Что может быть "ужаснее" Хичкока? Хотя есть мнение, что режиссер, родившийся ровно 120 лет назад в Англии, не был истинным прародителем и главным автором жанра киноужасов.
Свои мнения и версии рассказали "РГ" режиссер Николай Лебедев и музыкант Александр Ф. Скляр.
Николай Лебедев, кинорежиссер:
- Альфред Хичкок - мой любимый режиссер, его фильмы я знаю чуть ли не покадрово, и мне очень обидно, что их - по традиции? - считают "фильмами ужасов".
На самом деле в этом жанре он практически ничего не снимал - особенно в том формате, в котором "ужасы" понимают сейчас. Он никогда не снимал про монстров, а его истории про маньяков - это всегда психологические истории. Разве что в нашумевшем "Психо" есть что-то от фильма-"шокера", например, всеми вспоминаемая сцена в ванной. И этот фильм и в самом деле повлиял на развитие жанра хоррора. Хотя и "Психоз" - это, прежде всего, сложное драматическое высказывание о человеческой природе.
Не поленитесь, посмотрите, скажем, "Дурную славу" 1946 года - как там идет камера, о чем только она зрителю не рассказывает! Вечеринка в особняке, камера висит под потолком, обегает зал - а потом вдруг начинает приближаться к героине, которую играет Ингрид Бергман. И в конце концов наезжает на ее руку, сжатую в кулак, - а в руке зажат ключ! Ключ от таинственного погреба, где стоят винные бутылки, но в них не вино, а урановая руда, секретное оружие нацистов, вокруг которого разгораются страсти.
А разве забудешь "Молодой и невинный", сложнейший кадр, когда в гигантской танцевальной зале, где герои искали и не могли найти преступника, его нашла камера - глаза вымазанного ваксой барабанщика джаз-банда, изображавшего негра. Глаза дергались, у музыканта был нервный тик: это и был убийца...
Оригинальных поворотов сюжета, деталей, технических ухищрений у Хичкока было столько, что не перечислишь в десятках книг - а о нем изданы их сотни, и в каждой отыскиваются все новые и новые подробности творчества и технических открытий Хича. И не стоит забывать, какая тогда была техника у кинематографистов: камеры представляли собой огромные металлические шкафы, каково их было двигать и не терять при этом фокус! Тот самый кадр из "Молодого и невинного" снимался два дня.
Хичкок - разработчик и мастер жанра психологического триллера, по его пятам идут, например, "бондовские" фильмы - оцените "Человека, который много знал", довоенный еще шпионский триллер, в котором доктор с супругой вырывают из лап бандитов своего сына. Нарастание саспенса, движения, динамики в сериале про Борна - это тоже отражение хичкоковских приемов из "39 ступеней", "Саботажника", "К северу через северо-запад" с главным героем, бегущим от злых сил, давящих на него со всех сторон.
Мне с детства было интересно все загадочное, необычное, страшное. Я обожал Гоголя. Хичкока начал смотреть в 1995-м, но уже в первой моей картине 1991 года "Ночлег. Пятница", как мне говорили, показал что-то хичкоковское.
А потом случился "Змеиный источник", который многие называют российским фильмом ужасов: не знаю, хорошо это получилось для кино или нет, но я пробовал там решать многие сцены, рассказывать свои истории визуальными средствами - по-хичкоковски. Мне кажется, что влияние Хичкока испытывают и мой "Поклонник", и даже кино о войне "Звезда".
И стесняться мне нечего: на всех современных режиссеров, вне зависимости от того, в каком жанре они работают, повлиял Хичкок. От Уэллса до Куросавы - вплоть до Скорсезе, Спилберга и многих, многих других.
Так что это весьма примитивно - считать этого мастера прародителем жанра фильмов ужаса. У него не было ужаса - но было высокое напряжение. А сам Хичкок фильм "Психо" называл, например, комедией: козырем режиссера было своеобразное, иезуитское чувство юмора. Недаром он в Лондоне закончил иезуитский колледж.
Александр Ф. Скляр, музыкант:
- Лично для меня Альфред Хичкок прежде всего - выдающийся мастер саморекламы, нынешние перфекционисты могут тут отойти и тихонько покурить в сторонке. Это ж надо создать такой образ самого себя: расслабленный ироничный взгляд, длинная сигара из угла рта - а на ней птица.
На публике Хичкок появлялся, правда, не с птицей на зажженной кубинской Montecristo, а в шляпе-котелке. И производил такой эффект, что на следующую встречу с ним приходило в два раза больше народу.
Остальное было делом техники - рассказать о новом фильме, пригласить зрителей и журналистов на премьеру.