Плей-офф - это круто
Регулярный чемпионат и плей-офф КХЛ - отдельные турниры?
Илья Воробьев: Почему отдельные?
Смотрите - тот же СКА чуть ли не каждый год всех в "регулярке" разрывает. А Кубок Гагарина один раз выиграл. Наверное, что-то в этом есть?
Илья Воробьев: В плей-офф другой уровень спроса с себя, другой уровень командной игры. Там много чего должно сложиться, чтобы выиграть. И не всегда так происходит.
В чем же отличие? В скорости?
Илья Воробьев: В жесткости, в ответственности. Накал борьбы, цена ошибки, умение держать удар... много чего. Плей-офф - это круто. Тут многое поставлено на карту. Тут любые качества проявляются: и человеческие, и мужские. Игроки выходят на лед с травмами, при которых люди обычно уже не играют. Главное - не сломаться ментально при поражении, а продолжать верить в свой успех, несмотря на огромное давление. Надо все отдать, и еще чуть-чуть. Здесь борьба не на жизнь, а на смерть. Или ты проходишь дальше, или спасибо, до свидания. Все закончилось. Плей-офф - это итог всей работы за сезон. А чемпионат - это турнир на дальнюю дистанцию. Но именно по результатам кубковой части вручается трофей лиги. Плей-офф - это еще и вопросы психологии: все чувства, все переживания, которые команда испытывает во время кубковых баталий словами не передать. Через это надо пройти. Пройти каждый матч, каждый раунд. Ведь борьба идет за каждый сантиметр льда, за право быть лучше других команд. И только одной команде потом вручат главный приз - Кубок Гагарина!
Тренеры как-то особенно готовятся к плей-офф?
Илья Воробьев: Ведется более детальный разбор сильных и слабых качеств как отдельных игроков, так и команды в целом. Это все взвешивается, потом строится план и на каждую игру, и на серию. Досконально изучается, что нам надо, за счет чего мы можем выиграть эту серию.
Когда вы играли с ЦСКА в финале Кубка Гагарина, на вас мало кто ставил? Вы лично верили, что сможете победить?
Илья Воробьев: Почему мы должны были не верить? Мы, вроде, тоже не лыком шиты.
Не спорим. Но ЦСКА весь сезон выглядел очень мощно, и ротация состава у них была, и другие козыри.
Илья Воробьев: Они отлично сыграли и регулярный чемпионат, и до нашей серии в плей-офф проиграли всего один матч - "Торпедо". Но мы верили, хотя понимали, что нам будет очень сложно. Что называется "из трусов выпрыгнули".
Даже после поражения 1:5 в первом матче серии верили?
Илья Воробьев: Может быть, оно и к лучшему, что 1:5 тогда проиграли. Мы еще перед серией говорили ребятам, что с ЦСКА надо в другой хоккей сыграть. Сжаться и действовать от обороны. Когда получили по шапке, то они поняли, что только так можно выиграть. И затем мы в финале играли не совсем в типичный наш хоккей.
Во время плей-офф практикуете какие-то совместные выходы всей командой куда-то? Либо еще как-то обстановку разрядить. Есть какой-то секрет?
Илья Воробьев: Анекдот рассказать можно на собрании. А так, по большому счету…
Это, кстати, важно вовремя пошутить?
Илья Воробьев: Это важная часть психологии. Естественно, по факту надо смотреть - кто зажат, кто нет, какая вообще обстановка. Были в прошлом плей-офф и такие ситуации. Одно собрание было - в Уфе, которое не в самых радужных тонах прошло. Там было без анекдотов.
Жесткий разговор - как-то с вашим интеллигентным образом это не вяжется.
Илья Воробьев: Нет, вяжется.
Что дальше? Работать
Вы самый молодой тренер, который брал Кубок Гагарина. Для вас это ничего не значащий факт или какое-то значение он в вашей жизни все-таки имеет?
Илья Воробьев: Наверно, второе. Хотя я особо на этом не зацикливаюсь. Но не имею ничего против, если мое имя таким образом останется в истории.
Ваша жизнь сильно изменилась с весны именно в быту? В ресторанах, на улице проходу вам дают?
