23.10.2018 17:40
Общество

Глава ВЦИОМ: Наше общественное настроение прошло через "русские горки"

Пенсионная реформа в социологическом зеркале: как не обмануть большие надежды и преодолеть малые возможности
Текст:  Елена Яковлева
Российская газета - Федеральный выпуск: №238 (7701)
Что происходит с рейтингами политиков и надеждами людей в выходящей из кризисов и входящей в серьезные реформы стране, рассказывает социолог, глава ВЦИОМ Валерий Федоров.
Читать на сайте RG.RU

Однажды вы незабываемым образом прокомментировали главный парадокс настроений россиян в уходящем году - ВВП снизился, реальные доходы тоже, а позиции президента и уверенность, что он выведет страну из зоны турбулентности, окрепли. Это был знаменитый 2014 год, и вы объяснили, что "с присоединением Крыма мы … стали мерить себя и других другими категориями. Мы перестали жить в обычном, профанном времени и стали жить в историческом". В каком времени мы живем сейчас?

Федоров: Постоянно жить в историческом времени нельзя. Устанешь. Но год, который нас вывел в историческое время - 2014-й, - был лучшим по многим показателям социального самочувствия. Люди больше покупали, отдыхали, радовались, общались. Хотя никаких материальных побед тогда не было - упали цены на нефть, произошла девальвация, начала раскручиваться спираль нового кризиса, а страна ощущала себя лучше обычного. И это было связано с всеобщим ощущением, что мы, наконец, поднялись с колен.

Глава ВЦИОМ назвал россиян "тоскующими индивидуалистами"

И, разумеется, Крым был большинством россиян понят, как свидетельство того, что страна "закрыла гештальт" - прошла самый тяжелый и травматичный период национального унижения и может позволить себе следовать независимым курсом.

К мощному росту показателей социального самочувствия тогда прибавился рост поддержки президента. С февраля по май 2014-го рейтинг одобрения деятельности Путина на посту президента вырос на треть. И оставался на этом уровне почти на 4 года. Это и были видимые характеристики перехода в историческое время.

Где мы сейчас?

Федоров: Пережив кризис (падение ВВП, война санкций), осенью 2016 года мы вышли из него. В 2017-2018 годах пошли в рост позитивные ожидания. Выборы президента прошли на очень большом подъеме, с высоким уровнем явки и рекордным голосованием "за". Было ощущение, что "дальше только небо": все будет становиться лучше, богаче, проще и свободнее. Исчезло понимание, что наши экономические возможности жестко ограничены. И не только санкциями, но и исчерпанностью прежней, докризисной модели социально-экономического развития. А она, как считают экономисты, не обещает темпов экономического роста свыше 2 процентов в год или около того. Но мы, конечно, хотим большего, как в 2007-2008 годах - тогда, напомню, темпы достигали порой 7-8 процентов ВВП в год. Медленный и почти не ощутимый рост никого не вдохновляет. Правительство это прекрасно понимает. И поэтому нацелилось на структурные реформы для преодоления объективных демографических, материальных, финансовых ограничений роста. Часть из них весьма болезненна, прежде всего - пенсионная.

Как обрисовать настроения 2018 года?

Федоров: В 2018 году наше общественное настроение прошло через "русские горки". Резкий всплеск энтузиазма был связан с выборами президента, которого мы воспринимаем как дальновидного стратега и защитника интересов страны и народа - от других стран, олигархов, чиновников и прочих злых сил. А последовавшая пенсионная реформа больно ударила по всем показателям социального самочувствия. Ее непопулярность в общем-то запрограммирована: не бывает популярных пенсионных реформ. Дело осложняется тем, что мы попали "в ножницы" - ждем, надеемся, хотим, требуем лучшего, а получаем… повышение пенсионного возраста!

ВЦИОМ: 85% россиян уверены, что власти защитят их от терактов

Результат - недовольство, разочарование, депривация. Вернулся базовый архетип нашего общественного сознания: государство нам - чужое, оно не за нас и не для нас, это мы - для него. Мы ведь только с виду все большие государственники, любим повторять, что государство должно быть сильным, вездесущим и чуть ли не всемогущим. Но государство мы не чувствуем своим, не верим в то, что чиновники, депутаты, политики работают не на себя, а на народ. Единственное исключение - президент, если он напрямую общается с людьми, видит их нужды, пытается помогать. На него вся и надежда… Такова матрица нашего государственничества.

