"Аблакат" из подворотни

Адвокатская недостаточность

Благодаря Судебным уставам 1864 г. в Российской империи зародилась адвокатура в лице присяжных поверенных и их помощников. Тем не менее степень ее доступности осталась невысокой из-за дефицита специалистов с высшим юридическим образованием. До Великих реформ Александра II, примерно за двадцатипятилетний период, российские вузы выпустили менее 6 тыс. юристов¹.

Новая организация судебной власти и адвокатуры при всей прогрессивности оказалась малоспособной удовлетворять юридическим запросам большинства подданных. Потому сами поверенные инициировали создание юридических консультаций для помощи беднейшим слоям населения: первая открылась при Санкт-Петербургском окружном суде 27 апреля 1870 г., местом расположения второй в следующем году стала Москва², а в начале XX в. их можно было насчитать более семи десятков³.

Приходилось избавляться от иллюзий и разрешить адвокатскую деятельность лицам без высшего юридического образования. Закон 25 мая 1874 г. дополнил адвокатуру частными поверенными, к которым не применялся образовательный ценз, а для получения "свидетельства на хождение по делам" являлось достаточным, чтобы суд "удостоверился в надлежащих познаниях" кандидата⁴. Хотя отношение к частным поверенным со стороны присяжной адвокатуры отличалось пренебрежительностью и подозрительностью, а у власти и общества бывали сомнения в качестве их труда но благодаря им, юридические услуги стали ближе населению⁵.

Однако и такой адвокатской помощи не хватало, поэтому широкое распространение получило юридическое знахарство. У адвокатов-самозванцев чаще всего напрочь отсутствовали знания правоведения, не имелось организации, они помогали россиянам преимущественно в корыстных целях и приобрели известность, как "знахари юриспруденции", "аблакатура", "ходатаи по делам", "юриспруденты", "ходоки", "подпольная юриспруденция", "подпольная адвокатура".

Б. Смирнов. Дешевый ходатай по судебным делам. 1904 г.

Об особенностях юридического врачевания

"Аблакатский" опыт имел индивидуальный характер, а его история коренилась еще в дореформенной юстиции и аморальной деятельности стряпчих, оставшихся в народной памяти отъявленными мерзавцами⁶. В пореформенной России "нравственных достоинств и качеств в представителе защиты никто не искал, общество привыкло видеть местного ходатая защитником неправды, часто позорным путем, не останавливающимся ни перед подлогом, ни перед покражей документа из дела, а нередко и всего дела"⁷. По обобщению В. Сваричевского, все без исключения "юриспруденты" отличались "крайне низким уровнем нравственности, благодаря которому, при вечном стремлении к легкой наживе, они составляли истинный бич для беднейшего, темного люда, страшно обирали его и в то же время вносили в его среду крайнюю деморализацию"⁸.

"Юриспруденты" всегда навязывали свою помощь, зачастую действуя агрессивно. Так, в Житомире "подпольные ходатаи... со свойственной им дерзостью уводили под разными вымышленными предлогами из-под самых дверей" клиентов местной адвокатской консультации⁹.

Член Государственного совета А.Д. Зиновьев (1854-1931).

23 января 1913 г. с трибуны Государственного совета бывший петербургский губернатор А.Д. Зиновьев заявлял, "что обращается народ к подпольным адвокатам вовсе не потому, что он не знает, к кому обратиться и где найти юридическую помощь", а поскольку "у народа существует пока болезненная страсть к подпольным адвокатам"¹⁰. Находились и более рациональные толкования: "Для низших слоев городского населения, особенно при мелких исках, обращаться к присяжному поверенному почти немыслимо: хороший возьмет и хорошие деньги, но еще чаще - просто откажется за обилием дел. А к заведомо плохому кому охота идти? Пусть "подпольный" тоже плох, но он, во-первых, дешев, во-вторых, обладает красноречием голодного, вполне достаточным, чтобы убедить клиента "подмахнуть" доверенность"¹¹.

С. Кишиневский. Прошение. 1893 г.

