В Мариинском театре показали китайский спектакль "А зори здесь тихие"

Прежде словосочетание "китайская опера" связывалась с особым национальным жанром китайской культуры: 360 региональных разновидностей. Опера, показанная на новой сцене Мариинского театра, была создана в Пекине в 2015 году к 70-летию со дня окончания Второй мировой войны. Повесть Васильева "А зори здесь тихие" была популярна в Китае благодаря одноименному телесериалу, имевшему огромный успех. Правда, в китайском оперном варианте эта трагическая история из времен Отечественной войны предстала в формате, близком к сказке. В человеческие судьбы здесь проник мир других стихий, напомнив "Противостояние" Михалкова, где также использовались мотивы сказа. Болотные топи оказались представлены хором извивающейся нечисти, пугающей вечным холодом, мраком и пустотой, а знаменитые русские "берьозки" буквально встали хоровой стеной на защиту хрупкой девичьей красоты от врага. Однако девушкам и их начальнику Васкову все-таки достались исторически достоверные гимнастерки, пилотки и коротенькие юбочки, сшитые по лекалам тех времен. Фашисты на сцене тоже появлялись, правда, эпизодически, и выглядели, как пугливые зверьки, но в музыке они звучали, как тупая неотвратимая сила.

Взявшись за этот хрестоматийный для русских сюжет, китайцы увидели повод высказаться "актуально", выступить со своим "словом о войне" и одновременно представили его в версии культурно-исторического мифа. Для китайца все подчинено Дао - пути, поэтому гибель девушек от вражеских пуль - этапы этого пути, завершающегося в опере ликующим мажором. На сцену, уставленную людьми-березами, высыпают "грибки"-пионеры - подбегают к уцелевшему Васкову. Во всем этом действе на тему войны и мира нельзя не признать качества музыкального материала, выдавшего в композиторе не имитатора европейских культурных ценностей, но художника с хорошей рефлексией, отлично усвоившего уроки Шостаковича (оперного, симфонического и песенного, автора "Песни о встречном"), Прокофьева, Хачатуряна. Дирижер Люй Цзя добивался от оркестра Мариинского театра максимума экспрессии. Были в музыке и прямые цитаты из вступления к "Евгению Онегину". Под Чайковского плясали и крестьяне, на сцену выходил даже романтик Ленский. А все пятеро русских красавиц пели роскошными, европейского калибра сопрано - в пусть даже столь густо китчевом сценическом преломлении режиссера Вана Сяоина и художника-постановщика Лю Кедонга.