Как внук шкловского протоиерея стал любимцем варшавян

Биографии этого незаурядного человека обычно умалчивают о его белорусских корнях, в то время как они совершенно очевидны. Дед его, протоиерей Александр Старынкевич, был настоятелем Успенской церкви в Шклове и преподавал в знаменитом Шкловском благородном училище, основанном фаворитом Екатерины II Семеном Зоричем, поселившимся в маленьком симпатичном городке на Днепре.

Трое сыновей шкловского священника сделали неплохую карьеру в Российской империи. Иван Александрович Старынкевич не просто окончил Московский университет, а вошел в его историю как последний директор Московского университетского благородного пансиона и первый директор созданного на его основе Московского дворянского института. Этот институт окончил и юный Сократ Старынкевич, появившийся на свет тридцатого декабря 1820 года в Таганроге, где отец работал на таможне. Греческое имя в семье не было случайным: почти все из одиннадцати детей были наречены по-эллински, от старшего Сократа до младшей Клеопатры.

Сократ Иванович избрал военную карьеру. Окончив Михайловское артиллерийское училище, он в 1840-х годах служил в Царстве Польском, участвовал в венгерском походе фельдмаршала Паскевича 1849 года, в Крымскую войну отличился при осаде турецкой крепости Силистрия. Во время восстания 1863-1864 годов Старынкевич служил вдалеке от Польши, в Одессе и Москве, при нем из московской пересыльной тюрьмы сбежал будущий деятель Парижской коммуны Ярослав Домбровский. Но хитроумный побег генеральскую карьеру не погубил: в 1868-м Сократ Иванович становится херсонским губернатором, а через три года выходит в отставку вследствие расстроенного здоровья.

Имея за душой приличное имение в Царстве Польском, можно было наслаждаться жизнью и писать мемуары. Но в конце 1875 года хорошо знавший его деловые качества варшавский генерал-губернатор Павел Коцебу предлагает Старынкевичу стать варшавским градоначальником. Сократ Иванович согласился, стал исполняющим обязанности главы города и именно в этом статусе и.о. блистательно руководил им вплоть до 1892 года.

Многим полякам по сей день кажется, что это был какой-то особенный имперский администратор. На самом деле политика Старынкевича продолжала курс, который проводил в Варшаве еще с 1830-х годов Паскевич; необычными у градоначальника были лишь кристальная честность и удивительная щепетильность в денежных вопросах. Вот только один пример. В 1885 году городские власти за двадцать две тысячи рублей купили машину для очистки и углубления русла Вислы. Но когда оказалось, что машина к работе непригодна, Сократ Иванович вернул в городскую казну всю эту крупную сумму из личных средств, потратив на это часть приданого своей дочери. А ведь при нем городские доходы выросли с полутора до 3,3 миллиона рублей в год, и Варшава бы не обеднела, но таков был стиль руководства Старынкевича.

До его прихода варшавские жители страдали от отсутствия современных водопровода и канализации. Нечистоты сливались в уличные канавы, которые источали зловонные миазмы. Классик польской литературы Болеслав Прус писал, что многие варшавяне моются редко, "жители не знают мыла, гигиенических средств и вообще с удовольствием погружаются в неряшливость".

Посоветовавшись с жителями, чего градоначальники ранее никогда не делали, Сократ Иванович не только привлек к проекту модернизации водоканала известного английского инженера Уильяма Линдлея, но и добился финансирования весьма затратного предприятия, в котором поучаствовал и российский император Александр III.

Старынкевич создал и лично возглавил комитет строительства канализации и водопроводов города Варшавы, который начал активно работать в декабре 1883 года. Темпы были поистине ударные: до 1890 года в городе удалось прорыть более сорока двух километров канализационных туннелей и проложить почти сто семь километров водопроводных труб. Стоит учесть, что экскаватор в ту пору еще не изобрели. В городе появились современные очистные сооружения, водонапорная башня, водозабор на Висле.

Неутомимый градоначальник решительно и методично на глазах варшавян ломал стереотип о том, что поляки обладают более высокой культурой по сравнению с остальными жителями Российской империи. Старынкевич нес варшавским жителям цивилизацию и модернизацию высокого европейского уровня. Управившись с водоканалом и улучшив экологию города, он запустил в Варшаве конный трамвай, в просторечии конку, избавил от мрачности улицы за счет тысяч новых фонарей, привел в порядок сады, ставшие приятными местами для прогулок, устроил кладбище для бедных жителей.

Жить варшавянам стало лучше и веселее, на что немедленно отреагировала демография. Если в 1875-м жителей в городе насчитывалось менее трехсот тысяч, то в последний год градоначальства Сократа Ивановича, 1892-й, там проживали уже четыреста девяносто тысяч человек. И громадный по тем временам город справлялся со своими жилищно-коммунальными проблемами гораздо лучше, чем раньше.

Полякам Старынкевич врезался в память надолго. Обычно язвительный мемуарист Антоний Залеский расточал ему вот какие похвалы: "Это человек честный, порядочный, чистый, безупречный, как цербер стерегущий городскую копейку и не позволяющий ее транжирить, справедливый, с горожанами любезный". А церберу этому в его частной жизни порой не хватало денег, чтобы помочь взрослеющим детям...

После отставки с почетной пенсией Сократ Иванович остался жить в Варшаве.

На его похороны 26 августа 1902 года на православном кладбище в районе Воля собралась стотысячная толпа, по преимуществу состоявшая из поляков. Многолетняя эффективная работа внука шкловского протоиерея показала, что есть действенное лекарство от извечной польской болезни под названием ксенофобия. С 1893 года в центре Варшавы имеется площадь Старынкевича, и даже в наши суровые дни с повальной "отменой культуры" пока не слышно голосов о ее переименовании.