А какое для нас государство хорошее?

Федоров: В перестройку за образец стали считать современное западное государство, но не английское или американское, а скорее шведское или немецкое - в общем, европейскую социал-демократическую модель. Но понималось оно довольно примитивно, как соединение лучших черт капитализма и социализма, прямо по формуле Леха Валенсы: жить как при капитализме, работать как при социализме.

Жить как при капитализме, а работать как при социализме - разве это не предупреждение о невозможности такого идеала?

Федоров: На то он и идеал, что недостижим в реальности: не бывает, но очень хочется. Вот мы и попробовали так жить - но не получилось ничего похожего, вместо шведского социализма образовался этакий американский Дикий Запад. Его идеалом считать сложно, поэтому новый идеал мы нашли не за десятью морями и вообще не в пространстве, а во времени. Этот идеал - советское государство 1970-х годов, брежневской поры. То, что в перестройку мы отвергали как "застой", теперь стало нашим идеалом.

Почему?

Федоров: Ну уж точно не потому, что при Брежневе наше государство было закрыто железным занавесом, охранялось репрессивным КГБ, глушило западные голоса, сажало диссидентов и насильно высылало несогласных за границу.

За гуманность социального устройства?

Россияне рассказали об ожиданиях от увеличения МРОТ

Федоров: Гуманного там было немного, но было много социальных гарантий - бесплатное здравоохранение и образование, гарантированное трудоустройство, пенсии, бесплатное жилье, символические цены на ЖКУ. Все, что мы включаем в понятие "социальное государство". У нас сейчас по Конституции государство тоже социальное, а на деле - гораздо менее социальное, чем при Брежневе. И повышение пенсионного возраста вызывает неприятие у людей, потому что считывается как шаг в сторону от социального государства.

Это продолжение правых реформ в экономике?

Федоров: Спросите у экономистов, чье это продолжение. Важно, что против повышения резко высказались даже те, кто сам особо не рассчитывал жить на пенсию. Почему? Потому что даже у них социальный идеал остался в брежневском прошлом, а мы от этого прошлого благодаря пенсионной реформе удаляемся.

А нет группы обрадованных? Мои немолодые друзья - не буржуа (чтобы нормально жить, им надо работать), хорошо понимающие, сколь серьезен разрыв между пенсиями и их зарплатами, - считают реформу благом для себя. Начальство не будет кривиться: "Ты слишком возрастной работник".

Федоров: Таких людей достаточно много. Это прежде всего работники умственного труда - врачи, учителя, которые готовы работать дальше, а их выталкивают на пенсию. Конечно, не все - есть и те, кто получает мало, устал за всю свою жизнь и ждет пенсии как манны небесной, как возможности отдохнуть от работы. А еще больше тех, кто занят относительно простым, физическим, тяжелым, малооплачиваемым трудом. Они всегда воспринимали пенсию как расплату за тяжелые, долгие, скучные годы работы. Как возможность в кои-то веки вдохнуть полной грудью, подлечиться, заняться своим садовым участком или воспитанием внуков.

Но это хорошо при условии, что активно работает другая, "молодая" часть семьи…

Федоров: Кроме сидящих с внуками есть и работающие бабушки. Их интересы совсем другие. Вообще, один из моих коллег, анализируя реформу, сказал очень важную, на мой взгляд, вещь: наше общество сегодня настолько разное и сложное, что нельзя всех грести под одну гребенку. Вместо выбора большого числа траекторий движения для разных групп населения с разным социальным капиталом, образовательным уровнем и т.п. - реформа всех унифицирует, загоняет всех вместе под один стандарт, в один сценарий. Это та простота, которая "хуже воровства".

Подписи "против" собирают и молодые люди, весьма "субъектного" возраста, для которых пенсия - дальняя перспектива.

Социологи рассказали, как россияне помогают друг другу

Федоров: Реформа всколыхнула все общество, как и в случае с монетизацией льгот, обиду ощутили и те, чьи интересы действительно затронуты, и те, кто просто "мимо проходил". Молодежь, особенно активная ее часть, очень интенсивно включилась в разговоры вокруг и около пенсий. Ну и оппозиция эту тему по возможности "грела", за что ее винить трудно - на то она и оппозиция, эта тема ей очень пригодилась для того, чтобы оправиться после выборов президента. За реформу пришлось заплатить: либералы, долго предлагавшие обменять высокий рейтинг власти на реформы, могут радоваться.

