Парадоксально, но факт: вместо паники и депрессии многие россияне демонстрируют сейчас спокойствие и уверенность в своих силах. Мы стали более трезво оценивать реальность, меньше надеемся на помощь государства - но при этом не теряем к нему уважения. Во времена прежних кризисов все было иначе.
В марте-апреле 2015 года ИС РАН провел вторую волну общенационального социологического мониторинга в рамках проекта Российского научного фонда (первая датировалась 2014 г.). В опросе вновь участвовало на редкость большое число респондентов - 4 тысячи граждан по общенациональной репрезентативной выборке. Подобный масштаб исследования позволил заметить и перемены, которые произошли в общественном сознании всего за один год. Правда, год был не простой, а кризисный - из тех, которые "один за три".
Когда Запад ввел систему санкций, а рубль покатился вниз, чего уж точно в дефиците не было - так это панических прогнозов. Пророчества насчет неминуемого наступления экономической разрухи и социальной депрессии к весне 2015 года, к счастью, не сбылись, однако тревожные настроения в обществе нарастали. И если весь прошлый год в фокусе общественного внимания оставались скорее внешнеполитические проблемы - ситуация на Украине, последствия западных санкций после воссоединения Крыма и РФ, попытки "изоляции" России со стороны прочих держав и т.д., то сейчас людей куда больше тревожит социально-экономическая ситуация внутри страны.
С упреком, но без страха
За последние полгода с 33% до 22% сократилось число тех, кто считает обстановку в стране нормальной и спокойной. И наоборот, выросло количество граждан, которым ситуация кажется тревожной (с 53% до 64%). Но вот что бросается в глаза. Практически не выросло число людей с "катастрофическим сознанием", которые воспринимают все происходящее исключительно в черном цвете, с ужасом или паникой. Их по-прежнему меньше десятой доли от общего количества - 8%. И прослойка таких россиян по сравнению с 2013 годом даже уменьшилась.
Естественно, "бытие определяет сознание", всегда лучше быть молодым, здоровым и богатым, чем старым, бедным и больным. Поэтому молодежь и материально обеспеченные слои общества демонстрируют сейчас гораздо больше оптимизма, чем прочие слои населения. Среди людей бедных на это способен лишь каждый десятый, среди граждан с хорошим (по их собственной оценке) материальным положением достаточно спокоен примерно каждый третий. Россияне в возрасте до 30 лет считают ситуацию "нормальной" и не внушающей тревоги в полтора раза чаще, чем те, кому за пятьдесят (28% и 19% соответственно). Особенно сильно нервничают сейчас люди, которым от 40 до 60 лет - в этой когорте о "катастрофе" говорит каждый десятый, уровень тревоги также очень высок (66%).
Сложно не заметить перемен в стране, обусловленных кризисом. Вопрос лишь в том, надо ли при этом надевать розовые или черные очки. У россиян зрение хорошее, в коррекции не нуждается. Только 7% опрошенных полагают, что в 2014 году ничего принципиально нового в стране не произошло. Четверть (24%) думает, что вектор перемен в целом положительный. Но большинство (69%) считают, что пока сдвиги наблюдаются лишь к худшему. Еще полгода назад соотношение было совсем другим: оптимисты (45%) даже несколько преобладали над пессимистами (43%).
Что нас ждет дальше? 59% россиян ждут от следующего года "трудных времен" и только 19% утверждают, что страна будет развиваться успешно. В прошлом году прогнозы были чуть более приятными, хоть и тоже вполне реалистичными. То же происходило на пике предыдущего кризиса, в 2008-м. Но есть существенное различие. За последние три года число россиян, которые связывают нынешние и будущие трудности не с внутренними, а с зарубежными "угрозами и вызовами", резко выросло - с 42% до 79%. А вот о том, что "опасность таится внутри страны", мы говорим чуть ли не втрое реже (58% в 2013 году, 21% сейчас). И в этом есть определенный плюс: недовольство, опасения, социальная напряженность не выливаются в обвинения в адрес властей, олигархов, коррупционеров или прочих внутренних врагов, не приводят к массовым деструктивным акциям протеста. Если враг снаружи нашей "крепости" - наоборот, общество считает нужным "сплотить ряды", "выдержать осаду", а уж потом наводить порядок в собственных пределах.
