Наибольшее количество исков генерируют налоговая инспекция и Пенсионный фонд
Насколько активно государство ведет себя в судах? Кто активнее - граждане или государство?
Вадим Волков: Начнем с того, что государственные органы - чемпионы по мелким искам. Почти четверть гражданских исков против граждан генерирует Федеральная налоговая служба. Но надо понимать, что подавать судебные иски налоговую и другие госорганы обязывает закон. Они должны это делать при превышении пороговой суммы задолженности в 3 тысячи рублей. Это при том, что час работы среднего судьи стоит 3240 рублей, а стоимость рассмотрения одного дела, по нашим расчетам, - около 9000 рублей. А если посмотреть на статистику арбитражных судов, на тот сегмент судебной системы, в котором участвуют только юридические лица, то здесь самый активный истец - Пенсионный фонд, он генерирует 17 процентов всех дел (340 тыс. из 1,94 млн), причем медианная цена иска (т.е. наиболее распространенная его величина) составляет 500 руб.
То есть получается, что государство судится в убыток?
Вадим Волков: С экономической точки зрения поведение многих госорганов в судах нерационально. Расходы казны (читай - средств налогоплательщиков) на взыскание недоимок выше, чем их сумма. Рациональный субъект бы так себя не вел, но здесь мы, по-видимому, имеем особый вид публичных расходов - что-то вроде затрат на легитимацию самой процедуры взыскания. Мировые суды сразу выписывают судебные приказы, а в районных судах эти иски удовлетворяются на 99 процентов, то есть в этом сегменте судебная система выступает как особая государственная канцелярия, не более того.
Это относится ко всему государству и всем типам судебного процесса?
Вадим Волков: Для исследователя нет государства "вообще", а есть отдельные госорганы, которые в судебной сфере ведут себя совершенно по-разному. Есть уголовный процесс, где государство в лице прокуратуры поддерживает обвинение в суде против частного лица или группы лиц. Есть административные правонарушения, которые граждане могут оспаривать в судах. Есть гражданские иски госорганов против граждан или иски надзорных органов к частным компаниям. А есть, например, государственные компании, которые стремятся реализовать свои интересы через арбитражные суды. Когда госкомпании в арбитражном процессе спорят с какими-нибудь частными компаниями - это спор с государством или не с государством? Так вот, во всех этих и других категориях шансы выиграть суд совершенно разные.
Взвешивая возможные риски оправдательного приговора, судья выбирает обвинительный приговор
Хорошо, тогда как вы оцениваете шансы гражданина в судебном состязании с каким-нибудь государственным органом?
Вадим Волков: Возьмем уголовный процесс. Вот статистика Судебного департамента при Верховном суде: в делах публичного обвинения, т.е. с участием прокурора, оправдательные приговоры в 2018 году составили 0,17 процента. Но есть и дела частного обвинения. Это "умышленное причинение легкого вреда здоровью", "побои" и "клевета". В этих случаях гражданин сам идет в суд и сам выступает обвинителем. В этих случаях в среднем 30 процентов оправданий или прекращений по реабилитирующим основаниям. Но если по тем же статьям было проведено предварительное расследование, то в суде появляется гособвинитель - и тогда доля оправданий уже всего один процент. По тем же статьям частного обвинения.
Получается, что судья как бы подсуживает государству?
Вадим Волков: Не обязательно. В отличие от частного обвинителя, который может "остыть" и не явиться в суд (тогда дело прекращается без последствий), прокурор приходит всегда. Вполне вероятно, что, имея на руках уголовное дело, составленное дознавателем, в каком-то случае прокурор может быть более убедителен.
Устойчивость служебного положения судьи зависит от того, какие решения он принимает в спорах граждан с государством?
Вадим Волков: Да, зависит.
То есть по определенным причинам судья заведомо на стороне государства?
Вадим Волков: Сказать, что "заведомо", было бы некорректно. Но судья понимает, что любой оправдательный приговор несет в себе риски, что это конфликт. Во-первых, оправдательный приговор обязательно будет обжалован прокуратурой.
Судья боится вынести оправдательный приговор?