Илья Воробьев: В Магнитогорске с этим стало немножко сложнее, не скрою. Но это издержки производства. Лично я старался не меняться.
Вообще многие специалисты всю жизнь идут к тому, чтобы выиграть трофей - Кубок Гагарина. А что делать дальше, если берешь "чашу" в первый же год работы?
Илья Воробьев: Мне этот вопрос один в один задал Пол Морис во время Кубке мира. Вот ты, говорит, Кубок Гагарина выиграл. Что дальше-то, Илья? Я 30 лет работал, чтобы один раз побывать в финале Кубка Стэнли. А теперь что? Да ничего, отвечаю, Пол, работаю. Конечно, очень приятно сразу выиграть. Но, по большому счету, ничего не изменилось. Нужно продолжать работать. Это ведь дело такое: чуть отпустишь, и оно расплывется. Чуть пережмешь - тоже плохо.
Ребят приходилось приводить в чувство после праздников?
Илья Воробьев: Да, но это нормальное явление. Вот вы говорите - мечта. Они ее добились. Некоторые уже по второму разу. Короче, голова всю предсезонку точно была не на месте. Потом еще с ЦСКА удачно в первом матче сыграли.
А следом четыре поражения подряд…
Илья Воробьев: Это пошло нам на пользу. Я парням сказал: "Эй, не надо отворачивать удачу хоккейную от себя. Через тернии к звездам, иначе никак!". Было определенное отрезвление, понимание, что надо пахать, что хоккей меняется, меняется, а нам надо соответствовать его требованиям. Мы с Данисом Зариповым на эту тему разговаривали, который еще в "Ак Барсе" дважды Кубок Гагарина выигрывал. Он говорит: "Все время по полгода потом отходили". А я ему: "Это не наш метод, нужно отходить быстрее!".
Для вас это была первая самостоятельная предсезонка в качестве главного тренера. Она сильно отличалась от того, что было раньше?
Илья Воробьев: У нас есть некое направление развития клуба, в котором работаем пятый год. Кое-какие коррективы мы внесли. Но это связано исключительно с тенденциями современного хоккея.
Ваши лидеры, Мозякин, Зарипов - возрастные ребята. Если смотреть объективно, на нынешнем высоком уровне они, скорее всего, проведут еще два, максимум - три сезона. Физические возможности организма не беспредельны. У вас уже есть представление, какой будет "Магнитка" без них?
Илья Воробьев: Есть. Найти таких же мастеров очень сложно. Следовательно, надо будет превращаться в более ровную команду, еще больше пашущую. Мы и сейчас нормально "пашем", но, возможно, придется стать еще более рабоче-крестьянской командой. Но не стоит гадать и забегать веред - будем решать проблемы все-таки по мере их поступления.
Как объяснить феномен Мозякина? Талант? Режим? Журналистам он не рассказывает…
Илья Воробьев: Он во многом пересмотрел свои взгляды на жизнь, гораздо серьезнее следит за собой, нежели в молодые годы. Что касается хоккея, они с Зариповым просто читают игру на другом уровне. Я в свою бытность игроком так ее не читал. Мог обвести, вылезти, биться, кусаться. А они просто читают. Это не многим дано.
Научиться этому можно?
Илья Воробьев: Наверно, практически невозможно. Вижу молодых ребят, которые на том же уровне способны читать игру. Это от природы.
Вот вы говорите, нужно больше работать, следить за собой. Какой же должна быть мотивация, чтобы в таком возрасте заставлять себя жить по режиму, не позволять себе лишнего?
Илья Воробьев: Когда ты достигаешь определенного уровня, ты хочешь на нем остаться. Если ты лидер, то ты лидер по жизни. И все время хочешь им быть. Думаю, дело в этом.
Предсезонная Лига чемпионов
Нынешний регулярный чемпионат КХЛ мы иногда смотрим с трудом. Слишком уж велика разница между СКА, ЦСКА на Западе, "Магниткой" на Востоке и всеми остальными. Вы как тренер ее ощущаете?
Илья Воробьев: Даже не думал об этом. Мы стараемся готовиться от игры к игре. Единственное, что на некоторых соперников настроиться труднее. А на некоторых вообще не надо настраиваться, ты видишь, что вся команда и так "звенит".