По отношению к санкциям россияне ведут себя в духе Отечественной войны 1812 года: будет и у нас свое Бородино, а что Москву французы сожгли - так "пожар способствовал ей много к украшенью", как писал классик. Западные санкции и встречные меры российского правительства считают вредными для экономики России 45% респондентов. Но 41% полагает, что такие меры принесут больше пользы, нежели вреда. Например, помогут "оживить" отечественных товаропроизводителей и сферу услуг. При этом как сторонники, так и противники подобных экономических войн полагают, что санкции в любом случае нужно "вытерпеть" и "не сдаваться". О том, что необходимо предпринять все возможные меры для снятия санкций, пойти с Западом на определенные компромиссы и уступки, говорили только 14% опрошенных. Здесь резко различались мнения сторонников и противников президента Владимира Путина (среди его оппонентов на уступки предлагала идти половина - 49%). В данном случае политические соображения и то, что именуют "национальной гордостью" явно оказывалось сильнее материальных прагматических резонов. В психологии такие вещи называют "мобилизационным сознанием". Именно оно в сложные времена "цементирует" нацию. Вопрос лишь в том, насколько долго люди готовы терпеть, поступаясь личными интересами и способны ли постоянно жить, "затягивая пояса".
С родиной и с нами
Всегда полезно сравнить общие рассуждения людей "о судьбах Родины" с тем, что чувствуют они лично. Пока, судя по опросам, последствия санкций на себе ощутила примерно половина граждан (56%). Из них для 15% (то есть в среднем для каждого шестого) неприятности оказались "значительными" и нанесли серьезный ущерб. Как обычно и бывает, первыми приняли на себя удар малообеспеченные слои: повышение цен на продукты и товары заставило их экономить на еде и одежде, отказываться от развлечений и всяческих радостей жизни, к которым они привыкли.
Что же касается кризиса вообще, то в его оценках есть и ложка меда, и бочка дегтя. Деготь: 70% опрошенных отмечают личные финансовые потери из-за роста цен (в бедных слоях - до 83%), у 20% сократился доход, поскольку работодатель терпит убытки или близок к разорению, 13% сетуют на то, что из-за девальвации рубля их сбережения тоже обесцениваются.
Мед: 28% граждан отважно твердят, что проигравшими от кризиса себя не считают. 1% "даже выиграл", 10% привели иные резоны, у 17% кризис ударил по близким людям, а их самих пока обошел стороной.
Мед, но с привкусом чего-то иного: вопреки мрачным прогнозам, массовая безработица затронула лишь относительно небольшую часть россиян. Потеряли работу в кризисный год 4%, отправились в отпуск без особой надежды на возвращение 3%. Лишь по 2% испытывают трудности из-за того, что не смогли получить свой вклад в банке или вынуждены платить проценты по валютному кредиту. И снова средние цифры нуждаются в уточнениях. Как обычно, "богатые тоже плачут" - но тише и реже. Среди обеспеченных граждан счастливчиков, живущих "назло дефолтам", - 46%, в когорте бедных - лишь 17%. Лишь 2% людей с хорошим доходом столкнулись с задержками зарплат. Малообеспеченные страдают от этого в 4 раза чаще (9%). Как и в 1998 или 2008 году, труднее всего приходится жителям провинции - малых городов или поселков городского типа. Рост цен в таких местах больно ударил по 76% жителей (при том, что в столицах жертвами дороговизны себя назвали 55%).
Кризисный год заставил россиян иначе относиться к своим повседневным проблемам. В спокойные времена можно сетовать на то, что "бриллианты мелкие". Сейчас, увы, многим важнее то, что "щи пустые", а близкая к телу рубашка оказывается единственной.