Вадим Волков: В жизни судья руководствуется не только законом и своим внутренним усмотрением, а оценкой рисков и последствий принятого решения для собственной карьеры. Потому что отмена приговора может повлечь дисциплинарные меры. Судья знает, что прокурор будет обжаловать оправдательный приговор, и далее дело будет рассматривать вышестоящий суд. Оправдательные приговоры отменяются в три раза чаще, чем обвинительные. Поэтому судья не хочет рисковать. Его за отмененный приговор председатель суда не похвалит. И если судья будет раз за разом считать доказательства недостаточными и выносить оправдательный приговор, то рано или поздно судебная система найдет способ от такого судьи избавиться. Потому что его оправдательные приговоры вызывают должностные взыскания в прокуратуре и следственных органов и в итоге - межведомственный конфликт.
Я сам оспаривал обвинение и выиграл процесс у представителя ГИБДД
А в гражданских и административных исках суд чаще всего на чьей стороне?
Вадим Волков: Если говорить про обвинения в административных правонарушениях, то у граждан неплохие шансы их оспорить. Активность много значит.
Часто ли им это удается?
Вадим Волков: В 15 процентах случаев. Я сам, кстати, ходил в мировой суд, когда меня пытались лишить водительских прав якобы за проезд под запрещающий знак. Было три заседания, и в итоге я выиграл процесс у представителя ГИБДД.
Судиться с гаишниками практически бесполезно. Как вы решились?
Вадим Волков: Я сфотографировал дорожные знаки и доказывал, что они не видны. Писал ходатайства о получении дополнительной информации, о вызове в суд инспектора, которому я потом задавал вопросы перед судьей.
А в чем состояло нарушение?
Вадим Волков: Я запарковал машину на улице с односторонним движением. Когда через несколько часов вернулся, то сперва развернулся и проехал по ней метров пятнадцать, забыв, что она односторонняя. Но потом понял и развернулся обратно, а недалеко прятался экипаж ГИБДД. Я ни под один "кирпич" не проехал. Но мне сказали, что я нарушил, и изъяли права. Я протокол не подписал. Потом, в ходе процесса, судья запросил дополнительную информацию у дорожных служб о расположении знаков. В итоге дело было прекращено.
Сколько дней длился процесс?
Вадим Волков: Месяца полтора, я приходил в суд три раза.
Государство во многих спорах - повторяющийся игрок
А в гражданских спорах с госорганами кто чаще побеждает?
Вадим Волков: Если в роли истца выступает гражданин, то в 79 процентов случаев он одерживает победу. А если истец государство, то в 95 процентах случаев выигрывает оно. Как видим, разница есть, но она не столь существенна, как в административных спорах. Здесь же государство выступает не как орган власти, а как сторона какого-то гражданского отношения, то есть речь может идти о неких гражданско-правовых актах, договорах. Ну и конечно, здесь играют роль квалификация юристов, качество представленных документов.
У государства более квалифицированные юристы, более основательная документальная оснащенность? Оно сильнее защищено в правовом отношении, нежели обычный гражданин?
Вадим Волков: Государственные органы подают типовые иски. И во многих спорах государство - повторяющийся игрок. Есть юристы, специализирующиеся на налоговых спорах. Есть те, чья специализация - земельные отношения или, например, нарушения природоохранного законодательства. Повторяющийся игрок за счет своего опыта и за счет того, что у него юристы узкой направленности, часто имеет преимущество в судах. Таким игроком может быть и государственная компания или банк. Например, банк, когда он судится с заемщиками по поводу невозврата кредита. Его юристы всех собак съели на таких спорах. И он тоже будет выигрывать в судах.
И насколько частной компании или предпринимателю реально выиграть спор у государства?
Вадим Волков: Это зависит от госоргана, от того, кто в роли истца, а кто в роли ответчика, от суммы иска, ведь она влияет на поведение сторон. Например, ПФР подает более 300 тысяч исков в основном примерно на 500 рублей и выигрывает в 85 процентах случаев. А ФАС подала в 2018 году 123 иска, медианная сумма которых более двух миллионов, но выиграть удалось 54 процента. На "копеечные" дела ответчик часто не является, а на крупные споры мобилизуются значительные юридические силы и здесь госорганам гораздо труднее выиграть. Исковые требования на 50-100 тысяч рублей от Росздравнадзора или Россельхознадзора удовлетворяются примерно в 80 процентах случаев. Но там, где серьезные споры, общего прогосударственного уклона в арбитражных судах не видно.