Может быть, не хватило разговора с людьми?

Федоров: Даже если бы публичный разговор велся долго и во весь голос, думаю, это не сильно бы повысило популярность пенсионной реформы. Плюсы она дает только в длительной перспективе, а минусы начинаются прямо сейчас. Но говорить о реформе, конечно, нужно было, чтобы общество осознало: хотим мы того или нет, в том или ином виде, но возраст придется поднимать. Такого осознания не было, и это сильно повредило и реформе, и властям как ее инициаторам.

Положительные эффекты пенсионной реформы "на долгом треке" - каковы они и когда их ждать?

Федоров: Во-первых, последует повышение пенсий. 40 миллионов пенсионеров ощутят его уже через несколько месяцев - по 1000 рублей будут прибавлять каждый год. Будем надеяться, что это даст определенный импульс нашей экономике, пенсионеры ведь не "лексусы" покупают, а преимущественно то, что мы производим сами: продукты питание, одежду, недорогую бытовую технику. Сэкономленные бюджетом средства должны пойти на финансирование и модернизацию инфраструктуры. В первом указе президента - о национальных целях развития до 2024 года - речь идет как раз о существенной модернизации инфраструктуры, строительстве новых аэропортов, дорог. Мы должны модернизировать образование, здравоохранение, осуществить ряд серьезных демографических мер, снижая смертность и увеличивая рождаемость. На это все нужны огромные деньги.

Смешно нам бояться соединять нашу энергию, волю, таланты с лучшими достижениями цивилизации, причем уже необязательно западной

А вторая индустриализация?

Федоров: При общем ворчании - "гиганты советских пятилеток закрываются, людей увольняют, индустриальные поселки вымирают" - новые заводы действительно строятся. Парадокс в том, что им не нужны гигантские площади и десятки тысяч работников. Современный завод эффективен, если он компактен, высоко автоматизирован. 500-600 человек могут делать то, что раньше делали несколько тысяч или даже больше, и при этом хорошо зарабатывать. Не говоря уже о том, что в плановой советской экономике заводы специально делали огромными, чтобы они обслуживали всю страну - но сегодня у нас экономика рыночная, спрос не гарантирован государством, а зависит от множества факторов, поэтому строить огромные заводы - это значит множить риски, пускать деньги на ветер. Так что реиндустриализация идет, но это индустриализация нового типа.

Вы считаете ее мощной и заметной?

Россияне рассказали, как достичь успеха в жизни

Федоров: На мой неэкономический взгляд, набрать мощность ей мешают санкции и общая неопределенность перспектив экономического подъема. У государства нет денег на производство, рыночная модель предусматривает, что инвестиции приходят прежде всего от бизнеса, государство лишь создает для них условия, в крайнем случае входит долей. А бизнес - и наш, и иностранный - боится вкладывать. И платежеспособный спрос просел, и риски санкций никуда не делись, и кредиты в банках дороги…

Для мощного роста нужно не только много денег. Эти деньги должны быть частные, которые не осядут по карманам жуликов, как это часто у нас было: взял у государства льготный кредит, ничего не построил, сбежал в Лондон, прикинулся политэмигрантом и отдыхай. Нужны деньги дешевые, долгие, "умные".

Кто обеспечит "умность", а не коррупционность их использования?

Федоров: Есть много разных инструментов, вроде специнвестконтрактов, есть Фонд развития промышленности, есть Корпорация содействия малому и среднему бизнесу. Немало зависит от министерства промышленности и торговли. Но тяжело, потому что западные банки денег столько, сколько раньше, уже не дают, китайцы и японцы - сверхосторожны и расчетливы. А у государства на все денег не хватает. Поэтому развитие идет, но медленнее, чем нужно и чем хочется. И самое главное - медленнее, чем мы можем себе позволить, находясь во все более опасном мире.

63 года - средний возрастной рубеж, за которым, по мнению россиян, начинается старость

За четыре года всем уже наконец стало понятно, что наш конфликт с Западом и санкционные борения - не эпизод, это на долгую перспективу. И нам надо учиться не просто выживать, а расти и развиваться в такой ситуации. В каких-то отраслях, на каких-то переделах это получается - посмотрите, как рвануло вперед наше сельское хозяйство, которое при Брежневе считалось "черной дырой" советской экономики! В других отраслях, где технологическая сложность выше, инвестиций требуется больше, а внутренний рынок невелик - получается сильно хуже. Производительность труда по-прежнему очень низкая - а ведь производительность в значительной степени зависит от инвестиций.