Как и раньше, самыми серьезными проблемами люди считают рост цен на товары и услуги (72%), кризис системы ЖКХ и бремя таких платежей (51%), низкий уровень жизни большинства граждан (41%), сокращение доступа к бесплатной медицине и образованию (36%). На задний план отошло беспокойство ростом алкоголизма и наркомании (раньше эта проблема устойчиво входила в тройку антилидеров). Меньше волнует россиян засилье бюрократии - зато многие стали сильно тревожиться по поводу безработицы. Это пока, подчеркивают социологи, страхи скорее "теоретические" - лишь 6% считают, что работу они реально могут потерять в самом ближайшем будущем. Намного больше (27%) тех, кто "не исключает" такого оборота событий, но все же считает его маловероятным. Тревожнее всех чувствует себя самая активная и трудоспособная часть населения - люди в возрасте от 31 до 50 лет. Среди них почти половина видит в страшных снах именно потерю работы, если кризис пойдет вширь и вглубь.
К перечню проблем добавилась ситуация на Украине и все, что с ней связано. Об этом говорят так же часто, как о возможной безработице, - 29% респондентов. При этом лишь каждый пятый обеспокоен охлаждением отношений РФ и стран Запада. Почти половина россиян тревожится, как бы кризис в соседней стране не довел ее до полного коллапса и в эту воронку не затянуло бы и Россию. Общество от затяжной ситуации неопределенности уже сильно устало, выходов из нее почти не просматривается, свидетельствуют социологи.
Сами с усами
И снова "но". Существенное отличие от прежних кризисов - то, что люди на этот раз подошли к "черному дню" с неким материальным запасом прочности и, что особо важно, - с неисчерпанным кредитом доверия властям. Они все чаще готовы обойтись без помощи государства: "не надо нам помогать, лишь бы не мешали". Кризис, оказывается, может научить самостоятельности в вопросах не только "выживания", но и просто жизни.
"Крымская весна" 2014 года способствовала резкому росту популярности президента РФ - уровень доверия к нему всего за полгода повысился с 60% до 78%. То же относилось и к прочим институтам власти - правительству, губернаторам, Госдуме, Совфеду и др., хотя их показатели рейтингов были скромнее, нежели у первого лица государства. Однако к весне 2015 года все, кроме президента, в глазах общества "сбавили обороты". Каждое нижестоящее звено властной вертикали уступает в рейтинге более высокому, самое серьезное недовольство у людей вызывает местная власть (что естественно, поскольку к повседневной жизни она ближе, а денег на решение бытовых проблем у нее хронически не хватает). Устойчивым оказалось доверие к силовым ведомствам - 65%, почти столько же отмечалось в 2009 году после войны с Грузией. Партии, профсоюзы, политические и общественные организации, СМИ и особенно телевидение доверием граждан похвастаться не могут. Иное дело Церковь. По своей значимости для россиян она приближается к "государственному уровню".
Но доверие и зависимость вещи разные. Как показывают опросы, даже кризис не заставил многих россиян променять личную свободу и самостоятельность на полную или частичную зависимость от государства и ограничение подобных прав. Доля тех, кто, по их словам, никак не сможет прожить без поддержки государства, упала с 66% в относительно неплохом 2011 году до 56% в не самом легком 2015-м. И наоборот - несмотря на все экономические трудности (а может, в чем-то и благодаря им) на 10% выросло число россиян, которые рассчитывают исключительно на собственные силы (с 34% до 44%). Самым поразительным социологи считают то, что доля самодостаточных россиян в обществе с осени прошлого года (то есть с пиковой точки кризиса) по сию пору не изменилась. Люди по сути идут навстречу течению и то, что оно не смогло их "подвинуть", говорит о серьезной силе сопротивления обстоятельствам. В основном, конечно, когорту самодостаточных составляют молодые и хорошо обеспеченные россияне (58% самых молодых респондентов готовы обойтись без господдержки, среди людей старше 60 - только 15%). Поневоле записываются в "патерналисты" жители сел, работники промышленных предприятий и строек, пенсионеры. А вот "бедные инженеры", студенты и работники сферы услуг самодостаточными быть хотят и, видимо, смогут это сделать. О своей независимости от государства говорят даже те, кто на это самое государство трудится по роду профессии - военные, госслужащие, работники правоохранительных органов и т.д. Люди готовы сами зарабатывать, а не "просить материальной помощи", рассчитывают скорее на свои навыки и умения, а не на систему льгот и господдержки. Хотят работать, а не "побираться". И это тоже - нечто новое в общем "тренде".
