Как Центр "Холокост" сберегает память о войне

Илья Александрович, расскажите об истоках Центра.

Илья Альтман: В 1991 году я оказался в Амстердаме, где увидел одну-единственную очередь - к дому-музею Анны Франк. И тогда мы, вместе с замечательным кинематографистом Еленой Якович, решили: почему бы в Москве не создать такой центр? Кстати, в эти дни, когда мы с вами встречаемся, как раз отмечается 25-летие со дня выхода фильма "Брестская крепость", который мы снимали в соавторстве с Еленой.

В начале девяностых в Советском Союзе никто не знал слова Холокост, не было посвященной этой теме организации (объединяющей людей, в первую очередь, по профессиональному принципу, а не по национальному). Конечно, не было помещения, и 5 лет Центр существовал у меня в квартире. Первая публикация о Холокосте, "Геноцид на память", появилась в 1992 году, ее написала нынешний сопредседатель Центра писатель Алла Гербер. В статье говорилось: "Хорошо известно, что в Беларуси погиб каждый третий. Гораздо менее известно, что каждый четвертый из погибших был евреем". Тогда это вызвало волну недоуменных писем. А сегодня мы знаем, что в Великую Отечественную погибло более 3-х миллионов граждан Беларуси, из них более 800 тысяч - евреев. Благодаря исследовательской работе в первую очередь наших белорусских коллег, таких как Евгений Розенблат из Брестского университета, Елена Герасимова из Минска, Тамара Вершицкая, создававшая музей гетто в Новогрудке, и многих других, мы знаем и о подвиге людей, Праведников народов мира, которые спасали евреев.

Скажите, что значит выражение "Праведники народов мира"?

Илья Альтман: Это звание присваивается комиссией израильского Мемориального комплекса "Яд Вашем". Около 28 тысяч человек, граждане 51 страны, получили это звание, среди них около 700 белорусов, а вообще среди представителей всех национальностей на территории Беларуси более 1000 Праведников народов мира. Звание присваивается не евреям, а людям других национальностей, которые с огромным риском укрывали, выдавали фальшивые документы, провожали к партизанам, содействовали спасению своих еврейских соседей, а подчас и совершенно незнакомых людей.

В свое время именно Центр "Холокост" заложил традицию паломничества в Брест...

Илья Альтман: Тогда, в начале XXI века, кроме нас, по-моему, иногородних в Бресте не было. В точение многих лет 22-го июня в 4 часа утра мы отправлялись в Брестскую крепость. Брест был выбран нами не только как символ начала войны. На его территории было уникальное гетто. Уникальность не только в том, что из 25 тысяч узников в живых осталось 19 человек. А в том, что их фото сохранились в анкетах - листах регистрации, которые хранятся в местном архиве. Меня захватила эта история, лица, глаза, которые смотрят на нас с пожелтевших страниц. Ни в одном гетто мира не сохранилось такого количества документов, фото, в том числе детей, которым едва исполнилось четырнадцать.

Уже в первую поездку мы пригласили писателя Романа Левина, бывшего узника брестского гетто, автора книги "Мальчик из гетто". Нужно было видеть, как наши школьники слушали его воспоминания. В том числе, о том, как его спасла польская женщина. Флорию Будишевскую расстреляли ровно за 1 день до освобождения Бреста, ее выдал местный полицай. Уже после этих наших поездок ей было присвоено посмертно звание Праведника народов мира.

Центр постоянно собирает вокруг себя молодежь, подростков. Как вам это удается?

Илья Альтман: Мы с 2000-го года проводим международный конкурс работ о Холокосте, в котором наиболее активно участвуют школьники России и Беларуси, но вообще участниками стали граждане более 25-ти стран. Начиная со второй поездки наше жюри состоит из тех ребят, кто побывал в Бресте раньше.

Я уверен, память о войне не забудется благодаря и таким встречам. Пусть не столь уж большие наши группы, 25-30 человек, но эти ребята на всю жизнь поняли, что такое Холокост. Мы каждый раз старались, чтобы они не только что-то услышали, но и увидели. (Хотя уже сам выход из гостиницы в 3 часа ночи и дорога в Брестскую крепость, пустынная и темная, точно запомнится).

