14.12.2016 20:58
Культура

Ольга Остроумова: Я никогда не считала себя красивой

Народная артистка России Ольга Остроумова - о любви, подлости и умении прощать
Текст:  Александр Ярошенко
Российская газета - Неделя - Федеральный выпуск: №285 (7153)
Читать на сайте RG.RU

Читать училась на кладбище

Понимаете, жизненное тепло идет из детства. Оренбургский городок Бугуруслан, райцентр. Дивные вечерние чаепития на веранде у моего дедушки, на которые собирались все его дети и внуки. Именно на этих чаепитиях я начинала понимать, какое это бесконечно теплое и родное понятие - семья. Дедушка у меня был священник, глубокий и добрый человек.

Мы любили бегать на старое кладбище, там я и читать училась. Разбирали полные тайны буквы на надгробиях, страха никакого не было, погост был весь заросшим сиренью, и весной там было особенно красиво. Мы через кладбище бегали в церковь. Мой дедушка служил в деревне Алексеевка, там мои родители и познакомились. Там была банька по-черному и запах лопухов, который я и по сей день помню. Прикрою глаза и пахнет... Запах детства: это когда пахнет сырой землей и лопухами.

Став артисткой, я никогда не ездила выступать в киноконцертах, только однажды поехала от бюро кинопропаганды и только потому, что мы должны были выступать в Бугуруслане и моей Алексеевке. И вот я сижу важная на крошечной сцене алексеевского клуба, чего-то там рассказываю. И вдруг слышу, одна бабуля из маминых ровесниц говорит мне: "Дочка, скажи, а артистка-то когда будет выступать?". Я для них так и осталась Олей, которая дочка Наташи.

Курение - единственный недостаток

Я в 10-м классе стала ходить в народный театр при клубе железнодорожников. Никто особо про это не знал, ходила и все. Ну и после окончания школы у меня не было иного пути, как ехать в Москву и учиться на артистку. Мои родители - совершенно нелегкомысленные люди, много чего в жизни пережившие. Они отпустили меня с легким сердцем, мама напекла в дорогу пирожков. Была полная уверенность, что девочку в Москве никто не обидит. Я срезалась на предварительном туре, знаете, я не плакса по жизни, но здесь разревелась. Забилась под лестницу и горько плакала. Помню, мальчишеский голос сказал мне гениальную для актрисы фразу: "Иди на первый тур, ты думаешь, они тебя запомнили?" Я пошла на первый тур и... поступила!

Потом узнала, что меня не сразу приняли из-за слишком высокого голоса. Я-то и курить начала с тех пор, чтобы голос стал ниже. Нет, курить не хочу бросать, это мой единственный недостаток. (Улыбается.)

Мой первый очень заметный фильм "Доживем до понедельника" никак не повлиял на мою жизнь
Андрей Мартынов: Начал читать сценарий "Зорь" и расплакался

Я весь первый курс пряталась за чужие спины и робела страшно. Да что там первый курс, я на съемках "Гаража" не знала, куда деться от одного вида Валентина Гафта или Ии Саввиной.

У меня и сегодня это есть - быть незаметной, уйти на второй план. И сейчас часто мелькает мысль - "откуда они меня знают?", когда слышу на улице "здрасьте" от незнакомых людей. Понимаете, мой первый очень заметный фильм "Доживем до понедельника" никак не повлиял на мою жизнь, я спокойно ездила в троллейбусе и на метро. Не понимаю коллег, когда они говорят, что наутро проснулись знаменитыми.

Я никогда в жизни не крашусь, не люблю косметику. Мне этого хватает в театре и в кино. Мой первый муж мое лицо называл "лепешкой", я на него за это не в обиде. У актрисы должна быть "лепешка", с которой можно выходить к зрителю в образе королевы или крестьянки.

Не считала себя красивой

Успех картины "А зори здесь тихие"? (Думает.) В первую очередь это гениальный материал писателя Бориса Васильева и блистательный талант режиссера Станислава Иосифовича Ростоцкого. В этом случае все сошлось. Ростоцкий же так и ушел недооцененным. Нет, мы его любили, но... я, например, легче о нем думала.

Мне никогда не трудно было выстраивать с режиссерами дружеские отношения. Хотя часто слышу, что красивым женщинам в искусстве, которым рулят мужики, трудно существовать. Во-первых, я никогда не считала себя красивой. И когда слышала восторженные возгласы в свой адрес, то никогда не относилась к ним серьезно. Внутрь меня эти комплименты не проникали.