Экспонаты "аблакатуры"

Корреспондент "Юридической газеты" А. Красильников самодеятельных "адвокатов" делил на "прохожих" и "оседлых". Первые ходили по деревням, "жили где день, где два, писали просьбы желающим крестьянам по их делам, а затем исчезали", "собрав "мзду" в виде двугривенных (редко гонорар бывает рубль), гривенников, с прибавлением "мерзавчика" (сотка вина), "половинки" и "сороковки", какой-нибудь одежды по сезону да еды". Среди трудившихся стационарно выделялись "высшие" ("служащие где-либо и занимающиеся или из любви к искусству, или из жажды иметь побочный заработок") и "низшие" (бывшие мелкие чиновники, писари)¹².

Сразу после судебной реформы 1864 г. в зависимости от того, что заставило заниматься сомнительным ремеслом - нужда, преступный умысел или прирожденная склонность к сутяжничеству, мировой судья В. Назарьев выделял три категории "ходатаев": "адвокаты из-за куска хлеба, промышленники и, наконец, адвокаты по вдохновению"¹³. При этом одновременно могли подвигать к незаконным действиям все три мотива, а к ним в разных уголках империи добавлялись и другие.

В Сибири важнейшим двигателем распространения незаконных юридических услуг являлась ссылка. В конце XIX в., по воспоминаниям будущего премьер-министра при адмирале А.В. Колчаке П.В. Вологодского, здесь "дела вели так называемые подпольные адвокаты по большей части из ссыльных авантюристов"¹⁴.

Томский губернатор Г.А. Тобизен (1845-1917).

Похожие оценки давали местные чиновники. Во всеподданнейшем отчете за 1893 г. томский губернатор Г.А. Тобизен сообщал о происхождении и деятельности "подпольных юрисконсультов". Оказавшиеся в крае вопреки своей воле представители интеллигенции, "не имев никаких средств к своему пропитанию, направляли всю свою преступную деятельность на эксплуатацию местных жителей путем шантажа, подпольной адвокатуры, подговором темного несведущего люда к подаче неосновательных, кляузных прошений и жалоб"¹⁵. Один из следователей Тобольской губернии утверждал, что в составе "ходатаев" преобладали уголовные элементы из разжалованных служащих, которым закон вообще запрещал оформлять юридические бумаги¹⁶.

Из Акмолинской области сообщали: "Боже, каких только нет здесь адвокатов! Это целая кунсткамера! Тут есть и такие, которые пишут "соплиционная" (апелляционная) жалоба; эти жалобы вы можете читать хоть с начала, хоть с конца, все равно ничего не поймете. Есть и такие, которые в "соплиционных" жалобах непременно пропишут домашнюю жизнь судьи, например, что он в среду ел колбасу с чесноком или в церкви неблагоговейно стоял. Есть и такие, которые пускаются на нахальную ложь, например, коверкают факты судебного заседания". Сомнений в бессовестности практик "подпольных адвокатов" не оставляло само народное прозвание крупнейшего из них в той степной местности - "Халуй Нахалович Стриж", и пояснялось, что трудно представить чего-то "более нахальное, тупое, злое, чем Стриж"¹⁷.

Заметка в "Сибирской газете".

Трактирное правоведение

Юридическими конторами "ходатаев" часто делались питейные заведения, где под очередную порцию спиртных напитков писались исковые заявления¹⁸. В "Сибирской газете" было опубликовано письмо "Адвокатура для бедных", где рассказывалось, что невежественные в вопросах права сибиряки искали ответы у "адвокатов, которые принимали своих клиентов в кабаках". Трактирный правовед обыкновенно за рубль, "пару пива" и "косушку водки" писал прошение, "но большей частью ободрать обдирал, а ничего не делал, потому что сам ничего не знал и не умел". "Про надувательство и обирание бедных такими адвокатами всякий мог рассказать много самых возмутительных вещей"¹⁹.

Рабочим местом в кабаках "юриспруденты" очень дорожили. Однажды в Томске некоего кабацкого "аблаката" прогнал из заведения его владелец, но изгнанник не растерялся - обосновавшись в другом трактире, он оставил на покинутом месте своего человека - "сидельца"²⁰.

