- Я думаю, организаторы мюнхенской конференции пытались придать ей образ "Большой игры". Это означает, что еще нет войны, но присутствует соперничество, когда все тянут одеяло на свою сторону. Мир меняется. Действительно прежний мир развалился, его куски лежат повсюду и их сейчас нужно заново собрать. Одним странам хочется собрать их по-старому, чтобы все было как раньше. Но другие государства - Россия, Китай, Индия, Иран - не собирать старый "пазл".
За те несколько дней, которые продолжалась Мюнхенская конференция, все эти проблемы стали особенно очевидными. Немецкие журналисты в своих комментариях обратили внимание, что многие участники дискуссий были встревожены тоном и формой выступления на конференции вице-президента США Майка Пенса. Это был тон военачальника, который хвалил президента Трампа, отдавал европейцам приказы, а не просил их о сотрудничестве. Причем приказы абсолютно безапелляционные. Пенс утверждал, что Америка права, а все другие страны не правы. А под конец он упомянул, что Бог любит свободу, а поскольку в Америке больше всего свобод, значит Бог любит Америку. Это чрезвычайно опасный взгляд на мир, и сейчас в Европе это начинают понимать. Поэтому европейцы, конечно, сделали все для того, чтобы на мюнхенской площадке продемонстрировать недовольство проводимой Трампом линии. Они намеренно пригласили в Мюнхен лидеров оппозиционной Трампу Демократической партии США. Немало аплодисментов сорвал Джо Байден, бывший вице-президентом во времена Обамы, который обещал собравшимся, что скоро этот кошмар (с президентством Трампа. - прим. "РГ") пройдет, европейцы увидят опять "обамовскую" прежнюю Америку и в отношениях между Евросоюзом и США все вновь наладится.
Но, конечно, все хорошо уже не будет, и это все понимают. Вопрос о будущем трансатлантических отношений стал самым главным на этой конференции, потому что Европа стремится стать независимой из страха перед Трампом, но не в состоянии этого сделать. Евросоюз в этом отношении выглядит немощным, настолько связанным с Соединенными Штатами вопросами экономическими и особенно отношениями в сфере безопасности, что на самостоятельный путь он встать просто не в состоянии. Поэтому все выступавшие в Мюнхене европейские лидеры, включая канцлера Германии Ангелу Меркель, уже мало говорили о создании собственной европейской армии, о том, что Европа должна стать самостоятельным полюсом в мире. Теперь они призывали к тому, чтобы трансатлантические отношения вернулись в ту плоскость, в которой они развивались после Второй мировой войны, когда Америка выступает в роли начальника, но европейцы не становятся при этом вассалами, а вместе с американцами тоже что-то решают. Но этого, мне кажется, не будет, потому что Трамп требует полного послушания. Для того чтобы Европа платила за союз с Америкой, он хочет вытолкнуть российский газ из Старого Света, чтобы продавать американский сжиженный.
Эта комбинация всем понятна, но европейцы боятся против этих планов выступать в открытую. Трамп угрожает западным союзникам: если вы будете покупать вооружение в России или в Китае, то мы вас будем наказывать, и за покупку "не того" газа тоже будем наказывать. Трамп требует, чтобы европейцы покупали американскую продукцию, потому что США их защищает, потому что США выиграли холодную войну и Вторую мировую войну.
У Вашингтона есть свои союзники, своя "пятая колона" в Европе. Госсекретарь США Майк Помпео совсем был недалеко от Мюнхена - в Польше, Восточной Европе. Вместе с поляками, румынами, прибалтами американцы отстраивают свою ось, так называемой новой Европы, стремясь изолировать Германию, Францию и ряд других более непослушных бывших союзников. Такова реальная картина трансатлантических отношений, она сумбурная, и непонятно, в какую сторону развивается ситуация. Трансатлантические связи слишком тесные. Средства массовой информации, все элиты, все эти клубные организации типа атлантического моста и т.д. борются всеми силами за восстановление этих связей, чтобы они сохранились. Российские и китайские аргументы в Европе не воспринимают. Многие там хотят спасти прежний мировой порядок, вернуться к статус-кво и надеются, что им это удастся. Таков итог наблюдения за дискуссиями на Мюнхенской конференции.
