Можно ли было предотвратить расстрел, совершенный нижегородским юношей

За одним уголовным делом - об убийстве нескольких человек в поселке Большеорловский - последовало второе. На этот раз - о халатности должностных лиц, выдававших разрешение на охотничье ружье 18-летнему молодому человеку, стоявшему на внутришкольном учете из-за интереса к оружию и взрывчатке. Также выяснилось, что юноша посещал врача из-за депрессивных состояний.

Не осуждать, а понять причины

Как можно разглядеть в подростке потенциальную опасность для окружающих и себя самого? На этот вопрос мы попросили ответить кандидата медицинских наук, врача-психотерапевта, члена правления Российской психотерапевтической ассоциации Леонида Третьяка.

Леонид Леонидович, существует ли определенный тип личности, который может быть склонен к подобного рода действиям? Или обобщать некорректно?

Леонид Третьяк: Прежде всего хочу выразить соболезнования всем пострадавшим в этой трагедии.

Мое мнение, конечно, лишь предварительное, окончательные ответы даст психолого-психиатрическая экспертиза. Подобного рода инциденты, сопряженные с последующим самоубийством, к сожалению, очень характерны для подростков и молодых людей с неустойчивой психикой. Их типовой портрет - неуверенные в себе, достаточно замкнутые, но при этом эмоциональные и по-своему страстные молодые люди.

У молодых людей переживания связаны с трудностью социализации, необходимостью признания со стороны сверстников, невозможности найти себя в обществе других людей. В этом возрасте самооценка еще очень нестабильна и подвержена резким колебаниям. Уровень амбиций не соответствует возможностям их реализации.

Зачастую это порождает особый комплекс неполноценности, стремление уничтожить внутреннее препятствие, которое переживается как внешнее ограничение, порождая своеобразную смесь зависти и желания отомстить. Фантазии о мести, рессентимент (враждебность к тому, что субъект считает причиной своих неудач, бессильная зависть. - Прим. ред.) очень часто лежат в основе таких поступков. На реализацию суицидального замысла влияет так называемый эффект Вертера, когда поведение суицидента широко обсуждается в прессе, создавая особую привлекательность и мрачный "героизм" для такого рода поступка. Молодые люди часто эмоциональны и мыслят максималистично, поэтому суицидальная фантазия подогревает их самолюбие.

Уже известно, что в школе знали об интересе юноши к оружию и теме расстрелов в американских школах. Если обобщить вопрос, насколько сложно выявить потенциально опасного не только для окружающих, но и для себя самого, подростка, которых часто не воспринимают всерьез?

Леонид Третьяк: Школьные психологи, опека, могут выявить эти фантазии только в случае внимательного подхода. С подростками вероятно, стоит проводить проактивную профилактическую работу, прямо выявляя подобные фантазии и превентивно обучая подростков сопротивлению им. Суицидальные фантазии - это в некоторой степени вариант возрастной нормы. А вот замысел и тем более действия указывают на патологическую их переработку.

К сожалению, у нас не так развита система кризисной помощи, как это было в конце 80-х годов в СССР. И достаточно слаба социальная психотерапия. Важно понимать, что о суициде человек начинает говорить гораздо раньше, чем приступает к действиям. На как бы "случайные" высказывания всегда обращают внимание постфактум. Чаще всего их принимают за шутку и недооценивают степень серьезности.

Часто говорят о вреде компьютерных "стрелялок" для незрелой психики, есть ли здесь взаимосвязь?

Леонид Третьяк: Компьютерные игры создают иллюзию простоты решения проблем, облегчают реализацию фантазий о насилии. Но неправильно их считать предтечей реальных действий. Игры, с одной стороны, служат предохранительным клапаном для накопившейся агрессии, а с другой - могут поддерживать фантазии мести и рессентимента. Когда нет других форм сказать о своей психической боли, подросток прибегает к столь страшному и разрушительному способу сказать последнее слово в жизни.

Не "охотник", а "владелец оружия"

Второй собеседник - Михаил Курочкин, член РОО "Нижегородский охотничий клуб". К охоте привязан с детства: вместе с отцом ходил в лес с 10 лет. Дома всегда хранилось оружие. Михаил вспоминает, что каждый раз, когда отец давал сыну в руки ружье, по армейской привычке говорил вслух: "боевой, не заряжен".

Михаил Викторович, человек с ружьем - а это в основном охотники - всегда опасен?

Михаил Курочкин: Важно разделять понятия "охотник" и "владелец оружия". Для любого нормального охотника, который с детства ходит в лес с отцом или дедом, охота - это не просто стрельба из ружья в добычу, а культурная традиция со своими законами, правилами и этическими нормами. И техника безопасности, и культура обращения с оружием здесь стоит гораздо выше стремления добыть зверя или птицу.

Перед охотой егерь всегда проводит инструктаж по основным правилам, даже если охотники имеют многолетний опыт: с номера не сходить, стрелять только по четко видимой цели, никогда не стрелять на шорох в кустах и так далее. Поговорку, что раз в году и палка стреляет, никто не забывает.

А много ли в лесу людей с ружьем, которые действительно соблюдают эти правила?

Михаил Курочкин: Последние годы в лесу все больше появляется не охотников, а туристов с ружьями. Человек на абсолютно законных основаниях покупает оружие, путевку и едет пострелять. Видимо, кто-то покупает оружие не для охоты, а потому что вооруженному легче самоутвердиться, почувствовать себя в безопасности или наоборот - ощутить себя опасным для кого-то. При этом охотничье ружье может быть дешевле средненького смартфона. Только без знаний и опыта такой владелец оружия опасен и для окружающих, и для себя самого.

Насколько сложно получить разрешение на владение охотничьим оружием?

Михаил Курочкин: По закону оружие может приобрести любой гражданин, достигший 18-летнего возраста. Процедура получения разрешения на оружие аналогична оформлению прав на вождение автомобиля. К сожалению, процедура прохождения медкомиссии, в частности нарколога и психиатра, по большому счету сводится к тому, что по базе данных проверяется, не стоит ли человек на учете у специалистов.

В этом году при продлении разрешения беседа с психиатром заняла у меня не больше минуты. Когда у кабинета врача очередь из полусотни человек, получающих или переоформляющих права на автомобиль или оружие, сложно отсечь потенциально опасных пациентов.

Раньше разрешение на хранение и ношение оружия выдавали только членам общества охотников. В заявлении необходимо было указать двух членов этого общества, которые поручались за меня и рекомендовали. Эта процедура отсекала появление случайных людей и способствовала преемственности охотничьей традиции. С введением единого государственного охотничьего билета необходимость вступать в охотобщество отпала. Билет, кстати, может быть бессрочным. Для его получения нужно сдать охотминимум - экзамен на знание правил охоты, техники безопасности и основ биологии животного мира. Но я считаю, что заученные для экзамена правила могут забываться, если человек не находится в сообществе охотников.

На ваш взгляд, ужесточение законодательства помогло бы предотвратить часть подобных ситуаций?

Михаил Курочкин: Уверен в одном: запретом на оружие проблему не решить. Ограничивать возраст, например, до 21 года тоже нелогично, потому как 18-летнему солдату можно открывать огонь на поражение на боевом посту. Думаю, здесь нужно выстраивать систему, при которой владеть оружием сможет в первую очередь охотник или спортсмен.