Томские забегаловки давали старт "аблакатским" карьерам. Сценарий одной из них запечатлен в метафоричной форме в небольшой рукописной поэме местных юристов для внутреннего пользования - "Макариаде" - по имени главного героя. Макар вылез в адвокаты из скрипачей, устраивал подлоги, на чем неплохо зарабатывал: "Что Макарка плут, подлец, это каждый знает, поглядишь, какой конец плута ожидает. А пока Макар живет, гроши наживает, каждый руку ему жмет, хоть в душе ругает"²¹.

Рукописная поэма томских юристов "Макариада" о Макаре, который вылез в адвокаты из таперов. Фрагмент.

Аполлон сутяжничества

Некоторые "юриспруденты" посвящали себя тяжбам без остатка. В Тюмени долгие годы сутяжничал и достиг в этом неземных высот Аполлон Игнатьевич Сиго-Дзинский. Сосланный туда в середине 1890-х гг. по делу о шантаже, он сразу принялся атаковать местную власть всяческими жалобами, в частности, обвинив собственную жену В. Петрову в том, что та вышла за него замуж "обманным образом", а также растратила его имущество. По результатам прокурорского расследования нарисовалась кардинально иная картина: ссыльный существовал на средства супруги, а когда надоел той своими оскорблениями, она его бросила, оставив без денег²². Сиго-Дзинский упражнялся в кляузах против всех. Жаловался тюменец вдохновенно, особенно если на кону стояла собственная судьба. В архиве сохранилось толстое дело с его ходатайствами и требованиями из тюремного заключения 1900 г., написанными нарочито аккуратно и пронумерованными: "Жалоба № 27", ... "Жалоба № 50", ... "Жалоба № 147"²³.

"Тебе... Василью я учиню насилье..."

Прошения и жалобы, оформленные народными "юрисконсультами", отличались низкопробностью. Имевшие опыт канцелярской работы при судебных местах, щедро, хотя и бестолково, ссылались на узаконения и решения Сената, рассчитывая тем самым блеснуть и перед судьей, и перед клиентом, с которого за это можно было урвать побольше денег. Другие "знахари юриспруденции" законов не знали, потому в производстве юридических документов надеялись на словоблудие и обильное бумагомарание, ведь малограмотная клиентура чаще оценивала качество сочиненного исходя из количества строк. Писали предельно жалостливо или, как умели, подражали деловому стилю: "Поступить по всей строгости закона", "дать полное удовлетворение", "оказать защиту и покровительство". Наиболее творческие, чтобы наверняка растрогать судейские сердца изяществом слога, по наивности использовали в заявлениях стихосложение: "Ваше благородие, господин судья, обратите милостивое внимание, как обижен я. Без Вашей милостивой защиты быть мне от Сидорова битым... Тебе, говорит, Василью, я учиню всякое насилье, либо гужи у саней обрежу, либо стягом весь хребет твой изъезжу... Заступись же хоша Ваша милость - где тут справедливость"²⁴.

Способности проходимцев тускнели в стенах судов, где приходилось сталкиваться с квалифицированными юристами и юридическими процедурами. В Красноярске рассказывали о случае, когда "подпольный адвокат" втравил одного обывателя в тяжбу с соседом о "захвате" им курицы с требованием десятирублевого возмещения. Подстрекатель присутствовал в камере (присутственном месте) мирового судьи, но сам не произнес ни единого слова, "жестами, толчками и мимикой поощряя несчастного своего клиента нести несуразицу к смеху и судьи, и публики"²⁵.

Неквалифицированная помощь в уголовном деле угрожала вполне реальной опасностью. Однажды в Одессе "подпольный адвокат" за 100 руб. защищал крестьянку М. Дмитренко, обвиняемую в нанесении смертельных побоев. Процесс разворачивался в выгодную для нее сторону полного оправдания, но защитник, не понимая происходившего, сказал, что она "заслуживает снисхождения, как женщина темная", чем намекнул на ее виновность. Присяжные заседатели после вынесения оправдательного вердикта недоумевали по поводу глупости "аблаката" и судачили о вредоносности для клиентов подобных "правоведов"²⁶.