Героини новой картины "А зори здесь тихие" покорили Instagram

Когда я снималась в картине "Доживем до понедельника", мне было 20 лет. А Ростоцкому уже за 40. Он однажды подходит ко мне и говорит: "Оль, а что бы вы мне ответили, если бы я вам сказал, что вы мне нравитесь?" Я была наивная до глупости, отвечаю: "Станислав Иосифович, наверное, я могу понравиться". Он дожимает: "А если скажу, что я вас люблю?" - "Ну, вы можете меня любить, как папа", - на одном дыхании выпалила я. Он рассмеялся во весь голос. С того мига у нас были с ним просто чудные отношения. Его жена меня очень любила. Помню, он вывез нас на фестиваль в Венецию и сиял как медный самовар от радости, что он нас, молодняк, вывез в Венецию. Я сама такая, больше люблю дарить. Подарок же характеризует того, кто дарит.

Я всегда говорю, не путайте нас с теми героинями-зенитчицами, которые гибли в войну и тонули в болотах. Мы - актрисы, которые смогли показать их подвиг. Все!

Герой - Ростоцкий, он воевал. И у него ноги не было. Кстати, я об этом узнала только на съемках "Зорь". Вот еще штрих мужского благородства. Он вразвалочку ходил с полным лицом счастья. И только случайно мы узнали, что к нему вечерами приезжала "неотложка" и ему делали новокаиновые блокады в культю, которую он растирал до крови.

"Зори" я редко когда смотрю, мне очень хотелось, чтобы фильм был без цветных вставок. Целиком черно-белым. Пыталась спорить с режиссером. Он на меня так мудро смотрел и говорил: "Не пропустят иначе".

Эльдар Рязанов? Замечательный, чудесный режиссер. Но не мой, и я не его артистка. "Гараж" не в счет. И послевкусия у меня никакого нет от работы с Рязановым, в его картину попала совершенно случайно. И роль та не моя, и вся атмосфера фильма не моя. Просто я как артистка сделала все, что он от меня хотел - и не более.

Я не чувствую зла

Счастье, что папа с мамой наградили меня характером, который не чувствует зло. Я прекрасно понимаю, что, приходя в театр, я занимаю чью-то нишу и что мне не все рады.

В театре Моссовета я начинала с главной роли Анфисы в спектакле "Вдовий пароход". Долго обсуждали, дать ли мне роль. А роль была трагическая. Кто-то говорит: "Ну что Остроумова, она вся такая положительная, лауреат Госпремии, все у нее в жизни хорошо. Нет, она не покажет этот трагизм. Ей его взять неоткуда". И вдруг - голос: "Да, все так, но у нее муж еврей". (Хохочет.) И мне дали эту роль. Не, наша страна - гениальная, только в ней такое может быть!

Меня мои внуки называют бабулей. Боже сохрани, чтобы Оля. Какая я им Оля?

После премьеры собрали худсовет, и спектакль расчистили в пух и прах. Георгий Степанович Жженов говорил, что это жуткая чернуха против советских женщин.

Спустя несколько дней на вахте театра мне отдают письмо, на конверте написана моя фамилия. Открываю и содрогаюсь. Жуткая, грязная анонимка. Более мерзких слов, чем те, которые были написаны на том листке, я в жизни не слышала. Прочитала и помню первое чувство, которое у меня возникло, мне стало искренне жаль того человека, который потратил битый час, изрыгая из себя эту грязь. Чего добиваются анонимы? Нашей реакции! Наших истерик и оправданий. Я скомкала эту писульку, выбросила и пошла работать дальше. Эта анонимка не поколебала моих мнений и сомнений в себе и в роли. Потом пришла еще одна анонимка, в том же конверте с тем же почерком. Я даже почти не сомневаюсь, кто это писал.

Валентин Гафт прокомментировал попадание в украинский "черный список"

Эта артистка меня сейчас поздравляет с премьерами и днями рождения.