Присяжные выносят оправдательные приговоры почти в 30 раз чаще, чем профессиональные судьи
Возвращаясь к уголовному процессу, какую роль играет суд присяжных?
Вадим Волков: С 2018 года юрисдикция судов присяжных была расширена, они появились на районном уровне и в этих процессах доля оправдательных приговоров составила 28 процентов. То есть если дело рассматривает судья, то вероятность оправдательного приговора ничтожна, но как только в деле участвуют граждане, не имеющие аффилированных интересов с судебной или правоохранительной системой, картина резко меняется. Присяжные гораздо строже подходят к оцениванию доказательств, к убедительности аргументов, приводимых стороной обвинения - и выносят оправдательные приговоры почти в 30 раз чаще, чем профессиональные судьи.
Можно ли сказать, что суд присяжных выступает своего рода аргументом для судьи? Мол, вынужден вынести оправдательный приговор, так решили присяжные.
Вадим Волков: Обвиняемый сам выбирает - суд присяжных или профессиональный судья. И судья мало чем рискует в случае оправдания присяжными.
Если у предпринимателя нет возможности защититься от государства, страдает инвестиционный климат
"Легко ли выиграть суд у государства?" - скажите, важность этого вопроса не преувеличена? Он заслуживает внимания?
Вадим Волков: Это самый важный вопрос. Потому что государство является самым сильным игроком в социальных отношениях. Оно обладает ресурсом принуждения. Оно может любое физлицо, группу лиц подвергнуть административному наказанию, лишить свободы, ограничить в правах, лишить частную компанию ее активов. Если мы посмотрим на историческую эволюцию судебной системы, то увидим, что она прошла путь от судов, которые были при короне или близки государству и отстаивали интересы государства, до судебной системы, которая способна защищать интересы гражданского общества или интересы частных организаций, частных лиц против государства.
Способность судебной системы обеспечить судебную защиту, в том числе в спорах с государством, - это чрезвычайно важно для экономического роста. У нас сейчас большие инвестиционные ресурсы сосредоточены в банках. Но нет достаточно людей, готовых взять кредит и начать что-то делать. Нет инвесторов. Компании, которые могли бы расширяться и расти, не хотят расширяться и расти. Тот кэш, который у них есть, они предпочитают хранить на депозитах здесь или за пределами страны. Они не чувствуют себя уверенными в том, что смогут защитить свои инвестиционные проекты, свои права собственности, право на получение дохода. Предпринимателям все труднее защищать себя в судах по экономических делам. Мы не имеем примеров эффективной судебной защиты частных предпринимателей. Допустим, государственная компания в свою пользу перераспределяет активы посредством судебных решений, и довольно-таки результативно это делает. И если у предпринимателя нет возможности защититься, ухудшается инвестиционный климат, страдает экономика. При слабой судебной системе, слабых институтах защиты прав собственности модель экономического роста, основанная на частных инвестициях, не может работать. А государственная мобилизационная экономика неэффективна, ее крах мы уже наблюдали, и не только в СССР.
Возможность выиграть суд у государства - это, вероятно, еще и показатель демократического развития общества?
Вадим Волков: Это индикатор независимости судебной системы и ее справедливости. Потому что справедливость обеспечивается равенством перед законом. Если обе стороны признают, что они подчиняются закону, а не административной воле, то возникает тот самый эффект, который мы называем справедливостью. А справедливость - это залог социальной стабильности. Так что экономический рост, да и вообще социальная стабильность все больше зависят от уровня судебной защиты - и здесь хорошо бы услышать аргументы гражданского общества, предпринимательского сообщества о реформировании судебной системы.
Вадим Волков - социолог, научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге. Родился в 1965 года. Окончил экономический факультет ЛГУ. В Кембриджском университете получил степени магистра (1992) и доктора философии по социологии (1995). В 2005 г. защитил диссертацию на соискание степени доктора социологических наук по специальности "экономическая социология" В 1987-1989 гг. работал ассистентом кафедры политэкономии Ленинградского военно-механического института. В 1989-1991 гг. - аспирант Института философии АН СССР. С сентября 1995 г. по март 1999 г. - декан-организатор Факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге. В 2002-2005 гг. - декан факультета социологии ГУ-ВШЭ, Санкт-Петербургский филиал. С 1 сентября 2018 г. - ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге.