Хизир Хусейнович, давайте для начала определимся, когда для вашей службы зимнее время начинается и заканчивается?
Хизир Чочаев: Зима у нас еще не закончилась, сейчас идет только ее вторая половина. Лавиноопасный сезон зависит от климата и места расположения. На Северном Кавказе, согласно многолетним данным, он начинается первого ноября и длится до первого июня. Бывает, и в мае сходят мокрые лавины, особенно это касается северных склонов.
Сейчас уже территории прогреваются и нулевая изотерма (высота над уровнем моря, где среднесуточная температура воздуха равна нулю градусов - Ред.) в горах уже выше 1500 метров. А это значит, что в лавинных очагах снег начинает таять. К его массе добавляется талая вода, что увеличивает общий вес снега, лежащего на склоне. Начинают сходить так называемые мокрые лавины.
Чтобы защитить объекты, мы недавно работали в Домбае и Приэльбрусье. Там сейчас сравнительно безопасно. Но на немаркированных горнолыжных трассах возможны сходы лавин в умеренных объемах. Для человека там таких опасных мест предостаточно.
В первые дни нового года было много сообщений о том, что Военно-Грузинская дорога и Транскавказская автомагистраль из-за снегопадов и лавин оказались заблокированы на несколько дней. Транспорт не двигался, люди не могли пересечь границу, а бизнес нес значительные убытки. Скажите, какое отношение ваша служба имеет к этим двум приграничным дорогам?
Хизир Чочаев: Для начала стоит сказать, что зона ответственности нашей службы - это горнолыжные курорты Домбай, Приэльбрусье, Цей, а также Транскам и три горных района в Дагестане - Ахтынский, Цумагинский и Цунтинский. Там мы защищаем экономические объекты федерального значения. Все объекты иной формы собственности, согласно действующим сегодня нормативно-правовым документам, должны защищаться на платной основе по заключенным гражданско-правовым договорам.
Кстати, лавинной опасности на Военно-Грузинской дороге со стороны России нет, она есть на территории соседнего государства. Поэтому на этой трассе нашего подразделения нет. Что касается Транскама, то в нынешнем году объем осадков там был больше многолетних значений. И Рокский военизированный противолавинный отряд работал достаточно интенсивно. Но расчистить такое большое количество снега сложно, и дорожные службы справлялись с трудом.
Что касается ограничений движения на Транскаме, мы мониторим ситуацию и сообщаем правительству республики РСО - Алания, на каком участке повышенная лавинная опасность. А местные власти уже принимают решение, ограничивать движение или нет.
Значит, ваша служба защищает от лавин только федеральные объекты?
Хизир Чочаев: Не совсем так. Согласно 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера" средства выделяются из федерального бюджета, если объект числится в реестре федерального имущества. Если это региональная или муниципальная инфраструктура - то из казны соответствующего уровня. Ну а в случае, если это частная собственность, работы оплачивает собственник.
Стоимость защиты одного гектара лавинного очага на год определена Высокогорным геофизическим институтом и составляет 110 тысяч рублей. У нас есть возможность отнять или прибавить к этой сумме 10 процентов в зависимости от обстоятельств. Я считаю, что это не такие большие деньги, когда речь идет об угрозе бизнесу и, самое главное, жизни людей.
В идеале механизм должен работать следующим образом. Муниципалитет, на территории которого располагаются объекты, подлежащие противолавинной защите, должен договариваться с собственниками, чтобы те заключали с нами договор. Но есть сложности. К примеру, возьмем поляну известного горнолыжного комплекса "Чегет" в Приэльбрусье. Там расположено 35 гостиниц. Нам достаточно заключить договор с одной, а остальные 34 предпринимателя будут благодаря ему получать услугу автоматом. Как известно, народ у нас ушлый, если один так сделает, то в будущем все начнут рассчитывать на соседа.
В связи с этим мы рекомендуем поступать так. Площадь лавинных очагов известна, так же как и стоимость услуги. Ее надо разделить на всех заказчиков. А с муниципалитетом заключить какой-то ассоциативный договор. Это удобно, так и должно быть в цивилизованном обществе.
В минувшем же сезоне за нашими услугами обратились только две частные компании в Домбае и еще две, работающие на Транскаме.
По поручению Росгидромета, откликнувшегося на обращение полномочного представителя президента РФ в СКФО Александра Матовникова и МЧС России, мы в этом сезоне, несмотря на отсутствие договоров с собственниками гостиниц, проводим превентивный спуск лавин, чтобы не допустить жертв и разрушений. Это касается Домбая, Приэльбрусья и Цея.
Не обсуждается ли сейчас такая возможность, как принудительное взимание платы с коммерческих объектов за их защиту?
Хизир Чочаев: На некоторых горнолыжных курортах, в частности в Красной поляне в Краснодарском крае, решили взимать туристический сбор. На эти средства заключают договоры со всеми государственными службами. Но у нас в практике такого нет. Да и в планах вводить нечто подобное пока не собираются.
То есть каждый сам в ответе за свое имущество?
Хизир Чочаев: Да. Мы, как государственное бюджетное учреждение, готовы оказать госуслуги предприятиям любой формы собственности, которым угрожает лавинная опасность. У нас для этого есть лицензия и технические возможности. Если договора о защите нет, то это проблема бизнесмена. Инициатива должна идти от них. Если человек приходит домой, а у него нет хлеба, то продавец магазина не виноват. Там есть нужный продукт, но человек его не купил. Мы по аналогии готовы оказать услугу, но не должны становиться инициаторами заключения договора.