Хотя простить порой очень трудно. Понимаешь, что простить - это высоко и совершенно. А сердце часто с этим не соглашается. Просто есть какие-то принципиальные вещи, через которые переступить не могу. Одному очень известному режиссеру я отказала как актриса, сказала: извините, у меня спектакль, я не могу у вас сниматься. В ответ была буря негодований. Но есть такое понятие, как "не мой человек". Если не мой, то я всегда его обойду стороной. Стороной всегда обойду лжеца, конформиста, неискреннего.

А потом вулкан

Как-то я сказала одному из своих детей: "Я тебя, конечно, люблю, но ты не нравишься мне как человек". Мои дети считают меня резкой, рубящей с плеча. Я из породы тех русских женщин, которые терпят, терпят, а потом вулкан.

Могу отношения разрушить до конца. Я же ушла от своего мужа, режиссера Михаила Левитина. С двумя детьми в никуда ушла. Это было очень непростое решение. На дворе стояли 90-е годы, он режиссер и писатель, который зарабатывает деньги. А я актриса, которую редко зовут сниматься в кино. Какое тогда было кино? У меня в кошельке было 50 рублей. Долго думала, но решилась.

Когда уходила, сыну было 9 лет, помню, как я ему говорила: "Когда мы с папой встретились, мы друг друга не знали, потом познакомились, стали жить вместе, родились вы с Оленькой, но мы разные люди, и у нас не получилось. Но это твой папа, навсегда твой". Моя беда и вина, если так можно сказать, в том, что я слишком доверилась Левитину. И когда поняла, что меня за спиной обманывают, то у меня все разбилось вдребезги. А когда все внутри разбивается, то остается одно - жить как робот. А мне хотелось дожить до смерти человеком. И я ушла. Сын сильно страдал. Потом, спустя годы, Миша как-то выплеснул мне: "Ты даже не представляешь, как мне было тяжело!" Ребенок жил с большой драмой в душе.

Гафт - это трудное счастье

Трудное ли счастье жить под одной крышей с Валентином Гафтом? Трудное! Временами счастье, временами с разными вкраплениями. Но тоже счастье. Валентин замечательный человек, но он невозможный эгоцентрик. Есть только одна верная точка зрения - это его мнение. При этом он добрый и совсем не жадный человек, готовый дать денег, вернее, откупиться, чтобы ничего не знать. На и иди!

Валентин Гафт: Я получил образование в школе, списывая у соседа

Его однажды спросили: "А что вы делаете дома?" Гафт ответил честно: "Ничего, у меня все сделано". - "Вы можете вкрутить лампочку?" - не унимался журналист. - "Могу, но она взорвется", - ответил Валя.

Он ничего не делает по дому. Но зарабатывает деньги. А это далеко не всем мужчинам по плечу. Потому живем в балансе, все нормально. Женщине же всегда чего-то не хватает.

Я все время строю, перестраиваю, тяну вечные ремонты. Иногда остановлюсь, подумаю, а почему все это должна делать я? Подумаю, и дальше делаю и живу. Меня как-то спросили, а как у вас распределяются обязанности по дому? "Он артист, а я все остальное", - ответила я.

Талант тоже заканчивается

Я иногда про себя думаю, а что если я весь свой талант, который дал мне Господь, уже израсходовала? Ну может же такое быть? Может, конечно! А может, просто наступила "усталость металла", так и у меня наступила такая пора. Не знаю. Хотя мне одна моя 88-летняя подруга говорит: "Оля, если бы тебе сейчас хорошего режиссера и хорошую роль, и вы бы забыли про все свои сомнения". И она права!

Я очень люблю быть одна. Помолчать - это же настоящее счастье. Вот я вам сколько наговорила про свою жизнь, сейчас замолчу на неделю. Болтовни в жизни много, устаешь от нее. Вот мы с Валей Гафтом можем сидеть рядом и молчать. Он иногда не выдерживает: "Ну, что ты молчишь?"

"Валь, - говорю я, - все ведь давно уже сказано. Ты только бровью шевельнул, а я уже все понимаю. Ну что зазря воздух молотить?" Наверное, это у меня от папы, он у меня был молчун. Знаете, я обожаю слушать, но только умных людей. Когда говорят, "давай поболтаем", мне хочется плакать. Может, это оттого, что на мне слишком многое сходится в жизни. Моральные вопросы, бытовые, болезни Вали, все приходится решать мне. Я от этого так устаю, что для меня настоящим счастьем побыть день на даче в тишине. Когда никто не кричит: "Мам, Оль, бабуль..." Туда отвезти, сюда привезти. Лиши меня всего этого, я, наверное, безумно заскучаю.