Летом вы говорили, что с большим энтузиазмом относитесь к китайскому проекту. Но в октябре на вашем матче в Шанхае присутствовало чуть больше 1200 человек. Вы все еще полны энтузиазма?
Илья Воробьев: Зато наши, русские там были в большинстве (смеется). Конечно, было грустновато. Хотя говорят, что сейчас в Пекине с посещаемостью более-менее порядок. В любом случае, надо понимать, что речь идет, в большей степени, о политическом проекте. Надо потерпеть. Москва тоже не сразу строилась. Нужно продвигать, раскручивать проект. А с политической точки зрения, считаю, все сделано грамотно. То, что именно мы туда зашли, а не североамериканцы.
С другой стороны, мы зашли в Словакию, Хорватию… Вы видите плюсы от этого захода?
Илья Воробьев: Конечно. В хоккейном плане появилось разнообразие: разные тренерские подходы, разные игроки. Это обмен опытом, прогресс, так или иначе. Понятно, нам придется поработать, чтобы догнать НХЛ, но сам принцип - правильный. Пример. Приезжаешь в гости к "Медвешчаку", а там другая площадка. И тебе приходится в совершенно другой хоккей играть, нежели в Магнитогорске. А значит, и подготовка другая, и план на игру другой. Все это очень развивает. Хотя, на мой взгляд, все арены в КХЛ должны быть одного формата - а то у нас сейчас "кто в лес, кто по дрова". Это не совсем правильно.
Вы в свое время довольно продолжительный отрезок карьеры "поварились" в немецком хоккее. В плане организации, что бы КХЛ могла позаимствовать оттуда? Например, считается, что посещаемость там сумасшедшая…
Илья Воробьев: В Германии один вид спорта - футбол. Дальше можно ставить точку. Даже если все остальные виды спорта суммировать по зрелищности и зрительскому интересу, то они все равно не составят конкуренции немецкому футболу по популярности. Что касается хоккея, то в 90-х у хоккея в Германии была некая "вспышка" интереса к этому виду спорта. Когда я туда в 93-м туда приехал, там был культ именно другого вида спорта, чего-то нового по отношению к футболу. Но сейчас такого уже нет. Спонсоров найти стало очень сложно. Вот вам пример: команда из Франкфурта, за которую я провел 10 лет, к моменту завершения моей карьеры обанкротилась. И тогда два спортсмена, включая меня, плюс два бизнесмена организовали фирму и начали поднимать команду из четвертой лиги…
То есть она совсем обанкротилась?
Илья Воробьев: Ну да. Пришлось начинать с самых низов. Сейчас она во второй лиге. Правда, в этой затее теперь не участвую. Но сам принцип сохранился: в немецком хоккее очень сложно найти финансовые источники. Я вообще не уверен, что в Европе можно делать на хоккее бизнес. Все спонсоры, как правило, выбирают футбол.
В Берлине вроде таких проблем нет.
Илья Воробьев: Возможно, в Берлине и нормально все, но там же, в основном наши люди ходят, из Ост-Берлина. У них хоккей - это отдушина, возможность повеселиться, покричать. Кстати, хозяин "Айсбэрена" - один из богатейших людей планеты.
Президент Международной федерации хоккея Рене Фазель признался, что одна из его приоритетных целей - вовлечь российский клуб в хоккейную Лигу чемпионов. Это реально?
Илья Воробьев: Я бы сделал это в формате какого-то предсезонного турнира, ведь у нас в КХЛ и так довольно насыщенный календарь. Перед сезоном нам прислал письмо шведский клуб "Фрелунда". Это действующий чемпион Швеции и победитель хоккейной Лиги чемпионов 2016 года! Шведы предложили нам сыграть "по обмену опытом" - один раз у нас, один матч у них. Сначала я был "за": чемпион России против чемпиона Швеции - хорошая афиша к матчам! Но потом посмотрели календарь чемпионата КХЛ и ответили шведам примерно так: "Идея интересная со спортивной точки зрения, но давайте пока отложим".
