Андрей Бодров - спортивный журналист. Работал в ведущих спортивных изданиях, возглавлял пресс-службу мини-футбольного "Спартака" и "Локомотива" из футбола большого. А еще он прекрасный музыкант. В детстве пел в хоре и сейчас прекрасно музицирует. В том числе, на рояле фирмы Welenius. На даче в Поваровке.
из семейного архива
В прошлом году роялю исполнилось полтора века.
- Да, по бирке мы установили, что он 1870 года выпуска. Выяснилось также, что рояли этой марки собирали в те годы в Москве по лицензии этой германской фирмы, - говорит Андрей.
На таких неприхотливых, но качественных инструментах играли в семье Федора Тютчева, в семье Ульяновых в Симбирске. Рояль был не самым дорогим, потому что у него довольно примитивное устройство. Звук "не тянется", слышна небольшая долбежка молоточков по струнам. Но на такие нюансы обращают внимание только профессионалы.
За столько лет этот рояль стал членом семьи.
- Мой прадедушка Максим Игнатьевич был врачом эпидемиологом в 1930-х. Он родился в 1896 году в Орле, а после революции жил в Москве. В Великую Отечественную работал хирургом. Когда война закончилась, в 1946-м, начал поиски рояля - для сестры моей бабушки, Нины Максимовны. Она всегда мечтала играть на пианино. Максим Игнатьевич нашел пожилую женщину в центре Москвы, которая продавала этот рояль и приобрел его за 800 рублей, - рассказывает Андрей.
По его словам, в семье передается история, что та женщина расставалась с инструментом не от хорошей жизни. В итоге Welenius переехал из центра города в квартиру на Заставе Ильича, пока в 1957-м рояль не решили увезти на дачу, которая строилась в Подмосковье.
- Было так: рояль внесли на террасу, а уже потом достраивали ее вокруг. Так что если выносить рояль обратно, придется ломать стены или окна выставлять, - объясняет Андрей. - Проблема еще и в том, что он стоит в неотапливаемом помещении. И все специалисты, которые рояль осматривали, говорят, что настраивать такой опасно, все может безвозвратно поломаться. Никто его не брался чинить, минимальный ремонт - и все. Все нам говорили: играйте, пока позволяет.
Так говорили мастера в 1980-х, 1990-х, 2000-х, 2010-х. А на рояле все продолжали играть.
- Детство. Лето. Дождь. Мы с мамой, тетей, братом, сестрой садимся за рояль и поем: "Непогоду", "Ветер перемен" из фильма "Мэри Поппинс, до свидания!" - вспоминает Андрей. - Когда я учился в музыкальной школе, получал задание на лето. И разучивал все на этом рояле. Хотя мне больше хотелось убежать на футбольное поле. Сейчас моей дочке Саше 13 лет - и в музыкальной школе ей говорят, что на синтезаторе ей лучше не играть. Разумеется, в ее распоряжении Welenius.
Он стал семейной реликвией. И Андрей мечтает вложить деньги в реставрацию рояля, чтобы он зазвучал по-новому - для новых поколений. Лишь бы кто-то взялся. Лишь бы не говорил: "Пусть он тихо доживает свое".
- Часто представляю московскую квартиру, где прадед увидел рояль. Представляю ту женщину, которая с этим инструментом расставалась. Вижу, как везли его работяги на бортовом грузовике на Заставу Ильича, а потом и на нашу дачу, - признается Бодров.
Рояль полтора века не покидает московский регион. Вновь и вновь собирает родню вокруг себя, дает прикоснуться к клавишам из слоновой кости.
- На нем играли люди XIX века, XX-го и XXI-го... Вот и сейчас мой четырехлетний племянник Женя колотит своими пальчонками по этим клавишам. Пока мне ему не удается объяснить, что надо бережнее с инструментом. Но он, конечно, поймет, что только так с ним и можно, - уверен Андрей.