Что любопытно: во-первых, режиссер - Николай Хомерики, известный, как мастер тонкого психологического автора кино; во-вторых, в основе фильма - реальная история о том, как в 1985 году ледокол "Михаил Сомов" был зажат тяжелыми льдами вблизи побережья Антарктиды. В течение 133 дней экипаж судна пытался выбраться из ледового плена.
Накануне выхода "Ледокола" в прокат 20 октября мы поговорили о картине с Сергеем Пускепалисом, сыгравшим одну из главных ролей.
В основе фильма реальная история. Вы слышали о ней тогда, в середине 80-х?
Сергей Пускепалис: В кругах мореплавателей эта история была, конечно, широко известна. А среди остального народа - вряд ли. Я не помню, чтобы рассказывали об этом факте героизма полярников. Он заключался в том, чтобы победить чье-то разгильдяйство. И вы же понимаете, в то время подобные ситуации не было принято предавать огласке.
Об огласке - по-вашему, все ли должно становиться достоянием широкой общественности?
Сергей Пускепалис: Я бы, конечно, этот вопрос регулировал. Очевидно же, что информацией можно кошмарить, говорить только о негативных явлениях и тем самым держать общество в постоянно тревожном состоянии. К примеру, нормальные родители стараются своего ребенка оградить от конфликтов между собой - конфликты разрешатся, а психологическая травма у ребенка останется. Все тоже самое с прессой и обществом. Ну, о каком желании жить может идти речь, если на тебя с утра обрушивается одна новость кошмарнее другой? И без того понятно, что жизнь - это некий экзамен, который надо каждый раз по-новому сдавать.
Да уж, морякам на ледоколе "Михаил Громов" точно пришлось держать экзамен на выживание. Вы сразу согласились сниматься в этой истории?
Сергей Пускепалис: Конечно. Во-первых, всегда интересно попасть в историю, где проявляются человеческие качества в экстремальных условиях. Во-вторых, проектом занималась родная мне кинокомпания "Профит". Понятно, что если мне что-то предлагают, значит, верят в то, что эта роль именно на меня - я же вижу по фильмам, что у этой кинокомпании практически всегда снайперски точные актерские попадания. В-третьих, собралась отличная команда - сам Николай Хомерики, который прежде все психологически тонкое кино снимал, а тут вдруг взялся за блокбастер, интересно же! И актеры отличные - Петр Федоров, Анна Михалкова, Саша Яценко, Валерий Хаев, боюсь кого-то не назвал, но со всеми было классно провести довольно продолжительное время на съемочной площадке. Потом, я служил на Северном флоте, так что эта история мне близка. И, наконец, когда я еще буду капитаном ледокола?
Да, резонов много. И какой он, ваш капитан ледокола Севченко?
Сергей Пускепалис: Это человек устава, без видимых обертонов. Вот капитан, которого играет Федоров - уже новой формации, более подвижной, любимец команды. А тут приезжает в моем лице отставник, солдафон, который пытается поставить всё и всех на свои места. Потом, конечно, выясняются детали, которые характеризуют его с другой стороны. В "Ледоколе" зритель увидит галерею портретов настоящих мужиков, каких сейчас мало.
И опять фильм-катастрофа, второй после "Метро" у кинокомпании "Профит" и лично у вас.
Сергей Пускепалис: На самом деле это кино не про катастрофу вовсе, как, кстати, и "Метро", а про людей, которые попали в крайнюю ситуацию. О том, как человек проявляется, кем становится под грузом обстоятельств, что важно в этой жизни, что нет.
Если не ошибаюсь, Антарктиду снимали в Севастополе?
Сергей Пускепалис: Было дело, там мы снимали сцену затопления трюма, когда торосы пробивают борт судна. Представьте себе: на улице за тридцать, а мы в тулупах, шапках и валенках! Но съемки были и в Мурманске. Причем, на легендарном ледоколе "Ленин" (первый в мире атомоход - прим.ред.). Его построили в 1968 году, и он до сих пор жив, но сейчас на приколе, естественно, без реактора, и превращен в музей.
Мальчишеское любопытство в вас проснулось, когда попали на ледокол "Ленин"?