Чтобы играть, надо играть
Мы говорим, что в КХЛ очень плотный календарь. При этом у нас 60 матчей в "регулярке" команда играет, а в НХЛ - 82.
Илья Воробьев: Но у нас длиннее перелеты, больше площадки, надо больше бегать. И еще у нас большая разница в часовых поясах.
Вопрос - когда вы успеваете тренироваться?
Илья Воробьев: По большому счету, пытаешься между играми больше восстановить, чем тренировать.
А когда комбинации отрабатывать, игру в большинстве?
Илья Воробьев: Скомкано. Большинство - на раскатках. Отец мне все время об этом говорил - "чтобы играть, надо играть". В моем понимании лучше меньше тренироваться. Да и если вы у ребят спросите, наверное, в большинстве они скажут, что лучше 60 матчей играть, чем 30 или 40, и при этом тренироваться с утра до вечера и жить на базах. Да, тяжело, это выматывает. Но чтобы играть, надо играть.
Бытует мнение, что в КХЛ слишком много команд, и нам просто не хватает российских игроков такого уровня. Согласны с этим?
Илья Воробьев: У нас на Кубке мира было четыре игрока из Новокузнецка. Орлов, Бобровский, Сорокин и Телегин. Может, где-то чего-то и не хватает. Но кто даст играть молодому пацану в первом звене и играть по 15-20 минут против Питера. А в Новокузнецке есть такая возможность - нет такого давления на результат, поэтому ребята растут. Думаю, что сейчас будет новая волна, появится больше ребят. Ну, сделаем лигу из 12-15 команд и вернемся к Советскому Союзу? Основная проблема - у нас мало катков. В Канаде же огромная масса занимающихся, из которой выходят мастера. Хотя в последние годы там тоже появилась кадровая проблема - все сложнее и сложнее найти таланты уровня клубов НХЛ.
Вам, как тренеру команды, которая борется за Кубок Гагарина сложнее экспериментировать, давать время молодым?
Илья Воробьев: У нас играет по девять минут Гриша Дронов 1998 года рождения. Илья Самсонов - первый вратарь молодежной сборной, а парню вот-вот исполнится 20. Если вы внимательно посмотрите на наш состав, то наша оборона, кроме Криса Ли и Саши Будкина, которого мы взяли в середине сезона, составлена из магнитогорских ребят - воспитанников нашей школы. Не думаю, что у кого-то еще такое есть в командах, которые ставят перед собой высокие турнирные задачи и являются претендентами на Кубок Гагарина.
Можете вообще сказать, что вам нравится работать с молодежью?
Илья Воробьев: Могу. Когда был помощником, занимался с молодежью больше. Потому что сейчас другие вопросы надо решать, и у нас в большей степени Виктор Козлов с Майком Пелино занимаются молодыми.
Это ведь всегда риск для тренера - поставить молодого.
Илья Воробьев: Да, риск есть. Но хоккей - это спорт ошибок, которые делают и молодые, и старые. Есть такая хорошая поговорка: нет молодых или старых, есть плохой или хороший.
Евгений Кузнецов как-то сказал, что он научился в НХЛ забывать прошедшую игру. Прошла - забыл. А есть мнение, что молодой игрок должен сострадать поражению. Вы как думаете?
Илья Воробьев: Тут, наверное, от игры зависит. Мне тоже не нравится, если они проиграли и улыбаются. Но такое я особо и не видел. С другой стороны, есть матчи, после которых заходишь в раздевалку и говоришь: "все, ребята, забыли, проехали". Потому что через день опять игра, и просто ты видишь, что не хватило силенок или что-то такого. Тут надо работать по факту.
К практике индивидуальных бесед часто прибегаете?
Илья Воробьев: Да. Очень часто.
Бывают тяжелые разговоры?
Илья Воробьев: Что значит тяжелые? Ты их продумываешь, готовишь - у тебя есть план на разговор, и ты доносишь свои мысли до человека.
Советского хоккея больше нет
Перед декабрьским Кубком Первого канала вы буквально один день стояли на скамейке "Металлурга", а уже на следующий были в расположении сборной. Тяжело переключаться с одного на другое и обратно?
