Вот вроде бы город живет. Шуршат колесами зелененькие автобусы. Пышным цветом восхищают розарии. По насущным своим делам устремляются люди. Только все как в замедленной съемке: жаркое марево потери накрывает волной. Пекло и боль. Грозовые ливни не спасают: они как рыдания - минутное облегчение, а потом снова - боль и пекло.
О ком наше горе? О человеке, до последнего вздоха служившем тебе, Курская земля. Об отважном, стремившемся помочь, укрыть, спасти. О созидателе. О "сеятеле и хранителе". О маленьком наивном мальчике, чье смелое, открытое сердечко принадлежало маме всецело и безраздельно.
Траурные цветы, молитвы за упокой. Строгие лики святых смотрят на нас в светлом храме: отпевание пятилетнего малыша, закрывшего собой маму во время вражеского удара... Что может быть тяжелее и горше даже для стороннего наблюдателя?
"От этого отчаяния руки опускаются, - признается коллега. - Знаешь, у меня такое состояние, что совершенно невозможно работать. Ко всей Курской области столько внимания, что устаешь даже от дежурных звонков с вопросами: "Как вы? Живы?" С одной стороны, эта забота поддерживает, а с другой... Нам выпало сложное испытание, и это понимают буквально все".
Надо ли говорить, как похожи наши чувства... Как вторят внутреннему голосу слова седовласых прихожанок храма: "Не дай Бог никому хоронить своего ребенка, переживать такое горе. Не дай Бог терять и оплакивать близкого, любимого, самого драгоценного на свете".
Только это горе - перед глазами и где-то внутри. Царапает когтистой лапой и не дает дышать. И снова вопрос: как это выдержать? В нашем приграничном хаосе, где что ни час, то новый удар, в этот день Святых апостолов Петра и Павла хочется вырваться из горькой повседневности и где-то почерпнуть мудрой силы и стойкости. Сама дата диктует нам - вперед по Курской дуге, от Прохоровки до Понырей, а в бесконечные минуты скорби вспоминается бессмертное от апостола Павла: "Любовь долготерпит, милосердствует..."
Мы в Прохоровке через какой-то мгновенный час дороги. В музее "Битва за оружие", который открывали ровно пять лет назад, теперь почти нет посетителей. Из соображений безопасности массовые мероприятия отменены - ни туристического гомона, ни экскурсионных групп. Тишина и только люди, которые, наверное, тоже ищут какую-то свою прочную опору.
В музейном зале рядом с голографической фигурой сотрудника завода слушаешь его рассказ о жизни труженика тыла тех времен и невольно замираешь. "Мы работали у станка по 12 часов, а иногда и по две смены. Самое сложное было - холод, руки замерзали. Греть их мы ходили вот к этой трубе и так немного отдыхали. Хорошо, что возле нее нельзя было прилечь, иначе - сразу уснешь. Я научился работать так, что выдавал 500 процентов нормы".
Совсем рядом бабушка с маленьким внуком тоже слушают этот будничный и трепетный рассказ. Только бабушка тут же добавляет детали о быте в годы Великой Отечественной, которые, на первый взгляд, ребенку лучше бы и не знать. Голод, неимоверная нагрузка, лишения... А мальчик сначала задумчиво молчит, а потом спрашивает: "А тогда тоже били ракетами? А беспилотниками?"
Реалии Курской дуги - современные и более чем 80-летней давности - переплетаются, шокируют схожестью фактов и смыслов, но и... объединяют.
"Видишь, как жили люди... Помогали друг другу. Как трудились! Потому и выстояли. Надо помогать всем и чем только можешь, надо работать с любовью, а о себе думать поменьше", - продолжает бабушка.
И вдруг понимаешь - каждая деталь дня сегодняшнего - не только о горе и скорби. А о любви, которая "...не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит..."
И пока мы сами в который раз рассматриваем музейные экспонаты, лента новостей наполняется печальными сообщениями. Подробности, гневные комментарии, тяжесть эмоциональной остроты… Так что же теперь? Опустить руки? Погрузиться в мрак бессилия?
"Как бы тяжело ни было, люди тогда продолжали жить и трудиться", - голос экскурсовода прерывает тревожные мысли. Непобедимое наследие созидательного труда не дает шанса унынию и слабости.
Да, наши утраты свершились, и этого не изменить. Но памяти тех, кого теперь с нами нет, надо быть достойными. И если нужна поддержка, то она совсем рядом: в уже пережитом и осязаемом. В построенном нечеловеческими усилиями. Нужно только замедлиться в этой горькой круговерти, и если совсем сложно - прикоснуться к истории, которая совсем близко - на Прохоровском поле и выше по Курской дуге, в Понырях, где волевые черты лица воина-победителя не оставляют сомнений - сила наша в каждодневной непрерывной работе и... любви. К собственной жизни, близким и всему, что нам дорого. А любовь, как известно, "...никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…"