Сергей Пускепалис: А как же! Думаю, корабли привлекают каждого мужчину. Ну а для меня-то и вовсе был момент ностальгии по временам моей флотской молодости. Но справедливости ради стоит заметить, что, кажется, две трети фильма было снято на хромакее. Потом уже "нарисовали" водные просторы, льдины, весь этот суровый край Антарктиды. Мне кажется, это должно произвести мощнейшее впечатление.
Психологически не сложно играть на пустом зеленом фоне?
Сергей Пускепалис: Но ведь в театре мы на сцене тоже верим в то, чего вокруг нас нет. Актер выходит и говорит себе: "я в лесу". И он верит, и зритель верит, что он в лесу. Так и здесь - с легкостью представляешь себе, что впереди айсберг, что-то рушится, льды трещат... Признаюсь, я не надорвался на съемках.
А как же сцена падения вертолета с вами на борту?
Сергей Пускепалис: Да, мощная сцена, думаю, она пощекочет нервы зрителю. Но на самом деле все штатно было, меня с Александром Палем (исполнитель роли вертолетчика - прим.ред.) страховали профессионалы. Думаю, в реальной жизни в этой ситуации я бы попросту не выжил.
"Ледокол" - что, называется, духоподъемное кино...
Сергей Пускепалис: И отлично! Я против искусства, которое ни уму, ни сердцу, да еще к тому же, которое бьет человека под дых: ты гадок, плох, жалок. На мой же взгляд, нет людей плохих, отвратительных, а есть люди заблудившиеся, запутавшиеся… И наша задача - дать этим заплутавшимся людям возможность разобраться в себе, в мире.
Сергей, после того, как вы сняли свой кинорежиссерский дебют "Клинч", вы признались, что "дебют оказался страшно увлекательным занятием". Продолжение последует? Выйдете вновь на съемочную площадку в качестве режиссера?
Сергей Пускепалис: Светлана Дружинина недавно сказала: "Дайте мне много денег, я все сниму". Вот и я: "Дайте мне две конные дивизии - все сниму". Кроме шуток, хочется вновь снять свое кино, но при этом нужно быть предельно точным и четким в выборе темы. И это проблема, потому что неожиданно оказалось, что темы, за которые мне хотелось прежде взяться, перестали меня интересовать. То ли перегорел, то ли перерос.
Что вы ищете?
Сергей Пускепалис: Сам не знаю. Читаю, смотрю, и понимаю, что-то на интуитивном уровне должно подсказать: вот это мой материал. Это в 20 лет ты готов снять все, что угодно, лишь бы снять свое кино. В этом возрасте не страшно ошибиться. А сейчас минное поле подходит к концу, и надо постараться не наступить на ту мину, на которую пока не наступил.
Боитесь провала?
Сергей Пускепалис: Да нет, не особенно. Единственно, по поводу чего я переживаю - как бы не уступить однажды компромиссу, на который подтолкнут какие-то жизненные обстоятельства, и за который всю оставшуюся жизнь будешь себя поедом есть. Потому что все-таки нельзя переступать через какие-то принципы. Иногда во вред себе в конкретной ситуации, но не во вред своей перспективе выживания. Если человек однажды нарушает что-то в своей внутренней гармонии, потом начинаются процессы саморазрушения. В этом смысле, как мне кажется, действуют простые биологические законы…
Меня иногда спрашивают, для кого я ставлю спектакли, снимаюсь в кино. Так вот - для своих друзей, мнением которых я дорожу. И если я наступлю себе на горло, пойду на компромисс, как же я потом буду оправдываться перед ними? В глаза им смотреть?
Существуют ли для вас табуированные темы?
Сергей Пускепалис: Я убежден, что есть вещи, которые нельзя делать достоянием широкой обществености. По крайней мере их визуализировать. В книге можно - там человек один на один с материалом, уж сам с собой он как-нибудь разберется. А когда художник делает общедоступным зрелищем свои рассуждения, обнажающие, допустим, сакральные темы, он должен отдавать себе отчет - а имеет ли он на это право?
…А знаете, что я бы с удовольствием снял? Какую-нибудь фантастику. Я все вспоминаю, какие у нас замечательные были фильмы - помните, "Через тернии к звездам", "Аэлита". Но опять же нужна хорошая тема, при этом, как будто простая, но в то же время с глубоким смыслом. Потом надо отдавать себе отчет: космическую фантастику мы не снимем, как Лукасы всякие, на такое кино нам пока лучше и не замахиваться. А вот что-нибудь вроде "Ночного дозора" снять было бы здорово.