Илья Воробьев: Да это уже не первый год происходит. Так что все нормально. Были опасения, когда я уезжал на Кубок мира в Торонто, а чемпионат продолжался. Но мои помощники отработали просто здорово, за что я им сильно благодарен.
А как перенесли первую отлучку в сборную?
Илья Воробьев: Тогда я еще помощником главного тренера был. А это совсем другой груз ответственности. Не такой тяжелый.
Вот вы приезжаете в сборную, видите игроков из других клубов и вольно или невольно, наверное, получаете какую-то информацию, которой, будучи в "Магнитке", не владели бы. Вы ее потом как-то используете в КХЛ?
Илья Воробьев: Может быть, что-то используется. Одно дело, когда ты видишь человека по телевизору или играешь против него. И совсем другое, когда стоишь на лавке и можешь, что называется, игрока "подержать в руках".
А вы с коллегами по тренерскому штабу заключаете какое-то джентльменское соглашение? Например, по поводу неразглашения информации о травмах…
Илья Воробьев: Такие вещи могут использоваться разве что в преддверии и во время плей-офф. Но в эти временные промежутки Евротур не проходит. Что касается травм, даже говорить об этом дело неблагодарное…
Как у вас делятся обязанности в штабе сборной?
Илья Воробьев: Понятно, что над всеми Олег Валерьевич. Есть Рашит Давыдов, который работает с вратарями, Игорь Никитин отвечает за защитников. А мы с Харийсом Витолиньшем стараемся помогать со всех сторон, чем можем.
И в чем состоит эта помощь?
Илья Воробьев: Во-первых, это тренировочный процесс. Во-вторых, обсуждение составов. Потом, во время игры ты смотришь, замечаешь, что можно исправить, сделать лучше - у тебя появляются предложения по корректировке звеньев. В принципе, после каждого периода у меня есть 5-7 предложений, что можно было бы сделать. То есть, мы всем штабом обсуждаем возникшие идеи, а Знарок уже принимает окончательное решение.
Насколько у вас разное представление о хоккее? Или в сборной царит полное единодушие?
Илья Воробьев: Разница, конечно, есть. Она чувствуется в подходах, у каждого есть что-то свое. Но в этом есть и позитивный момент: мы учимся друг у друга, обсуждаем. Интересный получается процесс.
Сборная сейчас позиционируется, как "красная машина", а это отсыл к советскому хоккею, техничному и атакующему. Можно ли сказать, что сейчас все в штабе сборной являются приверженцами именно такого хоккея?
Илья Воробьев: Тут надо начать с того, что хоккея, который был тогда, больше нет. Можно сожалеть, но прежнего хоккея мы уже не увидим. Это факт. Спорт изменился, стал более атлетичным. К тому же, возросли скорости - хоккей стал более динамичным и силовым. Следовательно, времени игрокам от оценки игровой ситуации на льду до принятия решения стало тоже меньше - все решают доли секунд. В ход должны идти стандартные наработки, стандартные решения. Если ты, конечно, не Паша Дацюк. Но база хоккеиста - это все-таки какие-то стандартные вещи, а уж потом идут мастерство и голова игрока. Но, если рассуждать глобально - мы, разумеется, как и в советском хоккее, больше настроены на атаку. Хотя, в зависимости от соперника, план может видоизменяться.
По ходу Кубка мира составлялось множество рейтингов. Был, в частности, рейтинг тренерских штабов, в котором тренера сборной России шли на последнем месте. Вас это не задевало?
Илья Воробьев: У них свой мир. У нас свой мир. Мне кажется, что они это немножко специально сделали, чтобы нас зацепить, а некоторые наши журналисты на все это красиво повелись. Дон Черри для них оказался авторитетом. Мне посчастливилось, что я с обоими тренерскими школами знаком. Неизвестно, что лучше, что хуже. Например, тот же Дон Черри говорил одно, а канадские тренеры делали то, что пытались делать мы.
Кубок мира показал, что Канада для всех на данный момент недостижима?
