Актерский состав ближе к концу проекта стал настолько блистательно-звездным, что одно перечисление фамилий способно обрести форму торжественной оды. Том Старридж, фарфорово-хрупкий и отстраненный король Генрих VI на протяжении всего повествования меняется несколько скачкообразно: величественный юноша превращается сначала в юродивого, а потом и в мученика, удивительно напоминающего беспомощного Ричарда II, под конец пьесы обретая кроткое мужество и несокрушимую силу духа, позволяющую с достоинством принять последовательно два удара - убийство сына и свою насильственную кончину.
Софи Оконедо, королева Маргарита - эмоциональна, властна и сильна, но существует будто в вакууме: чувства ее, хоть и страстны в проявлениях, но удручающе однообразны. Адриан Данбар, Ричард Плантагенет, отец тринадцати детей, двоим из которых впоследствии было суждено стать королями, изображен излишне прямолинейно: его сыновьям придется вдвойне тяжелее, так как сиятельный предок не дал зрителям ни одного ключа к разгадке семейной составляющей будущего конфликта между братьями. Граф Уорик хитер и проницателен, герцог Сомерсет - коварен и пылок, как ему и положено - словом, высший свет представлен во всей своей красе образами, будто сошедшими с полотен средневековых живописцев. Что любопытно, французский двор изображен изысканно и с любовью в традициях костюма, достойных эстетики гобеленов "Дамы с единорогом", да еще с Эндрю Скоттом во главе.
Но кульминация первой части, заставившая вздрогнуть на последних минутах серии, длилась всего несколько секунд, сумев заслонить одной еле различимой серой тенью величественные картины сражений и затмить летний день, ворвавшийся буйством красок через дверной проем. И во второй серии предчувствие того, кто станет главным героем повествования, не обмануло: вопреки названию пьесы, им стал молодой Ричард в исполнении Бенедикта Камбербэтча.
По словам самого актера, его целью было показать становление характера английского монарха с самой зловещей репутацией, а не играть исчадие ада во плоти, благо и так удачных выразителей этого амплуа на британских подмостках было предостаточно. Вначале мы видим его нерешительным и робким, неуверенно плетущимся поодаль от своих родственников, с заносчивым выражением лица аристократического подростка, которых в таком изобилии переиграл Камбербэтч в начале своей карьеры. Затем нас удивляет его пристальный взгляд, задерживающийся на секунду дольше нужного на каждом объекте внимания. Для него любое брошенное слово, любое случайное движение - это отдельное событие, на которое тратит жар своей души изголодавшийся по живому общению юноша, принимая все всерьез, ко всеобщему недоумению и собственному стыду.
Ужасная смерть отца, немым свидетелем которой он стал, перевернула всю жизнь Ричарда. На его лице застыла недвижимая маска ужаса, надежно скрывающая внутреннее смятение и одновременно обнаруживающая "чистую доску" восприятия, на которой оставят отпечатки многие события, а главное - люди, не до конца отдающие себе отчет в том, что сами - сами! - взрастили жестокость в своем будущем господине. Когда же на его глазах был убит брат, за которого он не решился заступиться, боясь неминуемой гибели, Рубикон был перейден, и обратной дороги не осталось.
Дальше мы видим все более замкнутого Ричарда, ведущего себя на поле боя подобно привидению, крадущемуся в поисках живых душ. Его удары не разят, а жалят, медленно пронзая дрожащей рукой тела, усугубляя и без того невыносимую боль. При взгляде в глаза чужой смерти в нем просыпается какая-то мальчишеская радостная надежда - увидеть чудо. Какое - известно только ему. Он его ищет вновь и вновь - и не находит, пристально и сосредоточенно всматриваясь в лицо каждой последующей жертвы, то ли пытаясь изгнать из памяти картину смерти близких, то ли понять, что именно послужило причиной радикальной внутренней перемены.
Со своими союзниками по окончании сражения он резок и груб до площадного шутовства, бой для всех, кроме него, уже закончился, а он жаждет мести, животных криков жертвы, скалясь, подобно гиене. И когда он направляется в Тауэр после победы, перед нами уже тот, кто будет "убивать с улыбкой". Его скользящий взгляд приобретает рептилоидные черты, затем невидяще останавливается в обманном движении и, наконец, обретает точку опоры. Он улыбается подобно слепцу, которому никогда не увидеть солнца во всей красе, но дозволено ходить под ним самой природой, вволю наслаждаясь теплом.
Его некогда внимательные, а теперь мертвые глаза оживают только в отражении металлического лезвия меча, по-толкиеновски околдовывающего его приманкой власти. Совершив убийство, этот несчастный, "брошенный в мир до срока", искривляет человеческие отношения и деформирует здравый смысл под стать своему внутреннему уродству, именно в этот момент становясь калекой.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram: https://telegram.me/cinemacracy
5.0