Центр имел отношение к выпуску сборника писем студентов истфака МГУ...

Илья Альтман: Из 28-ми авторов этих писем погибло 26. Первым президентом Центра был Михаил Гефтер, замечательный историк, фронтовик. Он окончил МГУ в 1941 году. В 1994-м, незадолго до смерти, написал предисловие к этому сборнику. Наверное, ни до, ни после никто не читал таких писем. Они написаны элитой нашей будущей исторической науки - ведь оставшиеся в живых сокурсники стали ее украшением. Эти ребята умели любить, дружить. Сборник называется "Голоса из мира, которого уже нет".

Какое направление работы принесло вам больше всего открытий?

Илья Альтман: Мы очень гордимся своим проектом "Освободители". Кроме 9-го мая, единственная дата, которая неоспоримо признается в мире как подвиг Красной Армии - это освобождение 27-го января 1945-го года лагеря смерти Аушвиц. Мы поняли, что никто в мире никогда не занимался поименным установлением героев, которые освобождали его. Дата 27-ое января признана ООН как Международный день памяти жертв Холокоста. Но ведь это и подвиг армии, 25-ти тысяч солдат, 5-ти дивизий. А еще военных журналистов, медиков. Мы себе поставили дерзкую задачу назвать их поименно, найти семьи, документы, отражающие то, что они увидели, осознали, прочувствовали там.

Когда мы начали выяснять подробности биографий, то, например, узнали, что командир 472-го стрелкового полка с символической фамилией Беспрозванный погиб за несколько часов до освобождения Аушвица и не вошел в него. А вошел командир другого полка, по фамилии Танкаев - мусульманин из Дагестана, он впоследствии стал генералом-полковником. Среди этих 25-ти тысяч солдат много белорусов - на третьем месте после русских и украинцев.

А, пожалуй, самым известным из того, что мы делаем, стал проект "Сохрани мои письма". Это постоянный поиск и публикация писем периода войны.

Неужели до сих пор удается находить неизвестные ранее письма?

Илья Альтман: Моя профессия историка-архивиста кажется занятием, связанным с прошлым. Но никому, казалось бы, не нужное, завалявшееся где-то в шкафу письмо, дневниковая запись, документ периода войны имеет непреходящую ценность, даже если принадлежит не герою, а самому рядовому человеку... Нет рядовых на великой войне. Каждый, кто ее прошел, оставил след. И мы можем узнать, каким он был, как любил, что говорил своим детям. А какие письма на фронт писали жены и невесты бойцов. Это самая настоящая хроника чувств.

Еще в советские годы, в 80-х, мы придумали ставшую всесоюзной операцию "Фронтовое письмо". Тогда мы получали письма от матерей и вдов солдат. Почему они их передавали? Потому что к ним приходили школьники, студенты. Не было интернета, не были открыты архивы, но от самих людей очень многое можно было узнать. В то время писем было очень много, для публикации нужно было отобрать то, что интересно молодежи, я поручал это моим студентам. У них у всех в семьях были те, кто точно воевал. Для них это была личная история. Короткие, яркие письма, каждое из которых могло быть последним. Люди порой писали на котелке на кусочке бересты, бумаги очень не хватало.

Но письма и другие документы передают и сейчас, наш архив продолжает собирать документы. Центром "Холокост" выпущено шесть сборников писем и дневников. А истоки - еще из советских времен.

Сейчас часто школьникам дают задания написать письмо фронтовику в прошлое...

Илья Альтман: Но никто им не говорит: "А прочитайте сами их письма!". Ведь переписка должна быть взаимной. Те письма писались молодыми людьми, зачастую сверстниками нынешних школьников. Самые потрясающие - с оккупированных территорий. В первом сборнике мы поместили письмо родным от Софьи Ратнер из витебского гетто, которое эта женщина считала своим последним, предсмертным письмом. А в шестом сборнике - аналогичное письмо сыну от Веры Левиной из Орла.

Важно не только издать сборник, но и сделать это событием. Когда мы в Доме литераторов представляли издание, то позвали того бывшего 9-летнего мальчика, которому адресовано это письмо, и он, волнуясь, чуть не плача, его зачитывал. Это ошеломляет.

А откуда сейчас приходят к вам письма-реликвии?