Илья Воробьев: Я вам так отвечу: Клод Жиру у нас не сидел бы 13-м нападающим. Но надо стараться соперничать с канадцами. Даже в том полуфинале мы могли рассчитывать на большее, если бы не пропустили так неудачно во втором периоде. Но канадцы, конечно, очень сильны. У них просто масса игроков высокого уровня. Больше, чем у нас. Сейчас мы "пожинаем плоды" лихих 90-х, когда наша страна пережила распад Советского Союза и так называемый "переход" на новые рельсы развития. Многие наверняка помнят, чтобы было в начале 90-х. Когда многие спортсмены буквально валом уезжали из страны, пытаясь найти себя и реализовать свои спортивные навыки и таланты за рубежом.
В каких только европейских странах не играли тогда наши хоккеисты. В то время люди, по сути, выживали - пытаясь прокормить свои семьи. В те годы в нашей стране было просто не до хоккея. С тех пор прошло немало лет, и сейчас вижу, что ситуация меняется. Причем в лучшую сторону. Изменились экономические условия. Подросло новое поколение хоккеистов. Приходят ребята 96-98-го годов рождения, и они уже другие по мышлению и восприятию действительности. Они уже знают, чего хотят, у них есть устремленность - стучаться в команду первых. Верю, что сегодня-завтра пойдет волна новых талантливых ребят.
Вопрос не в паспорте, а в функционале
Вас что больше всего поразило в Торонто за эти две недели? Не обязательно что-то связанное с хоккеем.
Илья Воробьев: В Торонто я уже бывал, поэтому изумляться особо было нечему. А что касается хоккея, мы стали свидетелями игры на очень высоком уровне. Выше просто не бывает. Поразили молодые североамериканцы. И если бы не вратари, которые сыграли средне, эти молодые звезды могли достичь большего. У них в одном только матче со шведами было пять-шесть выходов один на один. В общем, турнир ощутимо добавил мне кругозора.
Вам как человеку с немецким паспортом наверняка было интересно отдельно наблюдать за сборной Европы…
Илья Воробьев: Это правда, с парой человек из Германии, Зайденбергом и Эрхоффом я еще сам поиграть успел. Зукаррело у нас в "Магнитке" был. Опять же Пол Морис там помощником тренера работал, а я с ним успел в "Металлурге" пересечься. Это удивительный профессионализм, что в короткие сроки, точнее, в их отсутствие, ребята сумели собраться и так солидно отыграть.
Вы как тренер что-то для себя почерпнули?
Илья Воробьев: Да, довольно много. Что-то даже стараемся применять у себя в "Металлурге".
В преддверии Кубка мира ходило мнение, что в тренерский штаб сборной России непременно нужно взять канадского тренера с опытом подобных турниров. Например, того же Майка Кинэна. Интересно узнать ваше мнение на этот счет еще и потому, что в вашем тренерском штабе в "Магнитке" трудится канадец Майк Пелино, и весьма успешно.
Илья Воробьев: Честно говоря, не знаю, чем на тот момент мог бы помочь тот же Кинэн. Я не отрицаю, что эта помощь могла бы быть, но в чем бы она конкретно выражалась - не знаю, сложно сказать. Кубок мира - турнир довольно скоротечный и непонятно, о какой именно помощи могла бы идти речь? Рассуждать на эту тему можно долго…
Бытует мнение: тренерскому штабу сборной нужен человек с опытом работы в НХЛ, который мог бы смотреть "тамошний" хоккей ночами, разбираться в нем...
Илья Воробьев: У нас есть люди, кто занимается такой аналитической работой. Вопрос не в паспорте, а в функционале и взаимодействии внутри штаба - человека нужно брать под конкретную задачу. Иначе, все очень абстрактно.
На Кубке мира как-то обсуждался вопрос с участием энхаэловцев на Олимпиаде-2018?
Илья Воробьев: А что обсуждать? Скоро все станет известно. Но есть и другая любопытная версия: Кубок мира, возможно, и сделали для того, чтобы еще раз хорошенько задуматься - стоит ли игроков отпускать на Олимпиаду?
Пока не думаете о подготовке к олимпийскому турниру?
Илья Воробьев: До него надо дожить. Есть еще чемпионат мира. Конечно, уже думаем, обсуждаем планы, как к Олимпиаде готовиться. Как-то более пристально этим заниматься пока рановато.
