадки во Владивостоке британских войск, и на несколько дней раньше прихода японцев и американцев. В палящем приморском августе начинается суета и смута интервенции. Поэт Март сопровождает строчки пометкой "Белая земля".
Но "белая земля" на глазах окрашивается кровью.
Выжженная земля
"Так, к примеру, захватив крестьян И. Гоневчука, С. Горшкова, П. Опарина и З. Мурашко, американцы живьем закопали их за связь с местными партизанами. А с женой партизана Е. Бойчука расправились следующим образом: искололи тело штыками и утопили в помойной яме. Крестьянина Бочкарева до неузнаваемости изуродовали штыками и ножами: "нос, губы, уши были отрезаны, челюсть выбита, лицо и глаза исколоты штыками, все тело изрезано". У ст. Свиягино таким же зверским способом был замучен партизан Н. Мясников, которому, по свидетельству очевидца, "сперва отрубили уши, потом нос, руки, ноги, живым порубив на куски"1.
Но не только советские источники пестрят кошмарными свидетельствами. С 1917-го по 1922 год во Владивостоке выходила прелюбопытная антибольшевистская газета "Урадзио ниппо" - на русском и японском языках. Ее задачи редактор-издатель Идзуми Рёноске декларировал так:
"Несмотря на то, что русская пресса требует международного расследования действий японского командования, она отказывается от публикации у себя заявлений и сообщений японских властей. Подобный отказ закрывает рот Японии".
Но даже прояпонская "Урадзио ниппо" помещала в разделе "Телеграммы" сообщения, подобные этому: "Деревню Ивановка окружили. 60-70 дворов, из которых она состояла, были полностью сожжены, а ее жители, включая женщин и детей (всего 300 человек) - схвачены. Некоторые пытались укрыться в своих домах. И тогда эти дома поджигались вместе с находившимися в них людьми"2.
Интервентский "зной в обломках", по Венедикту Марту, рыскал и сжигал. Но по сей день фактически не рассказана история созданного интервентами на острове Русском концентрационного лагеря, который просуществовал вплоть до октября 1922 года. Нет ни числа жертв, ни имен офицеров и солдат из комендантских рот, что охраняли и содержали концлагерь.
Тому причиной - отсутствие захоронений и свидетелей. Могилами стали многочисленные бухты, изрезавшие Русский. Единственное свидетельство оставил футурист Венедикт Март, расстрелянный в 1937 году как японский шпион.
"Брошены в воду живьем..."
В 1928 году он пишет для журнала "Всемирный следопыт" рассказ "За голубым трепангом", который заканчивает постскриптумом:
"Как-то недавно, просматривая дальневосточную печать, я обратил внимание на небольшую хроникерскую заметку. Привожу ее полностью:
В одной из бухточек залива Петра Великого близ города Владивостока водолазы при морской работе обнаружили подводное кладбище, которых немало осталось после ужасов капиталистической интервенции.
На найденном кладбище люди были брошены в воду живьем с привязанным к телу грузом... Находясь в стадии разложения, трупы от газов стали легче воды, их подняло наверх, насколько позволяли веревки, груз же удерживал на дне. Трупы найдены в самых неожиданных, жутких позах; кто на ногах, кто вниз головой, смотря по тому, к какой части тела был привязан груз. Особенно страшное впечатление производила женщина с длинными развевавшимися под водой волосами...
И все эти распухшие человеческие тела казались живыми, так как покачивались и двигали конечностями от колебания воды!"3
Трагедия, от которой и сегодня стынет кровь, получила неожиданное продолжение в 1991 году, когда указом президента Ельцина закрытый порт Владивосток был открыт для посещения иностранцами.
Миссия недоступна
Первой страной, запросившей о возможности открытия консульства во Владивостоке, была Япония. Заморские дипломаты вежливо поинтересовались, а нельзя ли получить на любых условиях здание в стиле модерн на перекрестке улиц Фокина и Океанского проспекта; еще в 1916 году оно было построено японцами как раз под консульство. А во время интервенции в нем располагались командование японских войск и императорская контрразведка, которая руководила кровавыми расправами.
Тогдашний приморский губернатор Владимир Кузнецов отказал наотрез: "В Приморье ничего не забыли. Вашу миссию будут называть не дипломатической, а интервентской", - сказал он и предложил японцам целый этаж в Доме политического просвещения...
Потомков интервентов тоже надо просвещать.
1. РГИА ДВ. Ф. Р-577. Оп. 1. Ольгинский уездный военно-революционный комитет. руд. Тетюхе Приморской области, 1920-1922. Д.55 "Акты о замученных и расстрелянных крестьянах в Ольгинском уезде 1918-1920"
2. Моргун З.Ф. Японская газета Урадзио Ниппо во Владивостоке (1917-1922 гг.) // Известия Восточного Института ДВГУ (Владивосток). 1998. Спецвыпуск: Япония N 5. С. 182-199.
3. Март В. За голубым трепангом // Всемирный следопыт (Москва-Ленинград). 1928. N 3.