Илья Альтман: Мы не так часто сейчас обращаемся в архивы, потому что документы, которые там, уже никуда не денутся. Сейчас важно спасти то, что находится у людей в семьях. Письма приходят из Австралии, Израиля, Германии, США. Люди уезжали в эмиграцию и брали с собой самое ценное, хранили десятилетиями.

Почему они не публикуют их в другом месте?

Илья Альтман: А просто нигде не публикуют письма в таком объеме, как мы. Мы издаем сборники с 2007 года, причем, если обычно интервал был три года, то между пятым и шестым изданием прошло всего полтора. Во время пандемии, видимо, у людей появилось больше времени, чтобы заглянуть в свои старые ящики и комоды.

Как вы работаете с полученными письмами, ведь это уже очень старые документы?

Илья Альтман: Мы получаем и оригиналы, и копии. Тут важен авторитет нашей организации, письма ведь идут не только на публикацию, но и на выставки. Мы понимаем, что они очень ценны для родных, поэтому, если возможно, берем сканы. Для последнего сборника примерно 40 волонтеров помогали нам с передачей текстов, с их расшифровкой. Это огромная работа.

Представьте, вы получаете письмо, в котором упоминаются какие-то родственники, сокращенные имена, понятные только авторам, события, которые нужно восстановить. Начинается поиск в архивах по прямым и косвенным данным, составляется аннотация о человеке, сноски обо всех упоминаемых лицах, иногда уточнение биографических фактов. Например, мне встретилось упоминание военного врача по фамилии Кеймах… Меня сразу зацепила знакомая фамилия. Не родственник ли он Давиду Кеймаху, герою, командиру партизанского отряда, участвовавшего в уничтожении гауляйтера Кубе? Мы нашли на сайте минского Музея истории Великой Отечественной войны его письмо жене и дневник его партизанского отряда 1942 года. И да, эти люди оказались братьями.

Что вы видите своей главной задачей сейчас?

Илья Альтман: Ушли и уходят из жизни не только сами фронтовики, их матери и вдовы. Уходят уже их дети. Будут ли эти письма реликвией для внуков и правнуков? Поэтому важнейшая задача сегодня - сохранить реликвии.

Мы находим пронзительные переписки. Например, учитель Александр Тимошенко, из деревни Палуж Могилевской области получил письмо от своей ученицы, которая написала о гибели его жены-еврейки, тоже учительницы, и сообщила, что в живых чудом остался их ребенок. А ведь нацисты убивали и детей-полукровок, но тут дед смог внука забрать. Или письмо, рассказывающее о профессоре Симферопольского университета Петре Михайлове, который перед войной уже практически написал диссертацию о Гончарове. Его аспирантка, ставшая женой - еврейка. И вот расказ соседки. Как пришли за этой женщиной, чтобы увести ее вместе с ребенком. Но она умолила, чтобы дождались, пока придет муж. А муж пошел с ними на казнь. Никто в Симферополе этого не знал. Узнали из письма, которое мы опубликовали. Подобного рода истории, о подвигах людей, иногда о низости людей - ведь не все были героями - остались только в письмах. И это тоже урок.

Историк Иегуда Бауэр сказал: "Память о Холокосте необходима, чтобы наши дети никогда не были жертвами, палачами или равнодушными наблюдателями". Сегодня перед историками стоит задача установления исторической правды.

Только что у нас прошел семинар для педагогов России и Беларуси. Работает историческая мастерская в Минске, создаются мемориалы. Знаю, что в Витебске создается мемориал сопротивления. Надеюсь, в ближайшее время мы повезем педагогов по местам Холокоста и сопротивления в Беларуси. Я думаю, что в рамках Союзного государства очень не хватает таких проектов, с совместным изучением, обменом опытом, поездками. Нужно привлекать и преподавателей, и студентов к этой теме.

Досье "СОЮЗа"

Научно-просветительный Центр "Холокост" зарегистрирован Минюстом РФ в июне 1992 года. Это первая на постсоветском пространстве организация, поставившая задачу увековечения памяти жертв Холокоста: 220 кв. метров экспозиции, библиотека, архив и офис. Организация, в которой всего 8 человек, работает наравне с ведущими музеями мира по числу научных конференций, издаваемых книг, просветительских программ для юношества.