Перефразируя знаменитый политический афоризм, скажем так: те, кто не скучает по старому "Твин Пикс", не имеют сердца, а те, кто хочет его возрождения в прежнем виде, - головы. Минувшие годы не прошли для телевидения бесследно, и прекрасно прочувствовавший это режиссер решил нанести смертельный удар агонизирующему формату. Несколько, по своему обыкновению, опережая время, но зато так сокрушительно, что когда отстающие современники опомнятся, все уже будет давно кончено.
Так что глупо удивляться и страдать в связи с тем, что домашняя атмосфера мистического детектива оригинальных двух сезонов в новом сериале нещадно выветрена и почти бесследно развеяна над бескрайними пространствами США. Почти - потому что время от времени, в самый неожиданный момент, Линч вдруг выкручивает ручку ностальгии на полную, и прием этот всегда срабатывает безотказно. Огорошенный и дезориентированный происходящей на экране вакханалией зритель, на минуту заброшенный в свой любимый терновый куст, непременно испытывает щемящую радость узнавания. А затем по воле жестокого демиурга оказывается где-нибудь в пыли прерий, вновь не понимая, кто он и что тут делает.
Сожалеть тут стоит только о том, что новый "Твин Пикс" продлился всего восемнадцать часов. А не, допустим, восемьсот восемнадцать. Представьте себе, какую лихую макабрическую "Санта-Барбару" смог бы закрутить Линч, располагай он такими силами и возможностями. Материала, пригодного для развития, хватало с лихвой и в наследии сериала девяностых, а теперь он увеличен стократно.
И, вне всякого сомнения, мог бы продолжить разрастаться в геометрической прогрессии - неудержимый Дэвид за один эпизод успевает наплодить столько сюжетных линий и персонажей, что хватит на десяток "Махабхарат", не говоря уже обо всяких там "Играх престолов". Покуда персонажи-ветераны забредают в такие дебри, что выбраться оттуда им не помогут никакие спецслужбы. Так что попытки подсчитать число загадок, оставленных нам "третьим сезоном" (по одной из версий их, например, всего семь - рассмеемся же сим горе-счетоводам в лицо), представляют собой чистой воды мартышкин труд.
Да и не в невозможности что-то систематизировать дело. На любую попытку более-менее внятно сформулировать вопрос Линч лишь глумливо ухмыльнется и лениво отвернется, напоследок пренебрежительно бросив: "Я вам уже показал все, что было нужно, глупцы". А затем вернется к своим изощренным издевательствам над путающейся в бесчисленных намеках и возможных объяснениях публикой, с упоением разбазаривая бесценный хронометраж финального эпизода на длинную статичную постельную сцену и свои любимые ночные поездки.
Только Линч может себе позволить затащить в проект Монику Беллуччи для того, чтобы увидеть ее разок в сумбурном сне (претендент на звание самого смешного камео в истории телевидения, не меньше); после затяжной паузы реанимировать обожаемую миллионами героиню (и не одну) и показать, что все происходящее с ней (с ними) в последнее время - не более чем жуткий мираж; превратить Дэвида Боуи в гигантский чайник; заставить Кайла Маклахлена одновременно играть несколько совершенно не похожих друг на друга существ; щелкнуть по носу Тарантино самой тарантиновской перестрелкой на свете; увенчать большинство серий стильным музыкальным аттракционом (но не все, потому что зачем); наконец, устроить то, что он устроил в восьмой серии, а потом - за считанные секунды до финальных титров последней серии - вывернуть все наизнанку, оставив наблюдателя беспомощно путаться в рукавах со смутным подозрением, что это вовсе не рукава, а штанины. Причем - в лучшем случае.
Список этот, как вы понимаете, можно продолжать до следующего пришествия БОБа, и те, кто отважно решатся на такой безрассудный экзистенциальный подвиг, как повторный пересмотр всех восемнадцати частей телефильма (желательно - подряд), наверняка смогут продолжать его еще дольше. Если, конечно, не повторят одну из предполагаемых печальных судеб Одри Хорн.
5