А недавно я получил вот это письмо из Курска от нашего автора, эссеиста Ирины Отдельновой:
"Здравствуй, "Календарь поэзии"! Хочется рассказать о том чудесном, что происходит в нашей жизни по движению отзывчивого сердца.
Я никогда не видела Марину Бирюкову, не переписывалась с ней, не читала ее стихов. А она, узнав, что мне крайне нужна помощь, чтобы лечиться, - перечислила деньги от продажи своего сборника стихов "Калитка" на мою карточку. "Калитку" Марине помогли издать добрые люди. "Даром получила - даром отдаю. А как же иначе?" - написала она.
Сборник "Калитка" теперь со мной всегда. Я читаю стихи Марины и чувствую ее руку на своем плече.
Марина Бирюкова живет в Саратове. Мне представляется, как идет она рано утром в храм и останавливается на миг, чтобы взглянуть на облака - и на литургию, в любимый храм, молиться за знакомых и незнакомых людей. А потом дела - кого-то утешить, кому-то помочь, кого-то спасти от уныния и беды.
Мне хочется, чтобы и вы открыли "Калитку" и вошли в мир Марининых стихов..."
Метель
В растопке мы нуждались и угле,
в муке, крупе и бязи для постели,
а он белел снаружи на стекле -
косой автограф пушкинской метели.
Глядел Ильич с дощатого щита,
трепало флаги оттепельным ветром,
но чью кибитку помнила верста,
разрубленная нашим километром?
Шуршала муза палою листвой,
гремело маршем радио в конторе,
я странный путь предчувствовала свой,
за партой сидя или на заборе.
Я не была умней других детей,
но отчего-то Пушкина любила -
уже тогда меня его метель
с пути прямого пагубного сбила.
* * *
Штапель новее, чем вытертый плюш -
мишка в заплатах сидит на буфете -
что он для наших загадочных душ?
А для него мы по-прежнему дети.
Счастья ли ищем, беду ли зовем -
лапы расставил старик-медвежонок,
оберегая нас, небереженых -
или беспомощно ими развел?..
Но не убрать ли подалее с глаз
этого зверя? Любовью своею
слабыми, право, он делает нас...
Разве что сделаться мудрой сумею.
* * *
Проснёшься ночью - о плохом
не думай - только о хорошем:
о набухании горошин
на влажной марле, а потом -
о тёплом грунте. О щенке.
О Третьяковской галерее...
Не повисай на волоске,
но выбирай себе скорее
одно из ведомых чудес,
одно из тысячи спасений:
смотри, вот это зимний лес,
а это он же, но осенний,
и это все твое, пока
беда стоит, войти не смея:
от лопоухого щенка
до отрока Варфоломея.
* * *
Ходит лошадь по земле,
по сухой, солоноватой.
Таз картошки на столе,
у окна - коробка с ватой.
Этой ватой за окно
я выталкиваю ветер,
я сама не верю, но -
дом стоит еще на свете.
Странен вид его вещей -
лампы, таза и комода.
Поглотила вату щель -
этой щели век без года,
Люди столько не живут,
есть на памятниках даты...
Плотный скатываю жгут
из бывалой серой ваты -
коли ветры таковы...
Лошадь, выйдя прямо к дому,
выбирает из травы
унесенную солому.
* * *
Я однажды вышла в поле
перед тихою рекой
и вошла по высшей воле
в неожиданный покой,
и судьбе своей дивилась
совершенно как чужой...
Кратковременная милость
неготовою душой
не использована толком,
не забыть бы, что была -
на закате летнем долгом,
за сараями села.
***
В ящики плотно уложена свекла,
маленький погреб закрыт на засов,
влагу собрали оконные стекла,
кончилось время для старых часов.
Мною оставлены астры живые
там, где крестами чернеет семья...
Кончилось некое время - впервые
жизнь свою вижу как будто не я.
Все наконец-то мне стало понятно,
всех как себя понимаю теперь...
Солнца нежданного желтые пятна,
старая верная черная дверь.
Рядом часы - а они замолчали...
Что за долги еще здесь у меня?
Что я обязана сделать в начале
нового времени, краткого дня?
* * *
От холода проснусь и встану, чтоб окно
прикрыть, а за окном -
рассветная, сырая
черемуха, и вот, оно побеждено -
сомнение мое в существованьи Рая.
Но что же в нем самом, когда такое здесь?..
Закутаюсь в халат - окна же не закрою:
весь вид в себя вобрав и воздух этот весь,
сольюсь хотя б на миг с черемухой сырою.
Марина Бирюкова о себе
Я выросла в степном совхозе за Волгой. Окончила биофак Саратовского университета, но как биолог не работала. Что еще? Путем не слишком оригинальных, распространенных в нашем поколении исканий пришла к православию. Работаю в информационно-издательском отделе Саратовской епархии.
Стихи сочиняла всегда, но сколько-нибудь пристойными, профессиональными они стали поздно, когда мне уже было под сорок. Благодаря шапке, пущенной по кругу, вышло две моих книги: "Щегол" (2012) и "Калитка" (2017).