Кое-кто говорит, что изоляция это и шанс тоже.

Федоров: Опора на собственные силы, интерес к своей культуре, традициям, истории - безусловно, очень важный ресурс. И мы его используем. Но расчеты показывают, что если бы не санкции, мы бы росли гораздо быстрее - на них мы теряем от полпроцента до полутора процентов роста ВВП ежегодно. "Окукливаться", закрываться, идти к автаркии на нынешнем уровне сложности мировой экономики - означает не богатеть и развиваться, а беднеть и деградировать. Нам очень нужны иностранные деньги, иностранные технологии, иностранные идеи, иностранный опыт.

Названы самые дружелюбные города России

Мы же видим, как за 5-7 последних лет качественно изменилась столица! Одна из популярных англосаксонских газет недавно включила Москву в число десяти приоритетных направлений для отдыха на рождественские и новогодние каникулы. Это впервые, и это признание: в Москве комфортно, безопасно, интересно. В общем, "посмотрите, как похорошела Москва при Сергее Семеновиче!" - говорят англичане. Но почему это произошло? Потому что Собянин реализует стратегию "нового урбанизма" - с приоритетом общественного транспорта над огромными хайвеями с миллионами частных автомобилей, с широкими бульварами для пешеходных прогулок, с велосипедами, платными парковками. Думаете, это московское изобретение? Конечно, нет, московский тут - только масштаб и скорость реализации. И новый амбициозный проект Собянина по соединению электричек с метро, по отказу от архаичной системы пересадок, - это калька мирового (конкретно - парижского, если не ошибаюсь) опыта.

Но тут не стыдно копировать.

Федоров: Абсолютно не стыдно, потому что самоизолироваться - означает беднеть, глупеть и отставать. Собственно, Россия всегда активно брала все новое - и с Запада, и с Востока. Петр создал новую армию по примеру Швеции, флот - по примеру Голландии и Англии. А Иван III - Московское царство по примеру отчасти Орды, отчасти Османской империи. Мы никогда не боялись заимствовать, и заимствование никогда не превращало нас в рабов или сателлитов другой цивилизации - наоборот, давало новые импульсы к развитию нашей собственной. У нас такая сильная и самобытная культура и такие специфические условия жизни, географические и климатические, что некритическое заимствование у нас гибнет, а выживает то, что мутирует в соответствии с нашими привычками и обстоятельствами. Поэтому смешно нам бояться соединять нашу энергию, волю, таланты с лучшими достижениями цивилизации - причем уже необязательно западной, есть ведь высокоразвитые Япония, Корея, Сингапур, Китай...

Для мощного роста нужно не только много денег. Эти деньги должны быть "честные", чтобы они не оседали по карманам жуликов

У нас были крайне неудачные заимствования экономических механизмов в начале 90-х.

Федоров: Это было некритическое заимствование, попытка по книжкам внедрить то, что не отвечало ни потребностям, ни возможностям страны и времени. Никто толком не изучал нашу культуру и институты с точки зрения восприимчивости к правилам и институтам высокоразвитого западного рынка. Подразумевалось, что достаточно принять сотню правильных, хороших законов - и у нас заработает рыночная экономика.

А что делает удачными заимствования Собянина?

Федоров: Соединение западных знаний и технологий с нашими институтами. Нужно ведь найти для чужих достижений место в нашей культуре, в нашем жизненном укладе. Там, где оно находится, плюс достаточная воля осуществить изменения, все складывается. В Москве есть отличный, вышколенный, очень эффективный госаппарат. Есть стратегическое видение, политическая воля и упорство мэра. Есть авторитет власти (вспомним отличные результаты сентябрьских выборов в Москве). Есть высококачественный, лучший в России человеческий капитал. Есть поддержка Кремля. И - внимание! - есть большие, даже очень большие деньги.

