Сериал "Пикник у Висячей скалы": сомнительное переосмысление шедевра

Австралия, 14 февраля 1900-го. Ученицы колледжа для юных леди (где царят весьма строгие нравы) с позволения руководства отправляются на природу, чтобы в день святого Валентина устроить ланч и погреться на солнце у таинственной Висячей скалы. Трое из них бесследно исчезают вместе с молодой наставницей.

Оригинальный "Пикник" - кино, несомненно, великое. И в то же время - кино причудливое, если не сказать - странное. Там было, во-первых, дебютное упражнение Питера Уира (на тот момент - тридцатилетнего начинающего режиссера) в его излюбленном, как выяснилось позже, жанре социальной драмы о закрытых сообществах. Во-вторых - этакие прото-линчевские "бытовой сюрреализм", псевдодетектив и мистика. Плюс фрейдистские и юнгианские рассуждения о подавленной женской сексуальности и деформациях психики, красивейшие визуальные приветы художникам-импрессионистам, британская колониальная готика, неуловимый эротизм... И внятное (потом расширенное в "Последней волне") высказывание о хрупкости человеческой цивилизации на фоне вековечности дикой природы.

Все это - казалось бы, несовместимое - отлично работало вместе и работает до сих пор. Но то в фильме 1975-го, а речь у нас о сериале 2018-го. Его авторы с удовольствием коллекционировали щедрые авансы. Обещали самостоятельную, принципиально иную и не ориентированную на классическую картину экранизацию романа Джоан Линдси. Которую, дескать, не стоит сравнивать с уировским шедевром. Вот только без сравнений - никак. И в чью пользу они выходят, догадаться нетрудно. Поскольку, с одной стороны, позаимствовано у шедевра очень многое. А с другой - от того, чем культовый Picnic at Hanging Rock был прекрасен, шоураннеры запросто избавились.

Точнее, как бы постарались как бы сместить акценты в сторону антагонистки - суровой директрисы Эстер Эппльярд. Той, что у Уира выступала разом и предвестником неизбежного краха затянутой в тугой корсет викторианской морали, и феминным воплощением всех репрессивных аппаратов вместе взятых. В шестисерийнике Showcase и Amazon Studios она - в исполнении замечательной Натали Дормер - явно претендует на большее. Пожалуй, небезосновательно: бурное прошлое этой непробиваемой дамы, ее нравственная мотивация и внутренние противоречия, ее пристальный взгляд прямо в камеру - едва ли не занятнейшее из предложенного. По совместительству - более-менее уважительная причина с новинкой все-таки ознакомиться.

В то же время, попытки выстроить причинно-следственные связи и ставка на логику, очевидно, сыграли дурную шутку со всем остальным. Вот хотя бы - с функциями исчезнувших девушек. В старом "Пикнике" они - по-детски нежные в своих кипельно-белых платьях и одновременно потаенно порочные, неспособные противостоять биологическому взрослению - были, скорее, эфемерными символами. Пластика актрис, их мимика, оставляющие простор для трактовок реплики - да и сама по себе манера съемки с чуть расфокусированной картинкой - создавали атмосферу неизбывной экзистенциальной жути и тревожного сновидения. Новая трактовка ничего подобного не подразумевает. Загадки и символизм ее авторам, кажется, не особенно интересны.

Зато интересными они, видимо, считают крайне "актуальные" и "свежие" комментарии на тему патриархата грубых провинциальных мужланов. И невыносимых страданий несчастных женщин под этим чудовищным гнетом. У благодарного и максимально политкорректного зрителя, ясное дело, должны напрашиваться параллели между мизогинической конъюнктурой столетней с лишним давности и сегодняшним днем. Ну а зритель чуть менее политкорректный и чуть более "насмотренный", вероятнее всего, вспомнит, как того же Уира (аккурат после выхода его "Пикника у Висячей скалы") обвиняли в сексизме и завуалированном женоненавистничестве. И, тяжко вздохнув, поймет, почему вместо тонкой игры в подтексты и смыслы ему предложили очередную агитку - разве что теперь в формате душной костюмной драмы на фоне весьма симпатичных (с этим не поспоришь) декораций.

Томные, чувственные намеки на однополые платонические влюбленности, болезненные издержки созревания, неоднозначность ультраконсервативных ценностей, "завтраки на траве", мрачные тайны обожествляемых аборигенами австралийских гор... Зачем и для кого? Ведь куда понятнее и востребованнее грубовато вшитые в здешних Миранду, Ирму и Сару зачатки пресловутого "мятежа" против "мужской токсичности". Собственно, и сами девочки совсем не похожи на тех то ли небесных, то ли падших ангелов, обманчивой невинностью которых любовался Питер Уир. Причем не только внешне.

Стремление "приземлить", поконкретнее очертить героинь и подробнее раскрыть характеры превратило воспитанниц специфического учебного заведения - тихо рефлексирующих, изящных и обитающих в мире не всегда здоровых грез - практически в мечтающих об оргиях (непременно лесбийских!) дерзких похотливых куртизанок. Чьи "прогрессивность" и "внутренняя свобода" мало того, что смотрятся откровенно нереалистично и надуманно в контексте эпохи, так еще и оборачиваются пошлостью, истеричностью и вульгарностью. Вдобавок - "благодаря" театрализованному манерному переигрыванию Руби Рис, Самары Уивинг и прочих (вполне похожему на режиссерскую установку и затеянному, надо полагать, ради пущей доходчивости) - нелепостью. И скучной прямолинейностью.

Прямолинейно обставлена и мистическая составляющая. Выглядит она так, словно сценаристам дали задачу максимально подробно разжевать, обосновать и объяснить априори необъяснимое. До версий с вторжением инопланетян или превращением детей в ящериц, авторы, к счастью, не опустились. Да и видно же - взаправду старались с нагнетанием интриги и натягиванием нерва. Местами вполне себе получилось, однако и тут, увы, нужны оговорки: даже самые напряженные и эффектные моменты этого "Пикника" сконструированы с помощью привычного инструментария телевизионных триллеров с "ахами", "охами" и "правилами саспенса". А будоражащей сознание, в хорошем смысле спекулятивной, поэтичной недосказанности легендарной полнометражки - напрочь лишены.

2.5