Жизнь без нас - это нормально

Когда родители умирают, ты становишься взрослым. С их смертью ушло ощущение, что ты чей-то ребенок. Ты стал старше, а старшим быть сложно. Так порой хочется, чтобы кто-то сказал: "Ничего, я все сделаю, справлюсь, решу".

Я часто думаю о смерти, и вот вам мое самое честное слово: она меня не пугает. Клянусь! Об одном молю Бога, чтобы дал максимально легкий уход-переход. А то, что жизнь должна продолжаться, но без меня - это нормально. И к тому, что забудут, отношусь совершенно спокойно. Быть забытыми - удел большинства. Единицы только обессмертились.

Был у меня такой случай. Я была на волне популярности, меня выдергивают прямо с репетиции и привозят к Кухарскому - это был заместитель министра культуры СССР. Он мне и говорит, что скоро у Леонида Ильича Брежнева юбилей, мы хотим, чтобы вы от имени всей советской молодежи сказали ему поздравительную речь. Я просто содрогнулась. Патологически ненавижу эти вещи. И тут мне помогает моя деревня Алексеевка, благодаря ей я порой ляпаю безмерно искренние вещи. "Ну, а что сказать, мы вам напишем", - продолжает Кухарский.

- Нет, не надо мне писать. Для пожилого человека я и сама найду слова, - бахаю я.

Он слегка изменился в лице, говорит: "Хорошо, идите". Больше мне никто не позвонил. Чему я была безмерно рада.

Ненавижу быть в толпе

На выборы хожу, у меня всегда есть свое мнение. В толпе быть ненавижу. В любой, пусть даже в самой правильной. Толпа превращает человека в стадо. Низменные чувства она из нас вытаскивает наружу.

Вопрос "Быть или не быть" снова встал перед "Ленфильмом"

Возраст? Я с ним живу гармонично, никаких противоречий нет между моей душой и паспортом.

Когда вижу молодых, красивых и талантливых - радуюсь. А к красивым и пустым - остаюсь равнодушной. Я воспитываю в себе буддийского монаха: мир надо созерцать, а не пытаться его переделывать. Я его не переделаю, не перекрою. Его можно переделать только своей жизнью, тем, как я живу. Возделывай свой сад - это главное!

Счастливая ли я? Бывает миг, чувствую себя счастливой. Но только миг, не более.

У меня дивные внуки. Дети и внуки - это разные чувства. Когда дети растут, тебе же все время некогда, к детям относишься легче. Страха за них нет, а вот за внуков трясешься. Жизненный опыт называется. Я старалась никогда не жертвовать детьми ради съемок, один раз взяла дочку, когда ей было лет пять, на съемки, и то с няней. Когда я работаю, я не могу, чтобы рядом звучало постоянное "мама", или думать, а где мой ребенок?

Надо всегда глубоко погружаться в материал. Никогда моя профессия не была всей моей жизнью. Никогда! Половину жизни я отдавала профессии, а половину детям, родителям, мужьям и всему остальному, что называется жизнью.

О последней черте

Меня мои внуки называют бабулей. Боже сохрани, чтобы Оля. Хотя большинство моих коллег по актерскому цеху для своих внуков Вали, Клары и Эдиты. И все в голос уверяют, что внуки так сами захотели их называть. Я не понимаю этого. Какая я им Оля? Это же все глупость несусветная. И мне так приятно от этого слова "бабуля". В этом есть естественность. Оля я для своих братьев и сестер, и для Валентина Гафта. Дети же не называют меня Оля. Я для них мама, значит, для внуков я бабушка.

Черта последняя?.. Очень бы хотелось, чтобы там, за чертой, что-то было. Или кто-то. Но тогда очень страшно. Я не уверена, что душа моя спасется. Не уверена. А если ничего нет, то легче. Тогда можно верить, что прах мой возродится какой-нибудь веточкой... Тоненькой и нежной.

Из биографии

Ольга Остроумова, выпускница ГИТИСа, работала в московском ТЮЗе, театре на Малой Бронной, сейчас актриса театра Моссовета. Снялась в 60 фильмах, среди которых "А зори здесь тихие", "Доживем до понедельника", "Любовь земная", "Гараж". Народная артистка России, лауреат Госпремии СССР.

Наше кино