Участие в судебных прениях таких заступников зачастую ограничивалось фразой "прошу оправдать". Если в российской глубинке вдруг объявлялся более-менее образованный человек, хотя и не юрист, но добросовестно готовившийся к процессам, предварительно изучавший дело и, главное, приводивший в судебном состязании аргументы в защиту подсудимого, то ему был гарантирован ошеломляющий успех. Про него с искренним восхищением говорили: "Слышь, паря, он и с прокурором лается, и с генералом (председателем) спорит"²⁷.

• _{1. Беликов С. Адвокатура в России // Журнал Министерства юстиции. 1865. N 2. С. 282.}
• _{2. РГИА. Ф. 1405. Оп. 531. Д. 433. Л. 387.}
• _{3. Отчет о деятельности консультации поверенных при Томском окружном суде с 1 июля 1904 г. по 1 июля 1905 г. Томск, 1906. С. 22-24.}
• _{4. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. Т. 49. N 53573.}
• _{5. Neuberger J. "Shysters" or Public Servants? Uncertified Lawyers and Legal Aid for the Poor in Late Imperial Russia // Russian History. 1996. Vol. 23, No. 1/4. P. 295-310.}
• _{6. Pomeranz W.E. Justice from Underground: The History of the Underground Advokatura // Russian Review. 1993. Vol. 52, No. 3. P. 322-325.}
• _{7. К. М-ов. Представительство защиты в уголовных и гражданских процессах в Сибири // Восточное обозрение. 1885. 20 июня.}
• _{8. Сваричевский В. Ходатаи // Журнал Юридического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете. 1897. N 3. С. 51}
• _{9. Отчет о деятельности консультационного бюро присяжной адвокатуры при Житомирском городском комитете попечительств о народной трезвости за 1903 г. (С 7 января по 20 декабря 1903 г.). Житомир, 1904. С. 5.}
• _{10. Государственный совет. Стенографические отчеты 1912-1913 гг. Сессия восьмая. Заседания 1-51 (1 ноября 1912 г. - 4 июля 1913 г.). СПб., 1913. С. 857.}
• _{11. Л.К. Очерки сибирской жизни // Сибирские вопросы. 1909. N 43. С. 16.}
• _{12. Красильников А. Прохожие и оседлые "адвокаты" // Юридическая газета. 1904. 23 сентября.}
• _{13. Назарьев В. Современная глушь. Из воспоминаний мирового судьи // Вестник Европы. 1872. N 3. С. 177-179.}
• _{14. ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 299. Л. 22.}
• _{15. РГИА. Ф. 1284. Оп. 223. Д. 113. Л. 14.}
• _{16. Государственный архив в г. Тобольске (ГАТ). Ф. 158. Оп. 2. Д. 43. Л. 124.}
• _{17. Петропавловец. В Акмолинской области // Сибирский вестник. 1891. 13 января.}
• _{18. Попова А.Д. Фемида в эпоху преобразований: судебные реформы 1864 г. и рубежа XX-XXI вв. в контексте модернизации. М., 2009. С. 252.}
• _{19. Сибирская газета. 1883. 18 сентября.}
• _{20. Томская хроника // Сибирская жизнь. 1905. 21 августа.}
• _{21. Государственный архив Томской области. Ф. 10. Оп. 1. Д. 115. Л. 360-362.}
• _{22. ГАТ. Ф. 377. Оп. 1. Д. 47. Л. 170-171 об.}
• _{23. ГИАОО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 24. Л. 12-42, 46-49, 64-68 об.}
• _{24. Деревенский адвокат // Юридическая газета. 1902. 27 января.}
• _{25. Юрист. "Подпольная" адвокатура // Красноярский вестник. 1910. 15 января.}
• _{26. Эфен. Судебные курьезы // Судебная газета. 1892. 3 мая.}
• _{27. И.Т. На поприще адвокатуры // Сибирские вопросы. 1912. N 11/12. С. 23-26.}

* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований и правительства Тюменской области в рамках научного проекта № 20-49-720019.