Германия и Франция изменить Европу уже не в состоянии. Они слабеют. У французского президента колоссальные внутренние проблемы, канцлер Германии готовится в скором будущем покинуть свой пост. На конференции в Мюнхене не было ни одной речи, где кто-то бы выступил с призывом к Европе стать независимой от Америки, описал бы концепцию новой, более самостоятельной Европы, которая будет, с одной стороны, конечно, иметь хорошие отношения с Америкой, но в то же время не будет конфликтовать с Россией. Единственный, кто предложил такой, не новый, а скорее старый сценарий, предусматривающий общее пространство от Лиссабона до Владивостока, был российский министр иностранных дел Сергей Лавров. Но реакция большинства участников конференции выглядела предсказуемой: с Россией мы сейчас в состоянии конфликта, мы на стороне Украины, и пока этот вопрос не будет решен в интересах Киева, мы на тему общих пространств разговаривать не хотим. Россия, конечно, понимает, что Украина используется как таран для того, чтобы сдерживать Москву. В политике европейской и американской, если говорить в геополитической терминологии, самое главное не допустить, чтобы Россия вернула себе мощь в Европе и на мировой арене. Поэтому Украина очень удобный инструмент, который всегда можно использовать для ослабления России, для того, чтобы европейские страны и Россия не сближались, для того, чтобы Германия и Россия не выстроили свой альянс, чего боятся поляки, американцы, прибалты. Это реальность. Я думаю, ее изменить при нынешнем поколении европейских политиков невозможно.
Из речи г-жи Меркель в Мюнхене было понятно, что она хочет сохранить хотя бы все возможности для дальнейшей работы с Россией. Но в то же время она очень боится потерять лидерство внутри Европы, поскольку понимает, что все эти капризные восточноевропейские страны могут начать действовать против Германии только из-за того, что будут подозревать Берлин в желании наладить особенные отношения с Россией. И для г-жи Меркель это очень сложный момент, когда ей приходится выбирать между сближением с Россией, как того требуют некоторые силы в ЕС, и горячо поддержанным США курсом европейского большинства на дистанцирование от России, когда Германия будет участвовать в различного рода ограничениях, направленных против Москвы. Для Меркель это почти безвыходная ситуация, но ей нужно пробалансировать год или два до своего ухода. Что будет после нее - большой вопрос.
После выхода США из Договора по ракетам средней и меньшей дальности резко поднялся, согласно соцопросам, уровень антиамериканизма в Германии. Но в других странах ЕС этого не происходит. Нынешнее поколение европейских политиков выросло, я бы сказал, в виртуальном мире. Но они считают, что это и есть реальный мир. Они не могут себе представить, что кто-то использует атомное оружие. Мир привык жить с атомным оружием. Нынешние страны, которые расположены на востоке Евросоюза, по моему ощущению, просто жаждут быть фронтовыми государствами, воевать за Запад и отомстить России. Это главный смысл сегодня для этих стран. И это, конечно, опять возвращает меня к тезису, который я высказал до этого: в такой ситуации и при таком лидерстве внутри Европы никакого сближения позиций, понимания и даже желания выслушать иное мнение быть не может, что, собственно, подтвердила Мюнхенская конференция.
Умные головы всегда будут размышлять о большой Европе и об объединенной Европе. Не против России, а вместе с Россией. Но пока это происходит только на философском уровне. Я стопроцентно уверен, что на одной из следующих конференций по безопасности в Мюнхене главенствующей станет тема, которая сейчас вообще не присутствовала на повестке дня. Это прежде всего миграция. Мы видим, как гибнут целые страны, меняется климат. Конечно, громадный поток людей рано или поздно, я думаю, скорее рано, чем поздно, постучит в двери Европы или будет ломать стены, чтобы попасть на север. И вот это будут самые главные вызовы для Европы. Об этом тоже предупреждают, но опять же разговоры ведутся только на философском уровне.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"