С сыном болеем за футбольный "Айнтрахт"
Говорят, когда Олег Знарок был игроком, он уверял, что никогда не станет тренером. А вы в бытность хоккеистом как к этой перспективе относились?
Илья Воробьев: У меня семья такая, что мне сложно было бы по-другому (улыбается). Когда ты вроде наедаешься хоккеем, как игрок, то вроде хочешь взять паузу. А у меня была травма, и тогда я по-настоящему понял, насколько я это люблю и что без хоккея вряд ли смогу жить.
То, что отец ваш - тренер, сильно повлияло?
Илья Воробьев: Наверное, помогло в большей степени.
Вы же под руководством отца начинали играть?
Илья Воробьев: Да. В "Динамо" московском в 17 лет четыре матча сыграл, потом во Франкфурте.
Говорят, когда отец - тренер, он пытается показать беспристрастность по отношению к сыну, и быть с ним даже жестче, чем с остальными.
Илья Воробьев: Было такое.
Какая самая памятная история?
Илья Воробьев: Что сейчас вспоминать? Те, кто присутствовали, знают.
Вы по работе с отцом делали для себя выводы как для будущего тренера?
Илья Воробьев: Естественно, что мне помогло и то, что я с малого возраста в хоккее, и то, что слышал дома после игр, как он все анализировал.
Вам ведь довелось поработать в одном тренерском штабе с отцом - в Ярославле. Можете рассказать?
Илья Воробьев: Это после трагедии было. Сложный год был. Ребята разбились на самолете, было много слез. Очень тяжело. Работали - собрали ребят, часть молодежки нашей было. По два человека, каждая команда могла защитить, а третьего лучшего брали. Взяли этих ребят - они неплохо играют, большей частью в "Локомотиве". Молодцы.
У вас в тренерском штабе отношения с отцом как строились? Считается, что родственникам сложно работать вместе.
Илья Воробьев: Нормальные были отношения. Просто там сезон такой был, что очень сложно.
Представляете себе ситуацию, когда вы главный тренер, а у вас отец ассистент.
Илья Воробьев: Это нереально.
Все знают, что есть Петр Ильич Воробьев, Илья Петрович Воробьев. Но есть еще и Алексей Петрович. Можете рассказать, чем он занимается? Какие перспективы?
Илья Воробьев: Алексей Петрович работает с отцом в системе клуба СКА. Помогает отцу. По поводу перспектив - я не знаю. Сложно сказать так издалека.
Вы с ним много общаетесь?
Илья Воробьев: Общаемся, конечно.
Спрашивает он у вас совета?
Илья Воробьев: В 2014 году, когда мы в первый раз выиграли Кубок Гагарина, приезжал на сборы нашей молодежи, стажировался.
Вы как-то сказали, что прочитали автобиографию сэра Алекса Фергюсона и многое почерпнули. Что, например?
Илья Воробьев: Там интересны просто тренерские детали. Мысли, как он общается с игроками. Что надо было - отложилось.
Вы периодически прибегаете к футбольным аналогиям. Допустим: "мне жаль, что хоккей превращается в итальянский футбол" - ваша фраза.
Илья Воробьев: Как-то пару раз получилось.
Вообще футболом сильно интересуетесь?
Илья Воробьев: Я болею. Раньше вообще за всеми видами спорта подряд следил, когда играл. С сыном ходим на "Айнтрахт" во Франкфурте, когда доводится приезжать домой. Но такого, чтобы пристально следил, сейчас уже нет - мне просто времени не хватает.
Российский футбол не завораживает?
Илья Воробьев: В Магнитогорске его как такового нет. А когда в Москве бываю - в основном по делам приезжаю. Но если будет приглашение или время, то с удовольствием сходил бы.
Что делать в Магнитогорске, кроме как ходить на матчи "Металлурга"? Как вам живется?
Илья Воробьев: Неплохо нам живется. Действительно, в Магнитогорске градообразующие предприятия и хоккей - особо больше ничего нет. Но и времени на развлечения у нас тоже нет. Плотный график.