Рейтинг одобрения Владимира Путина и Дмитрия Медведева вырос

Вот вам формула успеха, в общем. Увы - она почти не масштабируется за пределы столицы. Например, каковы шансы ее реализации в Омске? В городе с самым низким среди наших миллионников социальным самочувствием, со слабым локальным патриотизмом, с высоким оттоком образованных, культурных, динамичных людей. Серьезные, увлеченные люди оттуда бегут. Сейчас пришел новый губернатор - Александр Бурков, сформировал команду, денег президент региону добавил, народ Буркова поддержал на выборах. Сможет ли он всерьез изменить ситуацию в городе и регионе? Надежда есть, но это только надежда. А нужен, повторюсь, человеческий капитал, стратегическое видение, политическая воля, современные технологии и большие деньги.

О новых, молодых губернаторах...

Федоров: Омоложение губернаторского корпуса - ответ Кремля на актуальный общественный запрос. Люди устали от начальников-бар и вороватых самодуров. Хотят вменяемых, современных управленцев, способных предложить свое видение будущего региона. Способных работать в диалоге с людьми.

Это редкое в нашей стране политическое умение - редкое потому, что политики у нас как таковой-то почти и нет, у нас вся политика внешняя. И вот сейчас, когда всем очевиден разрыв между тем, чего хотят люди, и тем, что дает или может дать власть, назрела потребность в политиках-согласователях. Продавить сверху уже не получается, удовлетворить все "хотелки" - не хватает ресурсов. Нужно учиться договариваться и согласовывать, и не только интересы элитных групп местного и федерального уровня, но и интересы людей!

За четыре года всем уже стало понятно, что наш конфликт с Западом и санкционные борения - не эпизод, это на долго. И нам надо учиться не просто выживать, а расти и развиваться

У нас большинство новых губернаторов - люди 40-45 лет, с опытом работы в бизнесе и госаппарате, хорошим образованием и опытом. Для меня удачный образец этого поколения - Станислав Воскресенский, губернатор Ивановской области. Он набрал на сентябрьских выборах больше 60 процентов голосов. Пришел в область с должности заместителя министра экономического развития, где курировал наш "поворот на Восток". Год назад президент назначил в тяжелый край ивановских ткачих… Одна из застарелых проблем этого региона - плохая транспортная доступность. Воскресенский сумел договориться с РЖД о модернизации железнодорожной ветки, по ней запустили уникальную "Ласточку" и теперь из Москвы в Иваново можно добраться за три с небольшим часа! А еще активно занялся культурой, проводит фестивали, превращает в туристические центры красивейшие, но малоизвестные русские города вроде Кинешмы...

Россияне назвали необходимый доход для жизни на пенсии

Задача губернатора сегодня - не просто заводить в регион деньги, привлекать инвесторов, запускать бизнес-проекты, хотя это все сверхнеобходимо и актуально. Нужно общаться с людьми, слышать их, помогать им обрести веру в себя, поверить, что развитие, достойная, комфортная жизнь возможны не только в Москве или за границей.

Кстати, все новые путинские назначенцы, кроме Тарасенко в Приморье, с первого раза победили на выборах. Причина провала? Не смог выстроить настоящий диалог с местными элитами, с малым и средним бизнесом. Недооценил усталость избирателей от неэффективного и "не слышащего", не подконтрольного людям управления. От запаха больших федеральных денег, которые проходят стороной и не достаются местным игрокам. От того, что экономика отдельно, а люди отдельно. А кому нужна такая экономика?

Визитная карточка

Кандидат политических наук, профессор ВШЭ Валерий Валерьевич Федоров возглавил Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в сентябре 2003 года.

ВЦИОМ (только тогда Всесоюзный центр изучения общественного мнения) был основан в 1987 году. За эти 30 лет перемен, кризисов, взлетов и падений ВЦИОМ изучал все значимые события в нашей стране. Регулярные опросы общественного мнения ВЦИОМ запустил в 1989 году. За это время он провел около 1000 всероссийских репрезентативных опросов. С января 2017 года такие опросы проводятся ежедневно.

В 1990 году ВЦИОМ впервые принимает участие в социологическом обеспечении избирательной кампании - выборов Президента России. И теперь на всех федеральных выборах ВЦИОМ осуществляет мониторинг настроений избирателей.

В 2004 году в партнерстве с исследователями из Казахстана, Украины и Белоруссия запускает "Евразийский монитор" - программу регулярных исследований общественного мнения на постсоветском пространстве. Сегодня география исследований ВЦИОМ охватывает не только Россию и страны СНГ, но и Северную и Южную Америку, ЕС, Ближний Восток и Юго-Восточную Азию.

Социология ВЦИОМ