А вот в политику россиян как-то не тянет. Точнее, в активную политику - сам по себе интерес к общественно значимым событиям в России и за рубежом за последний год стал больше (неудивительно, учитывая "новостное поле"). После бурных событий 2011-2012 годов о своем внимании к политике говорили лишь 20%, в 2015-м - уже 29%. Доля тех, кто не интересуется политикой, снизилась с 38% до 29%. По традиции более серьезно следят за этой сферой люди старшего возраста, молодежь больше занята своими собственными делами. Столицы более политизированы, чем глубинка (только 17% жителей Москвы и Питера равнодушны к событиям в стране и за рубежом).
Однако уровень реального политического участия россиян в деятельности каких-либо гражданских или государственных институтов по-прежнему невелик - не более 6% сотрудничают с органами местного самоуправления, 4% - с волонтерскими и благотворительными структурами. Активно участвуют в политической жизни около 2%. Критическая энергия "неравнодушных" граждан находит выход в основном на форумах в Интернете, дискуссионных площадках вокруг ряда СМИ, в неформальной обстановке - как раньше бы сказали, "на кухнях". Правда, уровень так называемого "социального активизма" у молодежи значительно выше, чем у старших - 16% представителей этой группы включены в деятельность интернет-сообществ, 7% работают волонтерами, 4% - экологи и благотворители.
В отличие от прежних кризисных лет, люди гораздо меньше готовы "выходить на улицу" с демонстрациями или участвовать в забастовках, голодовках и пр. В 2011 году с подообными установками было 11%, сейчас 6%. Основная стратегия выживания - "буду искать дополнительные источники заработка" (38%). Таких по сравнению с прошлым стало на 5% больше. Еще 29% пока просто не задумывались о том, как они будут действовать, если кризис станет нарастать. Проблемы они станут решать "по мере поступления": без радости, но и без паники.
Итоги опроса комментируют академик РАН, директор Института социологии РАН Михаил Горшков и кандидат философских наук, руководитель Центра комплексных социальных исследований ИС РАН Владимир Петухов
- Судя по итогам опроса, мы напоминаем Лося из старого анекдота. Пока он не попал в яму с волками и не получил укус за мягкое место - не научился прыгать, лягаться и защищать свою жизнь. "Повода не было". Нам нужен был кризис, чтобы мы наконец обрели уверенность в себе?
Михаил Горшков: Любые сравнения условны, хотя анекдоты, надо признать, никогда не возникают просто так. Да, этот кризис действительно заставил многих россиян отказаться от иллюзии, что им обязательно кто-то поможет - государство, "заграница", божья воля и так далее. Наше общественное сознание все в большей степени приближается к ценностям "общества потребления". Оно предполагает в первую очередь вовсе не "бездуховность", как любили говорить в советские времена, а здоровый прагматизм, опору на собственные силы, устойчивость к разного рода идеологическим манипуляциям. Зависимость населения от власти, как неразумных и беспомощных "детей" от суровых, но заботливых "родителей", постепенно снижается. Личные интересы начинают превалировать над общественными, люди хотят справедливого вознаграждения за свой труд, а не работать "только за идею". Они понимают, что манны небесной в природе не существует, государство обязано заботиться лишь о действительно слабых и беспомощных. А остальные должны обеспечивать себя сами.
- Но если власть лишится "материальных рычагов влияния", неизбежно упадет и доверие к ней? Почему же налицо обратный эффект?
Михаил Горшков: Стремление экономически активных граждан (среднего класса и более обеспеченных слоев общества) к самодостаточности основано не на ужасе перед кризисом, а скорее на устойчивом позитивном психологическом настрое. Люди успели создать собственный "стабилизационный фонд", готовы искать дополнительные источники заработка. Чувствуется и эффект постоянных криков "волки!". Многие, похоже, устали жить в постоянном страхе, что "будет хуже, грядет катастрофа". К тому же выросло понимание того, что за все надо платить, в том числе и за внешнеполитические успехи государства. Лично для себя значительная часть россиян сейчас не видит серьезных угроз, несмотря на ухудшение экономической ситуации. В этом отличие нынешнего кризиса от дефолта 1998-го, когда панические настроения просто захлестывали общество. Но тогда и власть в глазах людей имела крайне низкий авторитет (вспомните критику в адрес президента Ельцина). Президент Путин имеет - особенно после возвращения Крыма в состав РФ - репутацию "победителя". А победителей не судят, даже если не всегда с ними согласны. В них верят, на них надеются.