Если вдруг занесет кого-то из наших читателей в Магнитогорск, куда посоветуете помимо хоккея сходить?
Илья Воробьев: Театр есть, штук пять ресторанов. На горнолыжный курорт можно съездить, там очень красиво. С горы видно двенадцать озер, одно за другим. Летом на озерах тоже хорошо.
Одно время Магнитогорск признавался худшим городом в плане экологии.
Илья Воробьев: Не знаю. Я не Гринпис, поэтому сложно оценивать. Но лично я пятый год в Магнитогорске, и нормально себя чувствую. Главное, что окно есть в офисе. Серьезно, это на самом деле важно для работы. Церковь видна, да и свет есть дневной. Вот в Ярославле в рабочем кабинете не было окна - а в замкнутом пространстве довольно сложно ощущаешь себя. На арену зашел в восемь утра и в восемь вышел. Все время без дневного света...
Часто команду водят на Металлургический комбинат?
Илья Воробьев: Как правило, у нас бывает ежегодная экскурсия накануне нового сезона.
Вы ведь и Кубок Гагарина возили на промплощадку?
Илья Воробьев: Конечно. Самое интересное, что рабочие там понимают, что мы - часть их. Или они часть нас. Очень приятно, когда они подходят, благодарят. Настоящие такие мужики, работяги. После сезона в Магнитогорске был еще и чемпионский парад. Мы ехали на полуоткрытом автобусе, люди на улицах стояли, приветствовали. Для них это тоже кусочек какого-то счастья. Очень приятно.
"Металлург" - это же не просто название. Все в команде наверняка знают, как выглядит настоящий металлург. Для вас эта профессия стала теперь родной?
Илья Воробьев: Да. Когда ты работаешь пятый год, и отдаешься делу с душой, то это все становится родным. По-другому никак. Если ты по-настоящему выкладываешься, оно все равно к тебе привораживает, прилипает. Становишься своим. Столько о комбинате, о том, как сталь делается, я раньше не знал, конечно.
В той же Германии когда играли - было нечто подобное?
Илья Воробьев: Помню, в Мангейме когда играл, хозяин клуба владел компьютерной фирмой, производящей программное обеспечение. У них городок неподалеку, где эти программисты жили. И вот что интересно, в Германии уже не было людей на заправках. То есть водитель сам все делал. А в этот городок приезжаешь - там есть. Я спросил, почему. Мне объяснили так: "Понимаешь, многие из этих людей очень талантливые, но немного не от мира сего. Они мышку могут держать, компьютером пользуются виртуозно. На машине ездить могут, а вот заправить ее самостоятельно - уже нет".
У хоккеистов постоянно спрашивают: хотят ли они уехать в НХЛ? Спрашивают ли у тренеров?
Илья Воробьев: Сейчас я здесь, в Магнитогорске мне нравится.
Это понятно, но в принципе чувствуете в себе эту готовность, если будет "пища для размышлений"?
Илья Воробьев: Это было бы очень интересно. Будем смотреть, если будет предложение.
Разве никогда не было?
Илья Воробьев: Помощником я бы мог быть. Но сейчас ситуация поменялась немножко.
Ну, да. Теперь сложно помощником идти, когда вы - главный...
Илья Воробьев: Нет, не сложно. Посмотрим, что будет дальше. Но сейчас, на данный момент, считаю, что я здесь чувствую себя комфортно.
Досье "РГ"
Родился 16 марта 1975 года в Риге. Сын знаменитого тренера Петра Воробьева. Первые десять лет своей игровой карьеры провел, выступая за немецкие клубы. Причем получил немецкое гражданство. В России был хоккеистом тольяттинской "Лады", магнитогорского "Металлурга" и мытищинского "Химика". Карьеру закончил из-за сотрясения мозга в 2010 году. Тренерскую карьеру начал в фарм-клубе ярославского "Локомотива" - "Локо". В 2012 году был назначен старшим тренером магнитогорского "Металлурга", а в октябре 2015-го руководство клуба неожиданно повысило Воробьева до должности главного. Уже в апреле следующего года специалист выиграл свой первый Кубок Гагарина в новом качестве. В штаб сборной России вошел в сентябре 2014 года.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