Владимир Петухов: Лишь 4% считают, что решения по Крыму были однозначным негативом. 63% безоговорочно их одобряют, еще 32% видят в них плюсы и минусы поровну. Условно говоря, "Крым" разбудил в российском большинстве архетипические пласты сознания, которые ожили после десятилетий спячки. Согласно этим архетипам, Россия должна вернуть себе статус великой державы и авторитет в мире. Ради этого можно и временные трудности перетерпеть...
- А люди вообще осознают степень риска того, что кризис станет усиливаться? Или это благодушие от незнания?
Владимир Петухов: Сейчас люди осознают, что найти дополнительные источники дохода будет сложнее, чем 10-15 лет назад, но в то же время рассчитывают, что президент не допустит обвала экономики, а "лихие" бандитские времена не вернутся: закон есть закон. Общество, конечно, ощущает ухудшение реальной социальной ситуации в стране. Но не может оценить, насколько это всерьез и надолго. Но катастрофические сценарии россиянам кажутся маловероятными - во многом потому, что угрозу они видят скорее вне страны, чем внутри. Эта "патриотическая мобилизация" позволяет смириться со многими "временными трудностями", но, естественно, она не может длиться вечно. Уровень тревожности вырос. Но в последнее время появились симптомы частичного улучшения обстановки, оживления экономики, достижения пусть хрупкого, но мира на Украине. С этим многие связывают надежду на лучшее.
Михаил Горшков: Любопытная закономерность: в кризисный год базовые системы ценностей не изменились, но повседневные цели все же меняются "сообразно ситуации". На первое место в числе текущих жизненных приоритетов россиян вышло сейчас финансовое благополучие, на второе - жизнь в "справедливом обществе", на 3-4-е - все, что связано с друзьями, общением, здоровьем, красотой и т.д. Работа и бизнес на сегодня занимают пятое место по значимости, статус в обществе, признание окружающих - на 6-7-м, верность своим идеям, а также любовь и секс - на 9-10-м местах.
- А как же гражданские чувства? Можно не рассчитывать на их возрождение в эпоху чистого прагматизма?
Владимир Петухов: Степень доверия различным институтам позволяет судить о том, что сейчас триаду самых авторитетных структур общества составляют президент, армия и церковь. Чем-то это напоминает "самодержавие-православие-народность". В любом случае налицо тот самый консервативный консенсус, о котором так много в последнее время пишут. Что же касается политической активности, которая, казалось бы, стремится к нулю, то должен напомнить: это как раз тот случай, когда многое делается "не числом, а умением". В 80-е годы самые смелые идеи рождались и обсуждались "на кухнях", а неформальные сообщества дали нам немало ярких и харизматичных лидеров. Сейчас эту роль взяли на себя интернет-площадки. Консервативная идея многим нравится на словах - но они вовсе не готовы становиться послушными "винтиками", работать "за просто так". Идею отказаться от всего личного в пользу государства демонстрируют те, кто без государства сейчас шагу ступить не может, потому что не позволяют доходы. Более обеспеченные люди всегда ищут и находят разумный компромисс между личным и общественным.
Михаил Горшков: Исследования показывают, что реакции большинства россиян на кризис и процессы выхода из него будут спокойными. Без роста протестных акций, без забастовок и штурмов баррикад. Но люди все равно не окажутся "безликой массой". Скорее, они станут все чаще замыкаться на проблемах своей частной жизни, искать ниши, чтобы переждать трудные времена, если они и правда наступят. Задача власти - помочь тем, кто хочет и может выживать сам, не потеряв в их глазах авторитет. Именно эти люди для нашего государства - опора и движущая сила. Точно так же, как в любой развитой стране с активным гражданским обществом.